– И ключи от квартиры, где деньги лежат, – не удержался Денис, а мух почесал лапой брюшко.
– Да что ты его слушаешь, хозяин?! – не выдержал Нафаня. – Я вот сейчас веник-то принесу. Бассейн ему, ишь ты, и ведь совести ни в одном глазу из пяти.
– Не лезь, бородатый, – сердито донеслось из коробки, – это наши дела.
– Допустим, – подумав, сказал Дэн, – предположим, я организую вам жильё в небольшом болотце. Дальше что?
– А мы тебе лечебную пыль в любых количествах, – как-то слишком быстро согласился мух, и его глазки алчно блеснули. – Так сказать, в соответствии с запросами.
– Не мне, – Денис подмигнул слушателям, с наслаждением наблюдающим за торговлей, – принимать у вас её будет господин Хопис, он же и будет готовить из неё препараты.
– Хопис… Хопис… Это кто? Что-то я слышал, но не помню, нам у себя в Магаскале не до ваших дел, – подозрительно уточнил мух, а в коробке громко зашуршали.
– Это аптекарь, – абсолютно честно ответил Денис, – честнейший специалист, слово даю.
– А питание? – продолжал докапываться мух.
– Питание гарантирую с моего, так сказать, стола, – Денис приложил руку к груди, – кстати, остался кусочек пирога с мясом. Хочешь?
– Чего, настоящий пирог, что ли? – усомнился мух, а Нафаня, хоть и без восторга, но повинуясь взгляду Дэна, принёс кусочек пирога.
– Неси сюда давай, – оживились в коробке, – мы тоже хотим!
– Обойдётесь, – злорадно сообщил им мух, – как переговорщик – так я один, а как пирог жрать – так все? Ладно, док, с питанием разобрались. С развлечениями что?
– Книжки могу вслух читать, – теряя терпение, сказал Дэн, – годится? Опять же: игра в догонялки с лийморой… Могу организовать хоть сейчас.
– Понял, – мух подвинулся к пирогу, – догонялок не надо. Будем считать, что мы договорились, док. Завтра с утреца приноси склянку под пыль, натрясём, сколько надо.
– Завтра – это прекрасно, – согласился Денис, – но ты свою часть отдаёшь здесь и сейчас. При иных раскладах – пирог тоже завтра, так сказать, по факту.
– Ну до чего ты душный, док, а? Не стыдно тебе? – попытался надавить на Дениса мух, но стоило доку протянуть руку к пирогу, тут же пошёл на попятный, – ладно, давай какую-нибудь ёмкость, раз уж тебе совесть позволяет смотреть, как живое существо с голоду сознание теряет.
Дэн молча покосился на кругленькое полосатое пузико, и сообразительный мух не стал развивать тему дальше. Ворча себе под нос что-то осуждающее, он аккуратно стряхнул с крыльев мягкий серый порошок в оперативно принесённую Нафаней миску. Вывернув голову, внимательно изучил ставшие чистыми крылья и, потирая лапки, пристроился возле пирога.
– Мои искренние аплодисменты, – сказала Летиция, когда Денис, бережно завернув миску с порошком в чистую тряпочку, вернулся к устроившейся на крыльце компании, – уболтать магаскальских мух – это мало кому под силу!
– Присоединяюсь, – уважительно взглянул на приятеля инспектор Генри, – я начинаю верить в невозможное. Кстати, Дэн, ты, кажется, обещал нам музыкальное завершение вечера. Я и инструмент прихватил.
– Да уж заметил, – усмехнулся Денис и посмотрел на ведьму.
– Я буду не против, – неожиданно мягко проговорила Летиция, а в кустах вокруг полянки начался активный шевелёж: невидимые зрители явно старались перебраться поближе.
Денис не стал спорить, ему тоже казалось, что подобное завершение непростого дня будет оптимальным. Он взял протянутую ему инспектором гилану, сел на ступеньку и задумался. Наверное, он выбирал бы достаточно долго, но ему неожиданно помог Захарий, который вместе с Нафаней и Симбой обосновался на травке возле крылечка.
– Док, вы обещали полностью спеть ту песню, которую мы слышали, когда вы Тауринга штопали. Про сердце, помните?
– Помню, – кивнул Денис, – ну, раз обещал, слово надо держать. Там, правда, в одном куплете имена встречаются, которых вы не знаете, я потом, если захотите, расскажу, кто это.
Денис поудобнее устроился на ступеньке, оглядел замерших в ожидании слушателей, покосился на застывшие кусты и взял первый аккорд.
– Мы не знали друг друга до этого лета,
Мы болтались по свету, в земле и воде.
И совершенно случайно мы взяли билеты
На соседние кресла на большой высоте…
– Левитация, – со знанием дела прокомментировал шёпотом Нафаня сидящему рядом Захарию и снова превратился в слух.
Во время припева даже ведьма начала отбивать такт обутой в аккуратный сапожок ножкой, а в кустах кто-то громко зафыркал от удовольствия.
– И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе
Даже если заснули в разных местах…
– Телепортация, – тоже поделился знаниями Захарий, а Нафаня понимающе кивнул.
– Я наяву вижу то, что многим даже не снилось,
Не являлось под кайфом, не стучалось в стекло…
Тут Дэн подумал, что эти слова как нельзя более точно отражают то, что с ним происходит в последние дни, и ничуть не удивился, когда к аккордам гиланы прибавились ритмичные постукивания. Выползший из-под низко опущенных веток неизвестного кустарника подкочечник самозабвенно отбивал ритм на невысоком пеньке, при этом практически идеально попадая в ноты.
