– Как ты связался с Присягнувшей Черепу? – прокричал в ответ Валин.
Каден развел руками, показывая, что не может объяснить.
– Не знаю! Но она на нашей стороне!
Валин бросил на него странный взгляд, но кивнул.
У них заняло немного времени, чтобы найти убийцу. Крыло Юрла загнало ее в кончающийся тупиком каньон примерно в полутора милях от лагеря эдолийцев. Один из нападающих кеттрал запалил пару длинных трубок, которые выглядели как палки, но горели ярким, тлеющим светом, освещая все вокруг. Светловолосый парень, который, как понял Каден, был командиром крыла, прижал Пирр к скалам: его люди образовали свободный полукруг, отрезая ей возможности к бегству. Впрочем, пока ни один из них не решался вступить в смертоносный круг, образованный мелькающей вокруг женщины сталью.
– Почему они до сих пор не взяли ее? – прокричал Валин в ухо Кадену. – Как бы она ни владела клинками, одна стрела, и она готова!
Каден покачал головой.
– Они думают, что мы с Таном забрались в пещеры! Пирр им нужна живая, чтобы допросить!
Каден ничего не знал о таких вещах, но поверил женщине на слово, когда она заверила его, что гораздо сложнее взять врага живьем, чем убить его. В конце концов, это ей предстояло быть убитой или взятой в плен. Валин кивнул, видимо, тоже считая это разумным.
Он сделал несколько быстрых знаков темнокожему парню на дальнем когте, и несколько мгновений спустя птица нырнула в крутое пике. Девушка с луком – ей, должно быть, было не намного больше пятнадцати – свесилась в темноту (с того самого момента, как Каден разрезал на ней веревки, она, кажется, только и делала, что целилась или стреляла в кого-нибудь), и пока они падали сверху на круг солдат, не переставала натягивать и спускать тетиву. С молниеносной быстротой она сделала один за другим три выстрела, и трое кеттрал рухнули в пыль; они умерли так быстро, что даже не успели схватиться за свои шеи.
«До прошлой ночи я ни разу не видел, как умирают люди, – понял Каден. – Не думал, что это будет так просто».
Ут в последний момент повернулся, как раз вовремя, чтобы стрела отрикошетила от его нагрудного панциря и улетела куда-то в сторону. Другой солдат, командир крыла, нырнул в темноту. А потом птица оказалась над ними, издав пронзительный крик, и Валин спрыгнул с ее когтей, перекатившись при ударе о землю – нож в одной руке, короткий меч в другой.
У них не было времени разработать детальный план, но избранная тактика казалась Валину вполне подходящей: прежде всего убрать снайпера, пилота и подрывника, после чего они смогут разобраться с менее опасными противниками – Утом и Юрлом. Разумеется, крыло Валина могло высадиться вместе с ним. Было бы неплохо иметь Лейта и Анник за своей спиной, но ему больше нравилось, чтобы они были в воздухе: высота давала Анник больший угол обстрела. Однако стоило его ногам коснуться земли, как он осознал свою ошибку. Ут и Юрл сбежали в темноту, за пределы яркого сияния осветительных патронов. Поддержка с воздуха, на которую он рассчитывал, была бесполезна, если его крыло не могло видеть, что происходит. Он остался один.
– Однако, – раздался голос сзади, – и здоровенная же у тебя птичка!
Валин, вихрем развернувшись, оказался лицом к лицу с той женщиной, вооруженной ножами. Пирр, так назвал ее Каден. Присягнувшая Черепу. Валин окинул убийцу взглядом, быстро оценивая. Она тяжело дышала, и ее одежда была разрезана в десятке мест – в недавней схватке или это произошло раньше, было трудно сказать, – однако она казалась необычно спокойной. Тот факт, что Юрл не смог взять ее, многое говорил о способностях женщины, равно как и кровь на ее клинках.
– Они побежали вон туда, – сказала она, показывая одним из своих длинных ножей. – С неприятным господином, обвешанным железками, у меня свои счеты, а второго можешь убить с чистой совестью.
Валин подумал над предложением. Пирр помогала Кадену, но ему не нравилась идея доверить совершенно незнакомой убийце охранять свою спину. Разумеется, большого выбора у него не было, и любая минута задержки давала Юрлу дополнительную возможность ускользнуть еще дальше или устроить засаду.
– Ну хорошо, – он устало кивнул. – Ут твой, Юрл мой. Только не облажайся.
Пирр беззаботно улыбнулась. Она совсем не была похожа на убийцу.
– Такой совет мог бы мне пригодиться несколько дней назад, прежде чем нас загнали в эти несчастные горы.
– Удачи!
– И тебе тоже, – отозвалась Пирр. – Будь осторожен. Этот ублюдок хорошо владеет мечом.
Валин угрюмо кивнул. Уже недели, месяцы он выжидал именно этой возможности – шанса встретиться с Юрлом один на один. Тем лучше, что они улетели за границы империи, за пределы защиты закона и действия аннурского правосудия, в эти безымянные горы, где нет ни инструкторов, ни уставов, ни затупленных мечей, ни правил поведения, где никто не закричит, что игра нечестная, и не остановит поединок. Именно этого всем сердцем жаждал Валин; и однако факт оставался непреложным фактом: Юрл фехтовал лучше него. Он был быстрее, и он был сильнее. Когда все закончится, кровь на земле, скорее всего, будет принадлежать Валину. Было глупостью гнаться за ним, и на мгновение Валин засомневался. Он мог вернуться за остальными членами своего крыла. Его противник остался один, шел пешком по опасной местности, практически без провизии. Лишь гордость и глупость заставляли Валина преследовать его в одиночку. «Порой бывает мудрее выждать», – писал Гендран.
