– Выбраться сумели только четверо, – сказал он, хмурясь. Кроме Юрена, из развалин удалось выкарабкаться еще троим.
– Четверо из двенадцати, – пожала плечами Лин. – Не так уж плохо, учитывая, что эта халупа съехала прямиком в залив. В большинстве сражений у проигравшей стороны меньше шансов на то, чтобы выжить.
Порез у нее на щеке уже зарубцевался, но рана от недостойного поражения на ринге, по-видимому, оставалась свежей и все еще болела. Кеттрал уделяли бесчисленные часы турникетам, шинам, лекарственным травам и перевязочным средствам, однако мало кто говорил об унижении, которое ты испытываешь, когда твое лицо оказывается в грязи, в то время как твой соратник грубо засовывает тебе руку между ног, а дюжина других смотрит на это.
– Но это было не сражение, – возразил Валин, перед которым снова встал образ Салии и горячей, красной струйки крови, вытекающей из раны на ее шее. – Эти люди просто пришли сюда выпить. Они не подписывали контракта.
– Никто не подписывает контракта на то, чтобы его убили.
– Ты понимаешь, что я хочу сказать.
Лин устремила на него жесткий взгляд.
– Ты хочешь сказать, что чувствуешь себя виноватым.
– Конечно, – пожал плечами Валин. – За мной кто-то охотится, а дом рушится на этих бедолаг? Я думал, что мы должны защищать граждан Аннура.
Лин всплеснула руками.
– Да разве можно называть эту падаль гражданами? Большинство из них, если бы они показались на материке, тут же вздернули бы на первой веревке или зарезали.
– Но это не значит, что их смерть была заслуженной.
– Избавь меня от своей вины, Валин. Ты жалеешь себя и тратишь время впустую. Ты их не убивал. Наоборот, ты пытался их спасти. Ты благородный человек, ты это хочешь от меня услышать? Ты принц, мать-перемать!
У Лин раскраснелись щеки, ее глаза горели. Валин сдержал резкий ответ и вместо этого попытался положить руку ей на плечо. Она отдернулась.
– Давай лучше найдем ублюдков, которые это сделали, – сухо сказала она, отказываясь встречаться с ним взглядом. – Так будет лучше.
Валин начал отвечать, затем отвернулся, пытаясь охладить свой гнев. Над грязной улицей нависали ветхие постройки: отслаивающаяся краска, проседающие крыши, напрочь сгнившие пороги под покосившимися дверями… Несмотря на яркие цвета, каждое из этих строений выглядело так, словно было готово в любой момент сдаться и рухнуть в бухту рядом с трактиром Менкера. Может быть, они с Лин все это вообразили?
«Всему рано или поздно приходит конец, – подумал Валин, снова взглянув на подругу. – Может быть, трактиру просто настало время развалиться».
С другой стороны, его отца убили. Существовала возможность, что весь заговор сводился к одному недовольному жрецу, но Валин пока что не был готов в это поверить. Если кто-то из обитателей островов нес ответственность за злодеяние, Валин желал, чтобы они были найдены. Он желал, чтобы они были мертвы.
– Юрен был одним из тех, кто сумел выбраться, – проговорил он, нарушив молчание. – Лейт говорит, что он засел в «Черной шлюпке» и пьет так, что попадет к Шаэлю прежде, чем у него срастется нога.
– Кто такой Юрен?
– Громила, которому Менкер платил, чтобы он присматривал за заведением.
Лицо Лин стало жестким.
– Тот, который выскочил первым? Который отказался помогать другим?
Валин кивнул.
– Сейчас он мало кому нужен со своей сломанной ногой.
– В таком случае у него должна быть уйма времени на то, чтобы поговорить.
Общая комната в «Черной шлюпке» была большой, пустой и полутемной, слишком большой для того количества стульев и столов, что стояли как попало. Когда Валин только что прибыл на Острова, «Шлюпка» была самым преуспевающим трактиром на Крючке – вино из самого Шиа, раскрашенные шлюхи на каждом балконе, музыка ночи напролет. Однако за последующие годы владелец умер, один из его сыновей в споре из-за наследства заколол кинжалом другого, и место постепенно пришло в упадок. Сейчас за столами сидело не больше полудюжины человек, которые, подняв на вошедших тяжелые взгляды, мутные от вина и скуки, вернулись к своим негромким разговорам и игре в кости.
Юрен сидел возле барной стойки, положив ногу в лубках на соседний стул. Рядом с ним стоял стакан с вином, наполовину пустой, а рядом со стаканом – кувшин с вином, наполовину полный.
– Не возражаешь, если мы присоединимся? – спросил его Валин, пододвигая еще один стул.
Вышибала поднял на него налитые кровью глаза. Он приоткрыл было рот, словно собираясь сказать, что возражает, потом посмотрел на их черные униформы и кеттральские клинки за поясом и передумал.
– Как хотите, – хмуро буркнул он.
– Юрен, верно? – наигранно-приветливо спросила Лин, с мрачной усмешкой усаживаясь на стул.
Тот проворчал что-то невнятное.
– Ты ведь работал у Менкера, так? – продолжала она. – Ты был там в тот день, когда здание обрушилось.
– Ногу там поломал, – отозвался тот, махая рукой в сторону лубков. – А Менкер сгинул вместе со своим сортиром. Ублюдок. Он был мне должен за две недели.