– И моё сердце остановилось… отдышалось немного… и снова пошло…
Но когда на повторе припева откуда-то сверху вступил целый хор прекрасно поставленных глубоких мужских голосов, Дэн чуть не выронил инструмент. Он поднял голову и увидел вольготно расположившихся на толстых ветках огромного дуба упырей, которые сильными голосами уверенно вели незамысловатую ритмичную мелодию.
В итоге песню пришлось повторить несколько раз, и с каждым исполнением тех, кто хотел поучаствовать, становилось всё больше.
– А можно что-нибудь душевное, такое сентиментальное, а, док? – неожиданно раздалось из кустов, и на поляну выбрался уже знакомый Денису квадр Олаф. – Мы отблагодарим, ты не думай!
– Сентиментальное? – задумался Денис и провёл рукой по струнам. Как на зло, в памяти всплывали исключительно неподходящие мотивы. И вдруг он сообразил, что нужно, лихорадочно вспоминая слова.
Уловив, что док определился с песней, слушатели замерли на своих местах, не сводя взглядов с крыльца клиники. Денис вздохнул и выдал жалобный перебор струн.
– Холодный ветер с дождём усилился стократно,
Всё говорит об одном, что нет пути обратно…
Выбрав бессмертный хит «Жуков», Денис даже не предполагал, что песня будет иметь такой бешеный успех у лесной публики. Когда он добрался до последнего куплета, то припев вместе с ним пели почти все участники неожиданного концерта. Особенно душевно публике удавалось завывание в начале повторяющейся строки.
– О-оу-и-я-и-ё! Батарейка!
О-оу-и-я-и-ё! Батарейка!
Даже Симба, сидя возле Нафани, зажмурив глазки, от души выводила припев. А уж про прочую выбравшуюся на полянку живность – опознаваемую и не очень – и говорить было нечего.
Потом были и «Восемнадцать берёз», и «Сказочная тайга», и вызвавшая восторг упырей «Группа крови». Когда Денис почувствовал, что голоса надолго не хватит, он честно предупредил об этом присутствующих.
– Тогда в конце нашего импровизированного музыкального вечера, – уже чуть севшим голосом проговорил он, – я исполню балладу, это такая песня о любви…
Ни на кого не глядя, Денис закрыл глаза и, перебрав струны, негромко начал:
– Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась любовь…
Он пел одну из лучших песен о любви, которые были когда-либо написаны, и не смотрел ни на кого: ни на приобнявшего за плечи всхлипывающую Делю инспектора, ни на замерших тенями вампиров, ни на задумавшуюся нечисть, ни на замершую ведьму…
– И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья…
Допев, он молча опустил инструмент и мягко улыбнулся звёздному небу, раскинувшему над ним свои крылья.
6
Глава 5
– Док, просыпайтесь, – сквозь сладкий сон расслышал Денис и без малейшей радости разлепил глаза: спать по-прежнему хотелось неимоверно. Возле кровати предсказуемо обнаружился Захарий, видимо, уже давно пытающийся добудиться заспавшееся начальство. – Ну наконец-то, док! Я уже как только вас не будил – никакого результата.
– Ну вот и не будил бы, – зевнул Денис, понимая, что просто из вредности Захарий его беспокоить не стал бы, – что у нас случилось?
– Особенного ничего, – уяснив, что Дэн не собирается заваливаться обратно на подушку, затараторил Захарий, – но, во-первых, завтрак Симеон принёс, а во-вторых, надо подарки разбирать, а то скоро жарко станет. А вдруг там что-то портящееся? Жалко будет, ну, вы понимаете, о чём я, да?
– Подарки? – Денис решил, что спросонья просто плохо пока соображает. – В каком смысле – подарки? У нас что – праздник какой-то?
– Праздника нет, – тут же с готовностью ответил помощник, – а подарки есть. Так ведь гораздо лучше, чем наоборот, когда праздник в наличии, а подарков нету. Там Симба с Нафаней тоже ждут, пока вы, док, встанете, им же тоже страсть как интересно.
– Так, ладно, – Денис решительно спустил ноги с кровати, – будем решать вопросы по мере их поступления. Сейчас я умоюсь и пойдём смотреть, что там у нас такого интересного.
Быстро умывшись и приведя себя в порядок, Дэн влез в привычные джинсы и футболку, подумав, что надо в самое ближайшее время озаботиться вопросом повседневной одежды, так как, несмотря на достойное качество, такой интенсивной носки его вещи могут уже и не выдержать.
Спустившись в холл, он обнаружил там нетерпеливо приплясывающего на месте Захария, сверкающую янтарными глазками Симбу и старающегося выглядеть солидно Нафаню. Поняв, что позавтракать спокойно ему всё равно не дадут, Денис вздохнул и вышел на крыльцо.
Первым его желанием было тут же отступить обратно в спасительный холл, но следующие за ним домочадцы начисто лишили его такой возможности. Поэтому ничего не осталось кроме как спуститься с крыльца и начать выяснять, что же скрывается в достаточно многочисленных коробах, мешках, бутылках и ящиках. Это добро было аккуратно расставлено вокруг крыльца даже в неком подобии порядка.