— За то, что он, — Тарас показал на невозмутимого Новикова, — пальцем вас не тронул, хотя вы хамили напропалую.
Выигрыш, а он составил сто двадцать тысяч баксов, им выдали незамедлительно, директор при этом был необыкновенно любезен, подарил Новикову свою визитную карточку и пригласил возглавить охрану казино, то есть стать пусть не вторым, но третьим лицом это точно. Андрей обещал подумать.
На тротуаре у машины их поджидал бомж, натравивший пса на Шмаку. Он был сильно пьян и на этот раз настроен не так агрессивно, как в четверг.
— Что тебе, Лукич? — не совсем любезно осведомился Тарас.
— Подвези, Евгеньевич, а я тебе что скажу, — ответил бомж, одетый как Малахов на вручении премии Тэффи.
Вообще, глядя на этих завсегдатаев заднего зала казино, где они безусловно проигрывали много больше, чем выигрывали, Новиков диву давался. Откуда, спрашивается, деньги? Днем эти Лукичи шарят по помойкам, обчищают карманы пьяных, а ближе к ночи, вишь ты, сорят дензнаками точно фантиками. Кто их содержит, на кого они работают? Может, это никакие не нищие и не бомжи, а штатные осведомители, которые в нужный момент оказываются в нужном месте и не вызывают при этом никаких подозрений?
Но вернемся, однако, в Ниссану, которая уже мчалась по ярко освещенным, нарядным улицам Москвы. Новиков сидел сзади, а Лукич справа от Тараса и молчал.
— Ну? — сказал Тарас.
— Зря вы это, — произнес Лукич. — Попросили уйти, ну и ушли бы, не графья. А теперь ведь, глядишь, и нас пускать не будут.
— Это почему?
— Ты, Евгеньевич, давно в это казино наведываешься? — спросил Лукич
— А что?
— А то, что вы со своим следователем наладились банк срывать, — Лукич хрипло хихикнул. — Теперь сделают вход по пропускам, и амба. А ведь мы там не просто так собирались, это, считай, наш клуб, туда и руководство заявлялось.
— Какое руководство? — спросил Новиков.
— А этого я тебе, милок, не скажу. Какое надо, такое и собиралось.
— Жабьев — руководство? — спросил Новиков. — Ну этот, что за фикусом прятался.
— Не знаю такого.
— Шубенкин — руководство? — не отставал Новиков.
— Да какое это, нафиг, руководство, — Лукич махнул рукой. — Бери много выше. Тарас вон знает.
— Впервые слышу, — проворчал Тарас. — Это всё, что ты хотел сказать?
— А разве мало? — Лукич посмотрел в окно и попросил: — Останови-ка.
Место он выбрал темное, пустынное, какие частенько попадаются за пределами Садового Кольца. Слева за забором возвышалась махина какого-то завода без единого проблеска в высоченных окнах, справа имела место здоровенная кочковатая поляна, упирающаяся в длинный ряд гаражей.
— Отлить? — спросил Тарас, тормозя.
Вместо ответа Лукич кинул на заднее сиденье ребристый шарик, который треснул и тут же задымился, выстрелил Тарасу в голову и выметнулся из машины.
Всё было сделано так неожиданно, что Новиков сразу не среагировал, а когда среагировал, было уже поздно. Дым выел глаза, заставил задохнуться. Левая дверь была на фиксаторе, Новиков попытался открыть правую, но Лукич не дал, навалившись всем телом. В следующую секунду Новиков начал падать в черную бездну.
ЧАСТЬ 3. ВОЗВРАЩЕНИЕГлава 1. Мы деловые люди
Больше ты играть не будешь, сказал Тарас, всякому везению бывает конец. А Лукича, подлеца, мы кастрируем. Да, да, согласился Новиков, обязательно кастрируем. В голове тяжело бухнула, расплескиваясь и обжигая, горячая свинцовая кровь, и Новиков очнулся.
Как и положено, находился он в Ниссане, на заднем сидении с пистолетом в руке. Правая дверца была приоткрыта, и газ развеялся, оставив в затылке тупую мучительную боль. Тарас как завалился влево на забрызганное кровью тонированное стекло, так и пребывал в этом положении. Прошив голову, пуля почему-то попала в перегородку, хотя по идее должна была повредить стекло. Дипломата рядом не было, уплыли денежки, и ребристого шарика с газом тоже не было, обо всё этом похлопотал старенький, гаденький Лукич. Пистолет жег руку, и он положил его на сиденье. Следов Лукича на нем, естественно, нет, стало быть нужно от него избавиться.
«Это что же, из-за денег?» — подумал Новиков, выбираясь из машины. Голова кружилась, и он какое-то время стоял, прижавшись лбом к холодной крыше.
Вокруг темнота, скучища, всё тот же завод, пустырь, и ни души. На часах уже два ночи, выходит — без сознания он был больше часа. За это время не только дипломат уворовать можно, а и сто раз угнать машину. Вот мимо промчался низкий, прижавшийся к дороге «Ламборджини Диабло» — этакая мощная дорогущая зверюга. Ребята в таком монстре перед всякой шушерой на обочине не останавливаются, потому что в упор не видят.
«Что делать? — подумал он. — Хорошо — менты не засекли, а то век не расчихаешься. Нужно топать отсюда. И бросить Тараса? Но нас видели вместе, а эту сволочь, Лукича, ясное дело никто не видел. Всё продумал, паразит, всё до мелочи».