Валин сочувственно покачал головой.
– Да, приятель, не повезло тебе. Не повезло… Слушай, нам только что выдали жалованье – хочешь, мы дольем тебе кувшин доверху?
Юрен на мгновение просветлел, затем подозрительно прищурился:
– С чего это вдруг вы хотите со мной пить? Я ведь вас часто вижу… Я даже видел вас у Менкера в тот день, когда его хибара рухнула! Обычно вы, кеттрал, птицы слишком высокого полета, чтобы якшаться с такими, как я.
Валин слегка покривился.
– Это не наше решение, друг. У командования свои правила. Оно блюдет безопасность.
– Безопасность! – сплюнул Юрен. – Это точно.
Несмотря на то, что он служил у Менкера наемным охранником, он, похоже, был не слишком высокого мнения о безопасности.
Лин взяла заново наполненный кувшин и долила стакан Юрена, затем налила также Валину и себе.
– А я ведь тоже тебя помню, – сказала она, кивая, словно бы вспоминая. – Ты добрался до двери первым.
Тот поерзал на стуле, словно желая подальше отодвинуться от них.
– Ты добрался до двери, – продолжала Лин обманчиво ровным голосом, – а потом вместо того, чтобы помочь выбраться и другим, ты… прыгнул на берег.
– А вы кто такие, полицейские, что ли? – спросил Юрен, быстрым движением облизывая губы. – Я приехал на Крючок специально, чтобы быть подальше от этого дерьма.
– Насколько я могу понять, – сказал Валин, склоняясь к нему так близко, что на него пахнуло кислым винным духом, – под «этим дерьмом» ты подразумеваешь такие вещи, как отвага и человеческое достоинство.
– Вот не надо мне читать проповеди! – огрызнулся Юрен, отталкивая его мясистой рукой. – Мне-то не платят стопками золотых монет за то, чтобы я рисковал своей жизнью! Я сделал то, что должен был сделать. Только поэтому я остался жив.
– Нет-нет, мы не собираемся читать тебе проповеди, – легко согласилась Лин. – Мы просто хотим задать несколько вопросов.
– Засуньте себе в задницу свои вопросы!
Она поджала губы и взглянула на Валина.
Его, в свою очередь, уже начало утомлять поведение собеседника. В конце концов, существовали и более быстрые способы вытащить нужный ответ из пьяного грубияна, чем накачивать его вином. Они с Лин как раз провели последние годы, овладевая ими в совершенстве.
– Послушай, приятель, – сказал он, многозначительно кладя руку на поясной нож. – Наши вопросы довольно легкие. Не надо их усложнять.
Юрен насупился, затем сплюнул на пол через плечо.
– Что за вопросы?
– Не видел ли ты в тот день в трактире других кеттрал? – спросил Валин. – Может быть, утром или перед тем, как мы туда пришли?
– Нет, были только вы двое, – проворчал Юрен. – И еще тот гладкий золотоволосый ублюдок. Который разбил стакан.
Валин задумался. Сами Юрл был более чем способен на участие в заговоре или убийство – и он действительно был в тот день в трактире. С другой стороны, Юрл не был личем. Может, он и был каким-то образом замешан в этом деле, но казалось маловероятным, чтобы он мог обрушить трактир исключительно своими силами.
– А утром тоже никого? – настаивала Лин. – Больше никаких кеттрал?
Вышибала наморщил лоб, пытаясь пробиться сквозь туман винных паров.
– Да! Точно! Была еще одна девчонка. Маленькая такая, коротко стриженная. Тоже в черном, как и все ваши. Глаза как булавки. Она недолго тут пробыла.
– Похожа на пятнадцатилетнюю?
– Я-то откуда знаю, во имя Хала? Молчаливая такая, почти ничего не говорила.
– Анник, – сказал Валин, взглянув на Лин. Та поморщилась и кивнула.
Анник Френча была лучшим снайпером среди кадетов, и одним из лучших на всех островах, несмотря на то, что еще даже не прошла Пробу. В этой девушке таилась загадка. По всей видимости, она не испытывала ни потребности, ни желания общаться с другими людьми, и несмотря на свою внешнюю хрупкость, была не менее жестокой, чем Юрл или Балендин. Валин как-то раз наблюдал, как она тренируется с луком в поле к северу от базы. Она прострелила лапу кролику за сотню шагов, и животное с дикими, перепуганными криками (ужасный, нечеловеческий звук) пыталось уползти в безопасное место. Анник какое-то время наблюдала за ним, склонив голову набок, потом выпустила еще одну стрелу. Эта пронзила животному заднюю лапу. Даже то, что она вообще попала в цель на таком расстоянии, было впечатляющим результатом, но тут Валин начал подозревать, что она намеренно не стреляла в сердце. «Почему ты не убьешь его?» – спросил он. Анник подняла на него ледяной взгляд своих светлых глаз. «Мне нужна движущаяся мишень, – ответила она, накладывая на тетиву еще одну стрелу. – Когда они мертвые, они не двигаются».
Валин без труда мог поверить, что Анник была способна разрушить трактир и пожертвовать жизнями находившихся там людей только для того, чтобы достичь своей цели. Однако она, как и Юрл, не была личем.
– Как насчет такого высокого парня – весь в татуировках, перья в волосах? – спросила Лин.