— да, сказал он. — Ты бы дал заявочку в травмопункты. На случай, если кто-то поступит с тремя пулевыми ранениями. В спину я попал точно, у него, кстати, горб. И еще куда-то в районе груди, там не разберешь.
— Вчера еще, — ответил Кузнецов. — Ориентировка во все санитарные пункты, больницы, госпитали и аптеки. Куда сегодня собрался?
— Я позвоню.
— Я скоро сменюсь, ищи дома, если добудишься. Пока, старик.
Кузнецов положил трубку, а Новиков пошел чистить зубы. Сон как-то понемногу выветрился.
Потом, за плотным завтраком, он думал о том, что быть Савраской накладно. Всё время на ногах, временем не располагаешь, убрести куда-нибудь в лес по грибы не велено — из регламента выходишь, в киношку сгонять не велено, в заповедные места Москвы и Подмосковья — нельзя, потому как не до того. Вот и ходишь по кругу, как сивый мерин. Радости-то особой ноль, только что денег теперь полон карман и холодильник всегда под завязку. Хочешь оторваться — давай, пей-жри, потом на боковую.
Но всё же было нечто, вызывающее приятные воспоминания. Конечно, нужно было абстрагироваться от того, что человек этот был близок с Лопатиным. Да что там крутить, речь шла о Кате Арабесковой, которую Новиков в глаза не видел.
Вот и посмотрим, сказал он себе, твердо решив набиться в гости, тем более, что с Ираклием была как бы договоренность, а Ираклий, между прочим, такой же подопечный, как Рубинов, и за его безопасность отвечает он, Новиков.
Нет, звонить откровенно рано, не было еще восьми. Ругая себя за нетерпение и обзывая психом, потому что всё это было явно ненормальным, он выдержал до девяти, после чего набрал нужный номер. И нарвался на сумасшедшую бабку, которая, прикинувшись глухой, принялась выспрашивать: «Кого вам? Кого вам? Кого вам?» Прямо говорить не давала.
Понизив голос, Новиков попросил Ираклия. Не Ираклия Борисовича, а именно что Ираклия, чтобы старуха не заподозрила. Но она заподозрила, ядовито осведомилась:
— А ты, милок, случаем не следователь Сергеев?
Вот редиска, всё помнит.
— Не, я парапсихолог, — сказал Новиков.
— Парапсихологов развелось, — проворчала она, потом бдительно уточнила: «А не заготовитель?»
— Парапсихолог, — твердо повторил Новиков.
— Ираклий, тебя к телефону, — фальцетом провизжала вредная старуха, совсем оглушив.
Новикова Арабесков узнал сразу и вроде бы даже обрадовался, по крайней мере искренне оживился. Сказал, что хотел позвонить сам, надо бы встретиться, возникли некоторые нюансы.
Ну, кто бы возражал?
К часу, как и было договорено, Новиков с тортом и тремя бутылками шампанского входил в квартиру Арабесковых. Торт и шампанское договором не предусматривались, но надо же было наводить крепкие мосты.
Встретил его одетый по домашнему Ираклий, который приношению удивился.
— Э-э, — сказал он. — Мы сегодня как бы, э-э… Ну да ладно, неси на кухню, театр подождет до завтра.
— Это как так подождет? — выплывая из комнаты, вопросила дородная холеная дама, одетая в цветастый халат, который то ли был ей мал, то ли сел при стирке.
Немедленно сфотографировала груз в руках Новикова.
— А-а, ты в этом смысле подождет? Ну, конечно, подождет. Вы ведь следователь Сергеев?
— Умоляю — тише, — попросил Новиков, скидывая полуботинки и в одних носках устремляясь на спасительную кухню.
— Бабуля нейтрализована, — победно крикнула вдогонку жена Арабескова, Нина. — Катя, Катя, иди же. Следователь Сергеев собственной персоной.
— Столпотворение какое-то, — пробормотал Новиков, ставя на стол торт и бутылки. — Собственной персоной, гляди-ка ты, какая честь.
— Ага, — сказали сзади. — Так это вас нельзя оставлять наедине с компотом?
Новиков обернулся и сразу понял — она! Недаром взволновал голос.
Рост средний, ножки стройные, крепкие, узкая, перетянутая тонким пояском талия (Катя была в ситцевом платьице), но не это главное, хотя и немаловажное. Лицо такое, что глаз не оторвешь. Красивая, милая, прелестная, обаятельная — всё ей подходило. Волосы густые, темные, прическа, кажется, называется карэ.
— Что молчите? — спросила она, улыбаясь.
Зубы белые, один к одному, глаза серые, прозрачные.
— Вы меня как лошадь разглядываете, — сказала Катя. — Будете брать?
— Буду, — брякнул Новиков.
— А у нас тут, между прочим, не цыганский базар, — ответила она. — Значит, вместо кока-колы принесли шампанское. Славненько.
— Любите? — спросил Новиков, отчего-то чувствуя себя не в своей тарелке.
— Шампанское-то?
— Катюш, иди переоденься, — сказал, входя, Ираклий. — Сядем в столовой.
— Есть, товарищ командир, — Катя дурашливо козырнула и убежала в свою комнату.
Новиков проводил её взглядом. У него было такое выражение, что Ираклий, усмехнувшись, сказал:
— Жил отважный капитан, он объездил много стран. Между прочим, Катя — твердый орешек.
— Угу, — невпопад ответил Новиков. — А сколько ей?
— Скоро двадцать три. Пошли, что-то покажу.
