В войсках, стоявших лагерем, все оказалось готовым к штурму, но флот выгрузил на берег всех раненых и пленных, и, выделив две сотни бойцов для их охраны, Артив решил дождаться конца морской баталии.
В его шатер вошла королева, окруженная членами своего старого дворянского собрания. Адмирал Гимп непреклонно отказывался держать на борту этот «балласт» в решающем сражении.
Маршал попытался удалиться под благовидным предлогом проверки новых штурмовых машин. Но Лучар его остановила, мягко подхватив под руку.
— Неужели так трудно потерпеть присутствие моих советников? — спросила она.
— Эти напыщенные болваны, перечившие еще королю Даниэлю, на дух не выносят меня. Для всех этих графов и герцогов я всего лишь худородный помещик. Бывший наемник, делающий карьеру на благосклонности малолетней королевы, — тихо сказал Артив. — Они начнут перешептываться по углам, давать ценные советы, откровенно хамить.
— Но маршал королевской армии не может находиться в стороне от государственных дел. А государство — это они, — возразила Лучар.
Артив взорвался:
— Д'Алви — это не десяток пыльных париков и заплесневелых гербов! Д'Алви — это солдаты, гниющие во рву, это мелкопоместные дворяне, патрулирующие дороги, это крестьяне, что безропотно кормят наше войско, мастеровые, которые строят башни на колесах, это маркиз Герд, харкающий кровью из пробитого легкого на берегу Лантика, гвардейцы, сдерживающие пятикратно превосходящего врага в гавани, рыбаки и охотники из Флориды, покинувшие свой полуостров и умирающие за свободу от власти Нечистого!
— Верно, но эти «пыльные парики» соберут под мои знамена все дворянство, старое и новое, когда ты возьмешь логово Файра и прогонишь чизпекцев на север. Они напишут новые законы и решат территориальные споры между отдельными родами без пролития крови, направятся с посольствами к метсам, в Атви и Калинну, увеличивая количество наших друзей.
— Мне нужно готовиться к штурму, — буркнул Артив, опуская на глаза крылатый шлем и выходя из палатки.
Лучар вздохнула и осталась на месте.
— Ваше величество, позволять офицеру разговаривать в таком тоне с государыней Д'Алви неразумно, — начал было один из «пыльных париков», но королева, не слушая его, медленно вышла из шатра и бездумно уставилась на несокрушимые столичные стены.
«Сколько еще смертей понадобится, чтобы восстановить наше несчастное королевство и уничтожить монстра, созданного гением мастеров Нечистого и людским предательством», — размышляла Лучар о судьбе Объединенного Лантического Королевства.
Глава 9Битва на Лантике
Нарочито медленно Файр поднялся на смотровую башню, что возвышалась над крышей городской ратуши. Но если он хотел этим доставить неудовольствие колдуну и вынудить его понервничать, то жестоко просчитался. Адепт Великой Пустоты стоял неподвижно, словно соляной столп, и даже не заметил появления государя.
Оскорбленный таким невниманием к своей персоне, юный тиран громко откашлялся и сказал:
— Мне кажется, не стоило так поспешно наказывать адмирала, ведь он не врал в главном. А все остальное — лишь частности.
— Что ваше величество имеет в виду? — спросил ледяным тоном Джозато.
— То, что мы оба прекрасно видим, — Файр широким движением руки указал в сторону севера, откуда к столице спешила эскадра под штандартами Объединенного Королевства.
— Кроме трех парусников из Чизпека, — сухо откликнулся колдун, манипулируя своим амулетом на шее, — остальные видимые отсюда суда — пиратские.
— А где же мой флот? — тупо спросил Файр, не решаясь оспорить слова адепта тьмы.
— Уничтожен в ходе ночного боя в самый первый день осады. — Раздраженно спрятав амулет под одежду, Джозато вытащил из поясной сумки переговорное устройство и совершенно непочтительно буркнул: — Сейчас я занят, ваше величество, и прошу не мешать.
Король скрипнул зубами, но промолчал.
«Отец, зачем ты посадил мне на шею этих лысых упырей? Они хамят мне, не подчиняются никому в целом свете, ведут свою собственную игру, правила каковой, ручаюсь, не известны даже в аду. Неужели дворянство Чизпека не может управлять землями Лантического побережья самостоятельно, не прибегая к помощи тварей, у которых изо рта пахнет могилой?»
Обитатели Изумрудной Башни бесили Файра больше, чем мятежники, осадившие его столицу. Ничего не понимая в ратном деле, тиран считал, что армию и флот Лучар можно уничтожить в ходе военной кампании, просто на это уйдет некоторое время. А вот Зеленый Круг пришел на побережье всерьез и надолго. Сын Эфрема не знал, что можно противопоставить их мощи и власти.
Пребывая в бешенстве и пытаясь найти способ сорвать на колдунах или подчиненных свою бессильную злобу, Файр все больше терял контроль над событиями, разворачивающимися в Объединенном Королевстве.
Глаза юного государя впились в трущобы и мол, где сошлись в кровавой сшибке солдаты его гарнизона и гвардия Д'Алви.