Обтерев тряпкой пистолет, Новиков закинул его подальше, за гаражи, после чего перетащил уже задубевшее тело на заднее сиденье, что было не так-то просто. Вынул из потайного кармашка ключ от квартиры, переложил к себе в брюки, затем протер забрызганное стекло, отчего оно приобрело ужасный вид. К счастью, в багажнике нашелся пятилитровый баллон с водой. Накинув на труп брезентовый плащ из того же багажника, Новиков погнал машину вперед, подальше от этого зловещего места.
Ехал он, не превышая, четко останавливаясь на красный, и, хотя на дорогах Москвы ориентировался еще плохо, внимания дорожной службы не привлек, а, следуя указателям, где-то через полчаса оказался на Кудринской площади. От своего дома на Красногвардейском бульваре до данной площади Тарас добирался хитрым путем: по улице Мантулинской, потом Рочдельской, выезжал на Новинский бульвар и в результате попадал куда хотел. Новиков побоялся запутаться, а потому погнал по Баррикадной и далее по прямой до Красногвардейского бульвара. Этим он удлинил свой путь, зато до дома Тараса добрался без происшествий.
Оставив во дворе машину с зачехленным трупом, он поднялся на третий этаж в квартиру Тараса и остаток ночи, ворочаясь и вздыхая, провел на диване в гостиной, а утром позвонил Константину Борисовичу и сообщил, что Тарас убит.
— Кто? — спросил бывший замполит.
— Лукич, — ответил Новиков.
— Не знаю такого, — сказал Константин Борисович.
— Бомж. Завсегдатай казино.
— Какого именно казино?
Новиков ответил.
— Я же запретил туда соваться, — сказал Константин Борисович. — Где Тарас?
— В машине. Стекла тонированы, но я его прикрыл.
— Вези сюда. Или нет, лучше не рисковать. Ты у него?
— Да.
— Жди, сейчас приедем.
Положив трубку, Новиков выглянул в окно. Ниссана как ни в чем не бывало стояла там, где её обычно оставлял Тарас, только вот сам он эту ночь провел не дома, а в машине. Какая глупость, хороший же парень, умница, мог бы здорово помочь в этой афере с Жабьевым, ан нет. Так погореть из-за каких-то деньжонок, зеленых фантиков, которые американцы печатают, как помешанные.
Новиков оделся, приготовил яичницу с ветчиной, кофе, бутерброд с черной икрой — то, что они в прошлый раз ели на завтрак с Тарасом. Как давно это было. Голова после этого паршивого газа, надо думать паралитического, была чугунная, но к счастью аппетит не пропал. Поев, он помыл посуду, поболтался по квартире, а вскоре прибыл Константин Борисович с каким-то сереньким малоразговорчивым типом, который оказался его заместителем по быту, который отвечал за погребение и решал имущественные вопросы. Второе было не менее главным, чем первое, так как квартира была куплена Тарасом для своих нищенских нужд и никакого отношения к оставленной им семье не имела, а вот ассоциации московских нищих очень бы пригодилась.
Хищно шевеля длинным носом, как бы принюхиваясь, Константин Борисович обошел квартиру, затем потребовал ключи. Новиков передал ему связку, которую забыл вынуть из брюк фитиля, презентованных ему Тарасом. Умело сняв потайную защиту, Константин Борисович открыл шкаф, порылся в дальнем углу и вытащил на свет Божий невзрачный блокнот, который оказался кляссером, набитым марками. Поцеловав кляссер, положил его на стол, уверенно подошел к картине Агриппины Кулаковой, закрывающей сейф. Чувствовалось, что бывал здесь не один раз.
Набрал код и долго, терпеливо возился с замком, пока не вскрыл сейф. Пробормотав «Уж эти мне Кулибины», открыл массивную дверцу, удостоверился, что сейф набит до отказа деньгами и ценными бумагами, и о чем-то задумался.
— Вот не знал, что Тарас увлекается марками, — запоздало сказал Новиков.
— Ты бы ими тоже увлекся, — ответил Константин Борисович. — Некоторые в единственном экземпляре, цены нет. Вот что: принеси-ка с кухни сумку побольше, они за дверью на корзине для белья.
Всё знал бывший замполит, действительно на корзине стояла пара хозяйственных баулов.
Сейф оказался безразмерным, одного баула не хватило, пришлось Новикову сходить за вторым, который также оказался набит под завязку. Кинув сверху кляссер, Константин Борисович закрыл молнию, потом сейф и кивнул Новикову на диван: садись.
Серенький с блокнотом в руке стоял у окна, ждал команды хозяина.
— Договор у меня, — сказал ему хозяин. — Погуляй пока во дворе, к машине не подходи.
Серенький вышел, а Константин Борисович, усевшись рядом с Новиковым, вздохнул
— Давай, рассказывай.
Его меркантильность коробила, но, подумав, Новиков решил, что возможно КБ прав. Мало ли что замыслил Лукич, мало ли что заподозрят соседи, когда из квартиры Тараса выйдут незнакомые люди, сядут в его машину и уедут. В любой момент дверь может быть опечатана, вот так запросто не войдешь, а вещи в сейфе ценные.
Новиков рассказал про то, как в казино он выиграл энную сумму денег, как пришлось помахать кулаками, чтобы получить выигрыш, как в машину к ним напросился Лукич, и чем всё это закончилось.
— Опиши Лукича, — попросил Константин Борисович.