лее благосклонно, чем раньше. И если это действительно так, то успех надо обязательно закрепить.
«А почему ты молчал, – вдруг спросил Денис у подозрительно притихшего амулета, – я про тебя чуть не забыл, если честно!»
«А чего говорить, если ты сам справляешься, а до того твой сумасшедший профессор, – совершенно спокойно откликнулся Глюк, – не могу же я всё время тебя контролировать, правда? Так что пока ты сам справляешься, я и не лезу».
Трактиру Денис обрадовался так, словно не бывал в нём как минимум полгода, поэтому и на улыбку трактирщика отреагировал каким-то восторженным лепетом, совершенно не подходящим такому значительному лицу, как доктор.
– Знали бы вы, уважаемый Симеон, как я соскучился по нормальной горячей еде! – Денис по-детски дул на ложку с наваристым супом, потому что ждать, пока тот остынет, сил не было никаких. – И сразу хочу сказать вам огромное спасибо за то, что не забывали носить мне еду. У меня такие сумасшедшие дни выдались, вы себе просто не представляете!
– Да вы кушайте, не торопитесь, – трактирщик смотрел на уплетающего еду за обе щеки Дэна, как на любимого внука: слегка насмешливо, но с огромной любовью. – Наслышаны мы про ваши подвиги, как же… Слухи, сами знаете, у нас быстро распространяются, городок-то небольшой. А правда, что вы сотню магаскальских мух лично поймали и в банку посадили до тех пор, пока они вам тайное слово от клада не скажут?
– От какого клада? – опешил Денис и даже есть перестал. – Впервые слышу. И мух не сто, а всего шесть, и я их не поймал, а купил, и живут они не в банке, а в коробке…
– А ещё говорят, – тут Симеон перешёл на таинственный полушёпот, – что вы дочку мэра прямо с праздника выкрали, а инспектор Генри вас всю ночь по лесу ловил. Неужто правда?
– Насчёт дочки мэра – точно не крал, у меня, вы же знаете, другая сердечная привязанность, – подумав, ответил Дэн, – а что до инспектора, то он точно весь вечер в лесу провёл, но, правда, в компании со мной и с собственной тёткой.
– А ещё болтают, что вы с вампирами дружбу свели, и один из них теперь верным слугой у вас числится, – добил Дениса трактирщик, – правду говорят-то?
– С вампирами я действительно общался много, но слуг у меня отродясь никаких не было, особенно из их народа, – твёрдо ответил Денис, поражаясь причудливым извивам народной фантазии.
– Ну до чего же у вас жизнь интересная, – с лёгкой завистью вздохнул Симеон, – даже и не припомню, чтобы ещё у кого так было.
– Я и сам иногда не рад, – признался Денис, принимаясь за горячий пирог с ягодами, – но вот так получается, как-то само.
Поев и пообещав Симеону беречь себя, Денис вышел из трактира и задумался, куда пойти сначала: в мэрию или к Летиции. В мэрию – надо, а к ведьме – хочется. В результате серьёзной внутренней борьбы чувство долга победило, и Денис направился в сторону мэрии, рассчитывая по-быстрому отдать Альфреду шишку и с чистой совестью пойти к Летиции, по пути завернув в цветочную лавку.
Как ни странно, заместитель мэра оказался на месте: он сидел за столом и сосредоточенной перекладывал какие-то документы из одной стопки в другую. Не читая. Занятый этой глубокомысленной деятельностью, он не сразу заметил Дениса, а увидев, почему-то побледнел и явно поборол желание спрятаться под стол.
– Здравствуйте, господин Мастерс, – мило улыбнулся ему Денис, и заместитель мэра выдавил из себя какое-то жалкое подобие ответного приветствия. – У меня такое впечатление, что вы не очень рады меня видеть. Что-нибудь случилось?
– Ну что вы, господин доктор, что вы! Как вы могли такое подумать! Я чрезвычайно рад, можно даже сказать, счастлив, что вы решили ко мне зайти, – торопливо заговорил господин Мастерс, но почему-то шёпотом.
– Я шишку принёс, – Денис решил перейти сразу к делу, чтобы поскорее покинуть чем-то явно напуганного Альфреда. – Как и обещал. Вот, такой у вас наверняка нет.
С этими словами Денис вытащил из пакета ту самую здоровенную золотистую шишку, которая чуть не свалилась ему на голову, когда он был у призраков в чаще.
– О! – восторженно простонал господин заместитель, восхищённо глядя на своё новое сокровище. – Это совершенно невероятный экземпляр! Он удивительный! Где вы нашли такую уникальную шишку, господин доктор?! Хотя не говорите, не надо, я не хочу ничего знать, – вдруг замахал руками Альфред, – нет, нет, нет!
– Я рад, что она вам понравилась, – помолчав, сказал Дэн, но господин Мастерс уже не обращал на него никакого внимания, погрузившись в сладостный процесс пристраивания нового приобретения на полку.
Решив, что Альфред на него не обидится, Денис молча вышел из кабинета и пошёл в сторону выхода, выкинув из головы странное поведение господина Мастерса.
Денис ни разу не обернулся, поэтому не имел возможности заметить, как с трудом оторвавшийся от новой гордости своей коллекции господин Мастерс осторожно выглянул за дверь и, убедившись, что коридор пуст, быстро пошёл куда-то, поминутно воровато оглядываясь.
