Между нами и Башней висели мерцающие ловушки.
— Рассмотрел? Хорошо, выходим.
Сполох, и я увидел звезды в черном небе. Песок постепенно остывал, хотя ветра не было, но я чувствовал, что скоро станет прохладно.
— Значит, так, — произнес я. — Слушайте все. Сейчас спускаемся вниз, залегаем там. Делать четко то, что я скажу, потому что я буду проводить вас мимо ловушек. Там есть вредные, если их зацепишь, то свернут шею или сварят в кипятке, а есть «сигналки». Их тоже тревожить нельзя, потому что тогда недомерки узнают, что мы здесь. Если я остановился — тут же всем встать. Лег — лечь, прыгнул в сторону — прыгать быстро. Когда появляется отряд, ждем, чтоб они открыли проход, и нападаем. Это ваше дело… — я ткнул пальцем в грудь Дакота, — … задержать отряд. Червоточина расстроит внешний пояс, а вы должны дать возможность Ат'Ланчи пробиться внутрь. Мы с Атласом идем за ней, Лоскутер нас охраняет. Когда разберетесь с отрядом, тоже заходите внутрь и догоняете нас. Там, внутри, все будет происходить очень быстро. Двигаемся плотной группой, тандем впереди, я и эльфы в центре, Дакот с остальными вокруг нас. Ат'Ланчи смотрит вперед и давит все, что попадается на пути, эплейцы, вы обращаете внимание на то, что по бокам и сзади. Как войдем — сбоку должна быть лестница. Сразу же прорываемся на второй этаж. По дороге я опять задействую Червоточину, пока поднимемся туда, она должна успеть расстроить второй пояс. Я говорю — вы делаете. Говорить буду громко. Делать, что я сказал, без раздумий, без разговоров. Вопросы?
— Меня волнует эта нижняя защита, — подал голос Макинтош. — Джанки, вы обещали…
Я перебил:
— Хорошо, хорошо. Сказал же, использую Червоточину три раза. Еще что?
Дакот шумно вздохнул и открыл рот, но потом передумал. Салга уставился на него, я тоже.
— В чем дело, Дак?
— Не, командир.
— Давай, спрашивай. Лучше сейчас, пока тихо.
— Не, все нормально. Все ясно.
Салга отвернулся. Я перевел взгляд с одного эплейца на другого:
— Ладно, нормально так нормально. Еще что?
Карлик поднял маленькую ручку.
— Да, Ат?
— Я могу управлять Ланчи с большого расстояния. У нее-то шкура бронированная, ей гномьи клинки до фени, но я…
— Так что ты предлагаешь?
— Надо, чтоб меня не Ланчи несла, а кто-то из вас.
Я окинул их всех взглядом. Каменные не годились — они буду разбираться с гномами. Лоскутер тоже, он охраняет меня и Макинтоша. Эльф? Я покосился на него. Атлас был гораздо тщедушнее меня, к тому же я не настолько ему доверял. Хотя у него дротики, а я вообще без оружия…
— Хорошо, Ат, сними корзину. Я тебя понесу. Еще вопросы?
Они молчали.
— Так, ладно. Теперь заткнитесь все.
Я не стал переворачиваться на спину, а встал на колени так, чтобы база оказалась перед глазами, поднял руку с глиняным кувшинчиком и — вошел в Патину.
Окружающее изменилось, а кувшин так и остался кувшином. Я направил горлышко в сторону Башни и «хрустального склепа» в толще ее стен.
Из кувшина вырвался сполох эссенции, словно клуб розового дыма.
За ним показалась маленькая плоская головка.
Тонкая шея изогнулась, почти разумные глаза взглянули на меня, затем на Башню.
— Сделай свое дело! — приказал я.
Обычно они тихо шипят, и потому хорошо настроенная защита иногда может определить их. Но эта двигалась бесшумно.
Аскетская Червоточина устремилась вперед, одна голова, вторая, третья… Длинное тонкое тело, все покрытое черными крапинками, разделялось на множество — если верить словам Шажка Ребиса, то на двести пятьдесят два. Они бесшумно протянулись к Башне и опутали ее.
Я вышел из Патины.
— Спускаемся.
Один из камелопадов внизу громко фыркнул.
— Вага, Герон, проверьте, — приказал я.
Близнецы глянули на Дакота, тот кивнул, и они, выхватив из ножен клинки, сбежали вниз по склону мимо лярвы и удивленного Ата, который как раз брел к нам с корзиной в руках.
Мы все развернулись лицом в ту сторону, где стояли камелопады.
— У вас сколько стрел? — спросил я, и Салга ответил:
— По пять десятков у каждого.
— Ат, а шкуру Ланчи стрела из эплейского самострела пробьет?
— Не, Джанки, что ты… — Он протянул мне корзину. Я сунул ее за спину и принялся застегивать ремни под мышками и на поясе.
— Ты хоть не тяжелый?
— Как перышко, Джа, как перышко…
Внизу опять фыркнул камелопад. Салга вскочил со взведенным самострелом в руках, вглядываясь в темноту. Шумно выдохнул и опустился на колени, когда увидел поднимающихся близнецов.
— Ничего, — пробурчал Вага, останавливаясь возле нас. — Никого там нет.
Ат тем временем, натужно сопя, забрался в корзину. Он и вправду был легким, словно ребенок. Я приказал:
— Спускаемся к подножию этого бархана. Сопение карлика над моим ухом смолкло — он вошел в Патину, чтобы управлять Лярвой.
Мы стали спускаться, загребая ногами песок. Свечение от базы разливалось ровной пеленой. Шорох песка смолк, когда мы остановились у подножия бархана, и наступила полная тишина.