Глава 30. Суббота у Арабесковых
Ираклий провел Новикова в кабинет, закрыл дверь, включил компьютер. Начал загружаться Windows, а Новиков тем временем осмотрелся.
Комната была небольшая, метров 12, но с лоджией, дверь на которую была открыта.
— Посмотреть можно? — спросил Новиков.
— Валяй, а я пока выскочу в Интернет.
Лоджия оказалась длинная, но чистенькая, уютная. Проемы застеклены, некоторые рамы открыты, отчего по лоджии гуляет легкий сквозняк. На полу дорожка, вдоль стены стоят кресло, диван, подставки с цветами.
— Да здесь жить можно, — пробормотал Новиков, прохаживаясь по мягкой дорожке.
Приятно находиться там, где всё налажено, обихожено.
Машинально, краем глаза, заглянул в окно следующей комнаты. Это, ясное дело, комната бабули, потому как сама бабуля лежит на кровати и похрапывает. Нейтрализована, как выразилась жена Ираклия. Комнатка еще меньше кабинета.
Так, а следующая по очереди — Катина светелка, где Катя переодевается. Созоровать, что ли, заглянуть? Такое ощущение, как будто у себя дома.
— Володь, — позвал Ираклий. — Готово.
Войдя, Новиков увидел на экране монитора характерную веб-страницу, а ней пару своих фотографий на невнятном фоне.
— Вот те на, — сказал он. — А покрупнее можно? Верхнюю. Впрочем, не надо.
Он узнал: квартира Моллюскова. Шустро, шустро.
— Ну-ка, что тут написано?
Присел на услужливо освобожденное кресло, принялся читать.
Господи, ну всё переврано. Якобы, перед вами, господа, садист-убийца, который представляется следователем Сергеевым и входит в доверие, ссылаясь на известную будущей жертве персону, по факту убийства которой ведет расследование. Жертва, веря липовому удостоверению, впускает лжеследователя, после чего садист безжалостно расправляется с жертвой. Фотографии эксклюзивные, произведены в автоматическом режиме, поэтому качество оставляет желать лучшего.
Новиков посмотрел на Ираклия.
— Бред сивой кобылы, — сказал тот. — Что такое: фотографии произведены в автоматическом режиме? Как-то же ты попал в кадр. Тебе вообще известно, где тебя могли щелкнуть?
Новиков утвердительно кивнул и спросил:
— Чей сайт?
— Ничего вразумительного, скрывается за символами.
— А как на него вышел?
— Случайно, — ответил Ираклий.
— Это нереально, — улыбнувшись, сказал Новиков. Мол, извини, брат, но тут ты соврамши.
Ираклий вздохнул и произнес:
— Адрес пришел, как почтовое вложение. Как вирус. Я рискнул открыть.
«Началось, — подумал Новиков. Это тебе не Новоселов с двумя извилинами, который вычисляется запросто. Это вообще не поймешь кто или что. Зачем, скажем, такая поспешность Логусу и тем, кто за ним стоит? Вообще для чекиста, занимающегося раскруткой, подобная глупость недопустима, ведь это как бы предупреждение: парень, ты у нас не просто на крючке, а уже на сковородке. Непрофессионально. Что бы я после этого сделал, будь я на самом деле серийщиком? Залег бы на дно, переехал бы в другой район, завязал бы на время с любимой забавой, то есть убийствами. Сменил бы стиль, на время работы с острорежущими предметами надевал бы парик, сто раз бы отмерял, прежде чем отрезать, убирал бы свидетелей всех до единого, никогда бы не возвращался на место преступления, да мало ли что еще, о чем с налету и не вспомнишь».
— Ты, конечно же, не следователь, — сказал вдруг Ираклий. — И зовут тебя по нашим прикидкам не Владимиром, а Андреем.
Новиков посмотрел на него заинтересованно.
— Я слушаю, — продолжал Ираклий. — Должен же я знать, что за человек собирается ухаживать за моей сестрой.
— Новиков Андрей Петрович, — ответил Новиков. — Капитан ФСБ.
— Документы, естественно, отсутствуют.
— Естественно. Могу предъявить удостоверение на Сергеева Владимира Андреевича, майора ФСБ. Устроит?
— Не стоит беспокоиться, — сказал Ираклий. — По-прежнему будешь Володей или перейдем на Андрея, чтобы Катюше не переучиваться?
— Лучше на Андрея, — отозвался Новиков. — В Сергеевых мне ходить недолго.
— Страничку распечатать? — спросил Ираклий.
— Ты меня очень обяжешь, Ираклий, — сказал Новиков. — Если можно, с адресом.
— Как обычно…
Потом Ираклий как-то незаметно пообщался со своими дамами, и они начали называть Новикова Андреем. На кухне вовсю уже стучали ножи, что-то жарилось, источая по квартире аппетитные запахи. Мужчины сунулись было помогать, но их шуганули.
Вскоре примчалась Катя с предложением перенести застолье на дачу. С шашлычками, с ночевкой, с вечерним и утренним купанием в настоящем деревенском пруду, На заре можно и рыбку поудить.
— Любите? — спросил Новиков.
— Рыбку-то удить? — уточнила Катя. — Терпеть ненавижу, особенно на заре. Спать охота, холод собачий, комары. Зато потом есть о чем вспомнить.
«А что? Я не прочь», — живо откликнулся Новиков, и Ираклий заявил, что в принципе не возражает, Машина-то внизу стоит, сел да поехал, но тут с кухни притопала парапсихолог Нина Арабескова и поставила на Катюшиных прожектах жирный крест.