Однако Валину надоело ждать. Человек, который издевался над Ха Лин, пытался перебить все его крыло, убить его брата, положить конец линии Малкенианов, находился лишь в нескольких шагах от него. Валин уже пытался играть по правилам. Сколько себя помнил, он пытался взвешивать шансы, думать прежде, чем действовать, выбирать наиболее разумный путь. Все это закончилось крахом: Лин была мертва, сам он и его крыло оказались предателями, изгнанными из страны. Юрл мог его убить – ну и что в этом такого? Рано или поздно он все равно умрет на острие клинка или в собственной постели. Что-то внутри него беспокойно ворочалось; какая-то часть его ума, древнее, чем все сознательные мысли, более быстрая, более жестокая, без конца нашептывала одно и то же зловещее слово: «смерть, смерть, смерть». Будет ли это его смерть или смерть Сами Юрла – больше не имело значения.
Клинок обрушился на его голову мощным ударом, настолько быстрым, что Валин едва успел его отбить. Если бы не мигающий свет осветительных патронов, все еще догоравших за его спиной, он бы вообще не заметил атаки. Он отступил на пару шагов, пытаясь восстановить равновесие, и Юрл вышел к нему из-за выступа скалы. Он больше не улыбался.
– Ты убил моих людей, Малкениан.
– Будто бы тебе не все равно, – отозвался Валин, пытаясь выиграть время, чтобы найти способ пробиться через защиту противника.
– Ты оскорбляешь меня, – заметил Юрл.
Его клинки сверкнули одновременно со словами – один сверху, другой снизу, прощупывая, наступая. Валин парировал атаку и нанес быстрый ответный удар, который Юрл отбил с презрением.
– Ты сам – ходячее оскорбление, – продолжал он, начиная движение по кругу. – Валин уй-Малкениан, сын императора, командир звена кеттрал!
Он фыркнул.
– И подумать только, что в любой удобный для меня день я мог зарезать тебя как годовалого теленка!
Клинки снова со свистом устремились к Валину – атака «двойное крыло», которая в последний момент превратилась во что-то другое. Валин отклонился назад, пытаясь освободить место для ответа, и в тот же момент под его нижнее ребро вонзилась сталь. Рана не была глубокой, но первая кровь пролилась.
– Вот об этом я и говорю, – заметил Юрл, опуская верхний клинок, чтобы лениво показать им на нанесенную рану.
Валин ринулся было на открывшуюся брешь, но сдержал себя. Это была ловушка, в точности как тогда на ринге, в точности как на Западных Утесах. Вместо попытки пробить ослабевшую защиту противника, он сделал шаг назад, пытаясь не обращать внимания на кровь, струившуюся по его боку, пытаясь думать. Хотя раны и наносились клинками, но в любой настоящей схватке победа или поражение на самом деле происходят в уме. Слова Юрла настолько же участвовали в игре, как и работа его ног, все его подначки имели такое же тактическое значение, как и финты и обманные стойки. Там, на островах, Валин каждый раз стискивал зубы и пытался игнорировать его отвлекающие маневры, сражаясь в упрямом молчании, отказываясь дать себя вовлечь. «Вовлечь»… Валин едва не расхохотался, настолько смехотворным ему показалось это слово. Он бежал из Гнезда, бросив свое обучение и всю тамошнюю жизнь, чтобы прилететь сюда, разыскать Юрла и остановить его, чтобы сразиться в этой битве. Никто его не «вовлекал» – он сам очертя голову бросился во все это.
– Ты ведь понимаешь, что тебе конец, – сказал он, резким движением головы показывая через плечо, в направлении догорающих огней. – Твое крыло перебито. Эдолийцы все мертвы. Даже если ты убьешь меня, тебе все равно конец.
Гримаса исказила лицо Юрла.
– Что ж, придется ограничиться удовольствием выпустить из тебя кишки, – ответил он, текучим движением переходя к атаке «складывающийся веер».
Один клинок рассек воздух по диагонали снизу вверх, но это был финт – настоящий удар пришел снизу. Валин отбил его, но Юрл сумел передвинуться в освободившееся пространство, тесня его все дальше и дальше, осыпая ударами сверху и сбоку, изгибаясь в каких-то непонятных манджарских формах, которые Валин с трудом узнавал и с еще большим трудом блокировал. Атака, казалось, длилась несколько часов, и когда она наконец закончилась, Валин сам слышал, с каким надрывом дыхание вырывается из его груди. Ниже его плеча сочилась кровью еще одна рана.
– Я тебя убью, – проговорил Юрл, сплевывая на землю, – точно так же, как убил твою маленькую сучку там, в Дыре, когда Балендин с ней закончил.
– Так это был ты, – сказал Валин, чувствуя, как сердце превращается в кусок льда, готовый его задушить.