С ратуши можно было разглядеть лишь пожарища, разрушенные лачуги и баррикады, вокруг которых суетились маленькие людские фигурки. Человечки лазили по крышам, перебегали кривые улочки, дрались, продвигались вперед и отступали. Разобрать на таком расстоянии, кто из пигмеев умирал за Лучар, а кто за Файра, не представлялось возможным.
«Как это похоже на всю человеческую историю, — глубокомысленно подумал король. — Тараканьи бега, пожар в муравейнике во время весеннего половодья. Вероятно, такими видят нас лысые колдуны с вершин своих гордых башен и из подземных укровищ. Точно такими же мы кажемся с облаков».
Файр с неожиданной ненавистью поднял глаза к безоблачному небу и погрозил ему кулаком.
Джозато что-то шептал в переговорное устройство, но, углядев краем глаза жест монарха, снисходительно скривил губы в некоем подобии улыбки.
— Выше нос, государь, — весело сказал колдун, скинул с головы капюшон и подставил свою лысину утреннему бризу. — На сегодня все идет не так уж и плохо. Неприятель слишком долго возился со штурмом и потерял время. Ты еще поцарствуешь на этом свете.
Файр почувствовал, что его ногти впиваются в мякоть ладоней, и с трудом расслабил конвульсивно сжатые кулаки.
«Ничего, лысая обезьяна, я с тобой поговорю по-другому, когда войска мятежников уберутся в туманные южные болота, из которых вылезли. Говорят, что адептов тьмы бесполезно пытать. Дескать, попадая в лапы палачей, они откусывают себе языки, чтобы не сболтнуть лишнего, и мгновенно умирают, оставив своих врагов с носом. Проверим, удастся ли тебе, Джозато, избежать длительного общения с моими заплечных дел мастерами, если для начала тебе вырвут язык?» — подумал Файр.
Тем временем флотилия Лучар двинулась наперехват эскадре Объединенного Королевства.
Впереди строя неслась «Морская Дева», разодетая в паруса и флаги, словно настоящая модница, направляющаяся на бал. Тяжелый боевой корабль прыгал с волны на волну, сопровождаемый стаей дельфинов.
Как показалось Файру, враг был многочислен и производил весьма бравое впечатление.
«И как эта сопливая девчонка, дочь старого глупца Даниэля, набрала такую силу?» — подивился король.
Эскадра, подходившая к столице с севера, не стала уклоняться от боя, а двинулась на сближение.
Слепящие солнечные лучи пронизывали развевающиеся паруса, словно они сделаны были из паутины или призрачной ткани предутренних снов. На галерах весла гнулись от напряжения. По мачтам вверх и вниз летали цветастые сигнальные флажки, с помощью которых командиры враждующих флотов отдавали приказы своим подчиненным.
Ветер изменился, и «Морская Дева» замедлила свой бег. Неприятель же, совершая весьма громоздкий маневр, сдвинулся в сторону открытого моря, ловя обвисшими парусами непостоянный бриз.
— Эти безумцы собираются атаковать? — спросил сам себя адмирал Гимп. — Отлично, клянусь Восьмигрудой морской девкой и всеми ее лиловыми сосками! А мы ляжем в дрейф и подождем!
Бывший пират нервно прошелся по мостику, гадая, проглотит ли враг наживку. Он бы, например, ни за что не купился на такую уловку.
— Разве что в пору сопливой юности, — вслух подумал Гимп. — Но тогда никто не доверял мне ничего серьезнее рыбачьего ялика!
Неприятель, однако же, клюнул!
Завидев, как многочисленные корабли флота Д'Алви замедляют ход и останавливаются, превращаясь в весьма бестолковую кучу, враг наполнил паруса ветром и устремился вперед.
Целью самоубийственной атаки явились парусники, показавшиеся Чизпекским корсарам самыми приемлемыми целями.
— Боятся абордажа и сторонятся галер, — презрительно сказал по этому поводу Гимп стоявшим рядом офицерам, — и надеются на свои более шустрые суда и носовые тараны.
Корабли Объединенного Королевства, словно стая акул, ринулись на парусники Д'Алви. Для них ветер, конечно, не был попутным — но лишь при наступлении, а вот для ретирады он очень даже годился.
По команде, полученной с «Девы», величавые трехмачтовые корабли двинулись по направлению к берегу, увлекая за собой врага. Галеры и небольшие гребные суда бросились врассыпную, освобождая место атакованным, что создало на некоторое время впечатление полной неразберихи.
Воодушевленные успехом, корсары бросились вдогонку.
Гимп, флагман которого удалялся в сторону берега в первых рядах, отдал приказ галерам. Гребные суда, независимые от ветра, рванулись вперед слева и справа от атакующих, выходя на фланги.
Еще ни на одном судне не сработал ни один стреломет, а малочисленная эскадра врага оказалась фактически окружена.
— А вот теперь мы повернем назад, — злорадно сказал адмирал и добавил, плотоядно ухмыляясь: — Парусникам — сомкнуть ряды! И весь огонь сосредоточить на головных кораблях врага!
Отступающие суда Д'Алви начали разворачиваться, сбиваясь вместе. Тем временем галеры с флангов двинулись в атаку.
Корсары замедлили движение, поняв свой просчет.
— Залп! — азартно проорал Гимп.
Метательные машины всего центра королевского флота обрушили свой смертоносный груз на острие вражеского строя.