— Эге, красивые… — отрешенно прошептал вдруг карлик мне в ухо. — Змейки, змейки, много их. Съедают малиновые искры. Красивые…
За барханом снова фыркнул камелопад. Я вошел в Патину.
И сразу увидел первую «сигналку». Веревка, сплетенная из толстых волокон, будто пропитанных каким-то жирным маслом, висела низко над песком. Оба ее конца терялись в свечении эссенции. Я подошел к ней ближе, остановился и спросил:
— Видишь?
— Вижу, — откликнулся аналог Ата. — И другие вижу. Вон и вон…
В разных местах среди ровного свечения эссенции выделились более яркие пятна. Дальше высилась Башня, в ее стенах горел «хрустальный склеп», по которому плясали малиновые искры. Вслед за этими искрами двигалось множество тонких, почти незаметных тел.
— Проведешь мимо ловушек Ланчи?
— Конечно, Джа. Ты другими командуй.
Я вышел из Патины и сказал остальным, уже остановившимся рядом со мной:
— Здесь «сигналка». Вот здесь… — Я нагнулся, проводя ладонью над невидимыми в реале волокнами. — Зацепим ее, и поднимется такой вой, что недомерки со всего континента сбегутся. Значит, теперь мы осторожно поднимаем ноги и переступаем через нее, ясно?
Они кивнули. Показывая пример, я широко шагнул и остановился по другую сторону ловушки.
— Давайте.
Через «сигналку» перешли все, и я вновь проник в Патину. Дальше были два «кактуса», «горючие слезы», еще одна «сигналка» и «шееломка».
— Выстроиться в ряд, — приказал я, вернувшись в реал. — Идти друг за другом так, чтоб дышать в затылок переднему. Лоск, ты за мной.
Я пошел вбок, огибая первую ловушку, потом провел их между двумя другими. Позади всех топала лярва — когда надо, перебиралась через ловушки, когда надо, обходила их.
— Хорошо, — сказал я, останавливаясь и смахивая пот со лба. — Теперь осталась только одна «шееломка», а дальше будет пустой участок до самой стены. Все нормально? — Я оглянулся.
Лоск, за ним Макинтош, потом Дакот, Салга и близнецы.
— Стрелка уже на кресте, — произнес Атлас, пряча хронометр. — По-моему, им пора появиться…
Я поднял руку, и он умолк. Показалось или там в самом деле какой-то шум?
— Лоск, трубу…
Эльф протянул мне ее, я поднес окуляр к глазам и отпрянул от неожиданности — передний из процессии гномов, казалось, был прямо передо мной.
— Еще одна ловушка, и все, — зашептал я. — Обходим ее, быстро. Залегаем слева от ворот. Они уже близко…
Повернувшись, я шагнул вперед. Оставалась последняя «шееломка», но я из-за того, что вертелся на одном месте, теперь точно не помнил, где она. То есть примерно я это знал, но…
Я пошел, делая короткие шаги, пытаясь представить себе: вот он, высокий Т-образный стержень, светится сиреневым, сверху свисает крюк…
Сбоку появилась кацапета. Большой осклизлый ком полз, будто процеживая эссенцию, пропуская ее через себя и оставляя позади темную полосу, которая быстро затягивалась. Кацапета — элементаль, одна из самых безобидных. Главное, не попадаться на ее пути. Я покосился на нее, отвел взгляд и тут же понял, что крюк сейчас примерно над моей головой. Может быть, чуть выше, но если я приподниму голову и даже немного зацеплю его, «шееломка» сработает.
Моих ушей достиг скрип песка под копытами. Гномы были на камелопадах.
— Ат! — прошипел я. — Где он?
— Над тобой, — донеслось из-за плеча. — Совсем низко, но ты пройдешь.
Я сделал еще шаг и, оказавшись почти под стеной, развернулся.
— Пригните…
Самый высокий к отряде, Салга, не издав ни звука, вдруг взметнулся в воздух. Я повалился на колени, одновременно входя в Патину.
Сиреневый стержень поворачивался, рычаг в его верхней части распрямлялся, крюк, впившийся в голову Салги, тянул каменного за собой… Второй стержень с глухим стуком ударил в то место, где голова эплейца смыкалась с плечами. Я вынырнул из Патины и увидел, как тело падает. Голова была на месте.
Но он падал прямо на «сигналку».
За моей спиной дернулся Ат, его пальчики вцепились в мои плечи.
Лярва прыгнула, развернулась и вытянула мощный хвост.
Каменный шмякнулся на хвост, и тот остановил падение на ширине ладони от маслянистых волокон. Ланчи двинула хвостом, Салга подлетел и рухнул в песок у наших ног. Ланчи качнула головой, перелезла через «сигналку» и подошла к нам. Салга встал на колени. Глаза были выпучены, ладони эплеец прижал к ушам. Он плюнул себе на подбородок, облизнулся и закряхтел.
Обычному человеку это оторвало бы голову или хотя бы сломало шею. Но у каменных шеи почти не было.
Меня удивила не живучесть Салги. Я стоял, забыв даже о приближающихся гномах, пораженный тем, что смог понять только сейчас: я двигался и в Патине и в реале одновременно!
Это казалось невероятным. Такое могло происходить только с теми, кто имел «третий глаз» на голове, желательно — в районе темени, или с теми, кто использовал погруженные в мозг приставки. Но те, кто пользовался шарами из морского хрусталя или имел метки на запястье, не способны на это. Надо было попасть в место, перенасыщенное магией, чтобы…