ным манерам. «Сеньора» и «сеньориту», пришедших на смену более привычным для Хиззаца обращениям, Пераль-младший оценил по достоинству, как и тот факт, что инспектор явился к ним домой, а не вызвал повесткой в контору.
Похоже, намечалась какая-то пакость.
— Не стану отнимать у вас время, — инспектор вытер губы влажной салфеткой и скомкал пористую бумажонку в кулаке. Взглядом поискав утилизатор, он без промаха запустил комком в приоткрытую пасть устройства. Утилизатор чавкнул: его манеры также оставляли желать лучшего. — Сеньорита Кастельбро на родине подана в розыск. Наша служба получила соответствующую ориентировку. Мы обязаны реагировать.
— Вот же я! — Карни ослепительно улыбнулась. — Зачем меня разыскивать?
— Рад знакомству, сеньорита. Завидую вашему… э-э… вашему…
— Спутнику, — подсказал Диего.
— Да, завидую, — инспектор гнул свое. В беседке, несмотря на вечер, было душно. Гость вспотел, лимонад сразу выступил на шее и лице, усеяв кожу искрящимися капельками. Чувствовалось, что комплимент дался инспектору нелегко. — Увы, судейские крючки вряд ли примут во внимание мою зависть и вашу прелесть. По законам Ойкумены вы несовершеннолетняя. Вам, если не ошибаюсь, семнадцать?
— Восемнадцать! — по-детски обиделась девушка. — Ну, почти. У меня скоро день рождения! Очень скоро!
Инспектор долил себе из кувшина:
— Поздравляю авансом. Тем не менее, вы несовершеннолетняя, находящаяся на попечении родителей. Совершеннолетней, согласно законам Лиги, вы станете четыре года спустя, когда вам исполнится двадцать один. Ваш уважаемый отец подал вас в розыск, имея гарантированное законом право принудить вас к возвращению домой. Принудить силой, если понадобится.
— Силой? Пусть только попробует!
— Он попробует, сеньорита. Уверяю вас, он попробует.
— А если я напишу заявление, что отказываюсь от розыска?
— Таких заявлений не существует.
— А если я выйду замуж?
— Еще раз поздравляю. В случае заключения брака вы автоматически выйдете из-под попечения родителей. Но, позвольте спросить, каким образом ваш… э-э… ваш будущий муж планирует оформить брак с несовершеннолетней?
— Вы пришли меня арестовать?!
— Я…
— Арестовать, да?
— Вы…
— Учтите, я буду сопротивляться!
Пора вмешаться, понял Диего. Иначе Карни с ее горячностью загубит все на корню. Он видел, что инспектор далеко не так молод, как кажется на первый взгляд. И уж точно не так наивен, как благородная донья Энкарна. Это маэстро на Хиззаце чувствовал себя сопляком, зеленым молокососом, сбросившим с плеч десяток лет, если не полтора. Здесь сел в лужу, там попал впросак — здравствуй, детство!
— Уверен, — придвинув плетеный стул, Пераль сел на него верхом, — мы договоримся. Здесь Хиззац, здесь…
— Пляшут, — кивнул инспектор.
— Платят, — согласился Диего. — Простите, я не слишком хорош в унилингве. Случается, путаю значение слов. С числами проще. Мне говорили, что сто экю — превосходная сумма. Это правда?
Инспектор поскреб ногтями хрящеватый кадык:
— Чистая правда, сеньор. С одним мелким уточнением: сто экю — хорошая сумма. Превосходная сумма — сто пятьдесят экю. Но ради удовольствия общаться с сеньоритой Кастельбро я готов согласиться, что и сто тридцать… э-э… сто тридцать пять экю — сумма, близкая к превосходной. Настолько близкая, что и не отличишь.
— Рад слышать, — Диего выложил на стол веер купюр разного достоинства. Взятка, словно пушечное ядро в частоколе, пробивала катастрофическую брешь в нищем семейном бюджете. Но сейчас был не тот случай, чтобы скупиться. — Это отменит розыск?
— Нет. Это предоставит вам ряд добрых советов, — деньги исчезли в заднем кармане шортов, как по волшебству. Казалось, инспектор, прирожденный фокусник, всосал взятку задницей. — Итак, совет первый: по законам Лиги совершеннолетие наступает в двадцать один год. Но прекрасная сеньорита — подданная Хосе XII, короля Эскалоны. По вашим законам сеньорита войдет в совершеннолетний возраст раньше, сразу после восемнадцатого дня рождения. Если служба надзора положит запрос сеньора Кастельбро под сукно, в чем нас регулярно обвиняют лживые злопыхатели, очень скоро возникнет юридическая вилка между двумя законодательствами.
— Хорошая новость, — оценил Диего. — Продолжайте, прошу вас.
— Совет второй: если вы хотите, чтобы перевесило законодательство, более расположенное к беглецам, вам понадобится бросить в чашу гирьку потяжелее. Например, законный брак. И поспешите, дело не терпит отлагательств. На вашем месте я бы не стал ждать восемнадцатого дня рождения.
— Брак с несовершеннолетней?
— По законам Хиззаца семнадцатилетняя девушка может вступить в брак. Вас распишут при условии, что сеньорита беременна. Анализы должны подтвердить, что вы, сеньор — отец ребенка. В таком случае брак регистрируется в течение пяти рабочих дней. Совет третий: что касается беременности…
— Хотите поучаствовать? — съязвила Карни.
