А из второго подъезда уже выскочили охранники и с ними затянутый в отливающее металлом трико человек с толстой трубой в руках. Беглецы, садящиеся в машину, этого не видели и почувствовали неладное только тогда, когда Жабьев сказал: «Уезжайте, я их задержу». Захлопнул заднюю дверцу Пежо, обогнул угол, тотчас выставил перед собой руки ладонями вперед, окутался вдруг пульсирующей зеленой сферой. Видно было, как он, стиснув зубы, страшно оскалился, как от напряжения вздулись вены на шее. Сфера начала тускнеть, сжиматься, вот уже наружу проступила его выгнутая горбом спина, но загудело, завизжало за домом, в несчастного ударил сноп зеленого пламени и сожрал в одночасье, ничего не оставив.
Пламя исчезло, гуденье прекратилось, и Егор, выжав до отказа газ, кинул машину вперед, потом круто влево, оставляя сбоку церковь. Вновь за спиной загудело, зеленый сноп лизнул задний бампер исчезающей за храмом машины, опалил угол голубого храма, и это было всё, что смог сделать металлический человек. Егор благополучно свернул в Газетный переулок, потом на Тверскую.
Глава 25. Где-то у меня были гранаты
Выхлопная труба начала постреливать, Егор взял вправо, к тротуару, остановил машину, в попугаичьем своем комбинезоне подошел к багажнику и ругнулся.
Вернувшись, доложил, что бампер и задний номер как корова языком слизнула, нету также половины правого фонаря, а выхлопная труба аккуратненько так точно горелкой укорочена сантиметров на десять.
— Трогай, дружочек, — ласково попросил Кузнецов. — Тут ментов, как собак нерезаных, а мы без документов и в форме идиотов.
— Куда кому? — бодро сказал Егор, нажимая на газ и вливаясь со своим Пежо в поток машин, мчащихся к Манежной площади.
— У тебя запасные ключи есть? — спросил Кузнецов у Новикова.
— На кладбище, — ответил тот.
— Там тебя сразу срисуют, — сказал Кузнецов. — Давай, Егор, ко мне…
Жил он в Старомонетном переулке в уютной двухкомнатной квартире с большущей лоджией, на которую можно было выйти из комнаты и из кухни. К счастью, жена была дома, не ушла еще по магазинам, минут пять — и не застали бы.
— Света где? — спросил Юрок, чмокнув её в щечку.
— Во дворе ждет, — ответила она. — Со спецзадания?
— Точно, — сказал он. — Мы тут помоемся, переоденемся, так что не торопись…
Болотная грязь отмылась удивительно легко, и уже через полчаса за неимением другой они примеряли кузнецовскую одежку. Егору все было на вырост, Новикову коротковато, но в конце концов нашли что-то более-менее подходящее. Перебрались на кухню, сели за стол. Поставив на газ чайник, Кузнецов позвонил Уханову.
— Запиши: Газетный переулок 13, второй подъезд. Нужно срочно брать, пока не смылись. Желательно сегодня.
— Легко сказать — сегодня, — ответил Уханов. — Ладно, попробую через министра. Менты — они сговорчивее. Ты от себя? Я перезвоню.
— Обещал похлопотать через Главу МВД, — положив трубку, сказал Кузнецов.
— Сапрыкин не согласует, — засомневался Новиков.
— Смотря как подать, — возразил Кузнецов. — Если как гнездо террористов под носом Кремля, то можно выйти напрямую на премьера, а то и на главнокомандующего. Председатель Госдумы имеет на это право.
Егор посмотрел на Новикова, ожидая его ответа. В разговор старших он, разумеется, не вмешивался, а потому лишь пялился на говоривших.
— Кто бы возражал, — сказал Новиков. — Меня сейчас больше интересуют ключи от квартиры, где деньги лежат. Слава Богу, хватило ума не брать паспорт. Корочки-то — фиг с ними, еще нарисуем.
— А у меня как раз пропали корочки, — вздохнул Кузнецов. — И еще замок нужно менять.
— А у меня всё барахло в бардачке, — не утерпев, похвастался Егор. — Даже кошелек с мелочью.
Тренькнул звонок, Кузнецов поднял трубку, выслушал что-то неприятное, протянул «Дела-а» и положил трубку на аппарат, после чего сказал:
— Какой-то гад на черной БМВ обстрелял неизвестным оружием Следственный комитет и скрылся. Зданию нанесен существенный ущерб, есть жертвы, так что министру не до нас.
— Грамотно, — произнес Новиков. — Поди, тот же гад, что пулял в нас. Что же у него за базука?
— Это не ПТУРС, — со знанием дела сказал Егор, изучивший на досуге пару книг по армейскому вооружению. — Это лазер нового типа, поскольку снаряда как такового нет. Помните, что случилось с Жабьевым? А у меня выхлопную трубу как бритвой срезало. И вообще, товарищи, с чем мы против них пойдем? С автоматами? Они же нас разнесут на молекулы, как Жабьева.
— Разговорился, — пробормотал Кузнецов, а Новиков сказал:
— Егор прав, нашей техникой мы их не удивим. Это как государство в государстве: свои жители, свои порядки, своё оружие. А скорее даже как инопланетяне. Но что-то делать надо.
За окном громыхнуло так, что задребезжали стекла. Чуя неладное, Кузнецов выскочил в лоджию и увидел во дворе догорающие останки Пежо, а рядом с ними человека в отливающем металлом трико с толстой трубой на плече. Человек показал жестом, что сейчас пальнет по лоджии, и Кузнецов метнулся на кухню, гаркнул: «За мной», рванул в коридор, слыша, что коллеги не отстают. Зеленое пламя лизнуло лоджию, уничтожив часть её, выело проем в стене, выело легко, будто это был бисквитный торт, потом исчезло.