У Дэна же голова была занята совершенно другими мыслями: поглощённый предстоящей встречей с Летицией, он, как это свойственно большинству молодых людей, вдохновенно строил воздушные замки. Он как раз добрался до сладостного момента, когда ведьма, не устояв перед его сокрушительным обаянием, соглашается стать его спутницей жизни, как практически уткнулся носом в цветочную лавку госпожи Ханны.
Обругав себя самыми неприличными словами, он вошёл в гостеприимное царство цветочных ароматов, слегка удивившись, что хозяйка не встречает его на пороге. Но госпоже Ханне было совершенно не до него: она, ежесекундно промокая глаза кружевным платочком, читала газету.
Когда Денис увидел это, в его душе зашевелились и моментально окрепли самые дурные предчувствия. Он вспомнил, что утром должен был прибежать мальчишка со статьёй, которую ему, Дэну, следовало прочитать и одобрить. Но так как он ушёл достаточно рано, то посыльный от главного редактора его, скорее всего, просто уже не застал.
– Доброго дня, госпожа Ханна, – окликнул он хозяйку лавки, которая всплеснула руками, увидев, кто к ней заглянул. Бережно сложив газету, она подошла к прилавку и, ещё раз промокнув полные слёз глаза, строго посмотрела на Дениса.
– Чем могу помочь вам, господин доктор? – в её голосе было несколько меньше тепла, чем в прошлый раз, и Денис решил потом непременно выяснить, что же, собственно, произошло.
– Госпожа Ханна, мне бы букет для госпожи Летиции, – с неожиданной для самого себя робостью сказал Денис.
– Для госпожи Летиции, значит, – как-то зловеще прищурилась цветочница, и Дэн на всякий случай отступил к двери. – Думаете, цветы помогут прикрыть ваши зловещие замыслы?
– Какие замыслы? – окончательно растерялся Денис и тут услышал крик мальчишки, пробегавшего мимо лавки.
– Новый выпуск «Новостей Левендота»! Покупайте новый выпуск! Душераздирающая история обманутых надежд! Коварный доктор Дэн! Новый выпуск «Новостей Левендота»! Роковой любовный треугольник!
– Это то, о чём я подумал? – Денис кивнул в сторону улицы. – Могу я попросить у вас посмотреть этот чудесный, поистине удивительный выпуск?
– Можно подумать, вы сами не знаете, – госпожа Ханна поджала губы, но протянула Денису свёрнутую газету. – А ведь такое благоприятное впечатление производите, господин доктор!
Дрожащими руками Денис развернул газету, и ему сразу бросилась в глаза красивая фотография, на которой он, улыбаясь, держал под руки Летицию и Делю. Дамы сияли улыбками, а у Дениса был вид обожравшегося дармовой сметаны кота. Снимок был сделан явно тогда, когда они выходили из клиники после концерта. Значит, кто-то за ними следил и дожидался нужного момента.
– Это не то, про что вы подумали, – эта банальная до зубной боли фраза почему-то оказалась единственной, которая пришла в голову абсолютно растерявшемуся Дэну: ну вот как-то не привык он быть героем скандальной хроники.
– Интересно, а что тут можно подумать?! – всплеснула руками пылающая праведным негодованием госпожа Ханна. – Очень надеюсь, что господин мэр не оставит этого без внимания!
Денис пробежал глазами статью, в которой очень красочно рассказывалось, как новый доктор коварно соблазнил не только ведьму госпожу Старк, но и дочь мэра Аделаиду. Автор статьи искренне сочувствовал Летиции, которая, оказывается, была примером скромности и благочестия ровно до того момента, как на неё не свалился любвеобильный доктор Ворон Цов. О дочери мэра автор высказывался гораздо аккуратнее, скорее, выражал некоторое недоумение тем прискорбным фактом, что и юная Аделаида не устояла перед коварным обольстителем и даже сбежала с ним с приёма. В конце автор приглашал горожан присоединиться к тайному журналистскому расследованию этой интригующей и пикантной истории.
– Убью, – тихо проговорил Денис, дочитав статью, – потом отнесу в лес, там его оживят, и я снова его убью.
– Кого? – уточнила госпожа Ханна, и было непонятно, чего в её голосе больше: опаски или жгучего любопытства.
– Автора статьи, – пояснил Денис, чувствуя, как в груди закипает гнев, – где располагается редакция?
– Там, – госпожа Ханна махнула рукой куда-то вправо и быстренько схватила ключи: было видно, что она готова последовать за Дэном, чтобы лично стать свидетелем выяснения отношений доктора и редактора. Это ж сколько посетителей к ней придёт, чтобы послушать!
– Букет всё-таки соберите, будьте добры, – Денис глубоко дышал, стараясь успокоиться, – одно другому не помеха. Опять же – если что, будет что на могилку положить.
– Так для госпожи Летиции или на могилку? – госпожа Ханна задумалась, оглядывая вазы с цветами. – Или оба собрать?
– Для госпожи Летиции, – уточнил Дэн, скрипнув зубами, – а там посмотрим.
– Вы уж поаккуратнее с бедняжкой Летицией, – вытаскивая из вазы какие-то ароматные пушистые веточки, говорила госпожа Ханна, – она, бедняжка, и так все глаза из-за вашего вероломства выплакала.
Денис попытался представить себе эту ситуацию, не преуспел в этом неблагодарном деле и махнул рукой. Взяв букет и расплатившись, он двинулся в редакцию.