Инспектор подмигнул ей:
— Не отказался бы, сеньорита. К сожалению, тогда анализы могут не подтвердить отцовство сеньора Пераля. Есть женщины, которые полагают, что мне стоит пройти мимо — и хоп, живот ветром надуло. Внешность обманчива, на деле я — гигант. Впрочем, оставим скользкую тему. Мой совет касается искусственного оплодотворения. Вот, — он бросил на стол, рядом с кувшином, визитную карточку, — координаты моего доброго знакомого, директора частного центра репродукции. Если сеньор Пераль сдаст сперму в их банк, мой знакомый за скромное вознаграждение гарантирует…
— Спасибо, не надо, — перебила инспектора Карни.
— Экстракорпорал? Вашу яйцеклетку, сеньорита, извлекут со всей возможной бережностью. Я уже не говорю о приятностях для сеньора Пераля, связанных с донорством спермы! Видели бы вы эти амбулатории! Кое-кто приплачивает, лишь бы попасть туда вне очереди…
— Спасибо, это лишнее.
— Подумайте! Три-четыре дня, и готово! Эмбрион перенесут в полость вашей матки так нежно, что вы прямо из клиники побежите в муниципальную регистратуру — оформлять законный брак. Цветы и торт — за счет центра. Все сопутствующие документы, подтверждающие отцовство…
— Вы что-то говорили про скользкую тему? — спросил Диего, взвешивая кувшин в руке. — Намеревались ее оставить? Как по мне…
— О, сеньор! Я спасаю вас в трудную минуту…
Инспектор хотел продолжить спич, но Карни не позволила.
— Спасибо, не надо, — повторила она с нажимом. Затем поразмыслила и исправилась: — Пока не надо. Мы попробуем обойтись своими силами. Диего, ты ведь постараешься? Он постарается, сеньор инспектор. Он будет стараться днем и ночью. Это я вам обещаю. Еще лимонаду?
— Если можно, — инспектор наклонился вперед. Лицо его отразило живейший интерес, хотя Диего полагал, что разговор окончен. — Сеньор Пераль, строго между нами… Вы позволите задать вам пару вопросов? Лично вам? Учитывая, что я пошел вам навстречу в вопросах гонорара за консультацию…
Маэстро пожал плечами:
— Спрашивайте.
— Вы присутствовали в Эскалоне во время мятежа? Я имею в виду, вы и сеньорита Кастельбро? Лично?!
— Да, — Диего ждал чего угодно: просьбы дать спермы в долг, найма в быки-производители, регистрации брака на троих, но только не этого. — Имели такое несчастье. А что, быть свидетелем мятежа — преступление? Это запрещено законодательством Лиги?
— Хорошая шутка, сеньор. Нет, это разрешено. Поймите меня правильно, у меня не пустой интерес. И не служебный, кстати. Мое хобби — историческая реконструкция, новейшее время. Сейчас я воспроизвожу четырехмерную хрономодель Эскалонского мятежа в масштабе один к тысяче. Возможность переговорить с очевидцем… О, вы — мой счастливый случай! Скажите, с чего все началось?
— С ареста короля, — вздохнул Диего.
— Вы имеете в виду злополучный визит Хосе XII в Монте-Элевадо?
— Да. Его величество с самого начала не хотел ехать. Когда же все-таки решился… Перед поездкой король намеревался отречься от престола в пользу Карла д’Аренальди, своего старшего сына. Император Бонаквиста, посулив мирные переговоры, выманил обоих — и короля, и наследника — с территории королевства и арестовал в Монте-Элевадо. Власть в Эскалоне перешла к Верховной хунте…
— Верховному совету, — уточнил инспектор.
— Да, именно так. Готовилась коронация принца Жозефа, младшего сына его величества. Король из заточения объявил принца наследником, учитывая, что несчастный д’Аренальди сидел в темнице бок о бок с его величеством. Маршал Прютон, командующий двадцатитысячным корпусом имперских войск, расквартированным под Друреном, предпринял попытку силой вывезти принца из города, что спровоцировало мятеж…
— Благодарю вас, сеньор, — перебил его инспектор. Лицо исторического реконструктора было кислей лимона. Казалось, Диего плюнул инспектору в душу. — Эту информацию я могу почерпнуть из вирта. Арест, хунта, маршал Прютон… Мне бы хотелось чего-нибудь личного, пережитого, эксклюзивного. Такого, чего не сыскать в энциклопедиях. Вы понимаете меня? Вот скажите, что вам запомнилось больше всего?
— Пьяницы, — без промедления ответил маэстро.
— Пьяницы?!
— Компания забулдыг из «Трех бочонков».
— И что же сделали эти выдающиеся пьяницы?
— После падения баррикады они задержали имперских уланов.
— Надолго? — оживился инспектор.
— Минуты на две. Может, больше.
— Две минуты? Это же сущий пустяк!
…по переулку бегут люди. Всадники догоняют, без жалости секут горожан. Рубиновые обшлага рукавов, багровый подбой мундиров, красные брюки — вид уланов, словно обрызганных кровью, наводит ужас. Четверка гуляк в самоубийственном порыве заступает кавалеристам дорогу. Длинный как жердь идальго достает из-за пояса заряженный пистолет, целится. Меткий выстрел вышибает передового улана из седла. Эта заминка дает возможность паре беглецов юркнуть в тесный боковой проулок. Отшвырнув разряженный пистолет, идальго всаживает шпагу в грудь молоденькому офицеру. И почти сразу островок сопротивления затапливает волна озверевшей кавалерии…