— Где-то у меня были гранаты, — пробормотал Кузнецов и затрусил обратно.
— Назад, — прошипел Новиков, понимая, что теперь никуда не деться, обложили хуже волков.
Гранаты Кузнецов нашел удивительно быстро, наверное с перепугу, вслед за чем метнул одну из них в брешь. Металлический человек одиночным разрядом уничтожил её, не дав взорваться, но Кузнецов швырнул следом еще парочку, швырнул наугад, так как труба вновь нацелилась на проем в стене. Столб зеленого огня уперся в потолок, который начал плавиться, как восковая свеча, и тут взорвалась граната, а следом другая. Столб погас.
Кузнецов выглянул наружу, от металлического негодяя остались ручки-ножки, аккуратно помещенные в неглубокую воронку, сверху лежал боевой лазер.
— Всё, — сказал он, вытирая лоб. — Идите сюда.
Коллеги вернулись на кухню.
— Я мигом, — сказал Егор.
Кубарем скатившись во двор, он успел перехватить лазер у выскочившего из-за угла паренька.
— Похоже, Петька, — сказал Новиков, наблюдающий сверху за этой сценой.
— Какой Петька? — не понял Кузнецов.
— Который спёр папку у Дударева, — ответил Новиков и крикнул Егору:
— Пацана хватай. Брось трубу, я спускаюсь.
Мальчик услышал и среагировал первым, сразу оторвавшись от Егора метра на три, но Егор, не будь промах, швырнул ему в ноги лазер. Сбил, накинулся, как стервятник на падаль, скрутил и повел согбенного к подъезду. По дороге этак небрежно поднял трубу, которую передал подоспевшему Новикову.
— Здорово, Петро, — сказал Новиков, принимая лазер, который весил килограмма два, не больше. — Каким ветром занесло?
— Я не Петро, — огрызнулся парень. — Чего напали на ребенка? Что я вам сделал?
И вдруг пронзительно завизжал:
— Караул, насилуют!!!
Но уже и без его крика в окнах начали появляться любопытные. Да и пора бы уж, хотя криминальные разборки научили каждого добропорядочного гражданина не высовываться, если не хочешь получить в лоб нечаянную пулю. Славненькое времечко, веселенькое, хошь пой, хошь пляши, хошь иди в бригаду бандюков, не то что раньше, при Советах, когда одна скукотища, сплошные урны, куда можно плевать, и единственный мент на всю улицу, тогда еще не мент, а мусор. Впрочем, нет, тогда мусоров знали по имени-отчеству, и это было так скучно, так скучно, уж лучше пулю в лоб. Вот ведь странное дело: страна была безбожная, а в ней порядок, сейчас многие веруют, но порядка нет. Впрочем, это тема бесконечная и неблагодарная, и потому больше не будем отвлекаться.
Петьку посадили в комнате в кресло и приковали наручниками к батарее. Пока они отсутствовали, Кузнецов оповестил дежурного офицера на Лубянке о нападении на собственную персону, заострив внимание на том, что нападавший до этого обстреливал Следственный комитет МВД в Газетном переулке и в настоящее время обезврежен. На вопрос, в каком смысле обезврежен террорист, Кузнецов ответил, что в самом конкретном, прямым попаданием ручной гранаты. Про гранату офицер уточнять не стал, мало ли откуда у начальствующего состава могут быть гранаты, и обещал немедленно прислать группу поддержки. Чувствуете разницу? Для чужого она — группа захвата, а для своего — группа поддержки.
Надо сказать, после его звонка давешний министр, который был оповещен немедленно, вздохнул с облегчением. Не хватало на его стриженую ежиком голову блуждающего террориста, вооруженного странным оружием.
Приковав Петьку к батарее, комитетчики перешли в другую комнату совещаться. Дело было швах, красавчик запросто отслеживал их передвижение по городу, поэтому оставалось либо изъять внедренные Новикову с Егором микрочипы, либо уничтожить зеленую банду со всей их компьютерной сетью. Второе было предпочтительнее, но трудно выполнимо, а точнее совсем невыполнимо, кроме захолустной Пензы и продвинутого Мюнхена как пить дать были и другие ответвления. Стоило пожалеть о внезапной смерти Жабьева, который хотя и был врагом, однако на данном этапе ради собственного спасения мог крепко помочь.
— Не успел допросить, — сказал Кузнецов. — Хороший был бы свидетель, все бы крючки разогнул.
— Главное, что спас, — заметил Новиков.
— Жалко, хотя и гад, — сказал Егор.
Петька из соседней комнаты басом запросил пить, Егор, как младший, ушел, потом вернулся мокрый ниже пояса. Сказал недовольно:
— Ну и сволочь, этот Петька. Окатил из стакана.
— А ты? — спросил Новиков.
— Утерся.
— В следующий раз по ушам, по ушам, — посоветовал Новиков. — Не успел спросить у Жабьева, зачем убрали Лопатина? Его роли в зеленом движении ни с одного бока не вижу. Отсюда непонятны убийства Дударева, Жмаки, Лисова, Моллюскова, певца, Тараса, особенно певца. Только лишь чтобы меня подставить? Или это убийство ради убийства, чтоб боялись, чтоб жизнь медом не казалась? Где логика, господа?