— Лемуты! Отменить приказы, сомкнуть ряды, остановить продвижение!
Поздно! Люди-Крысы и Россомахи опрокинули горстку солдат Герда, а стремительная кавалерия прорвала широко растянутый строй гвардии сразу в нескольких местах.
Налетая из темноты, Волосатые Ревуны направляли своих чудовищных собак прямо на людей, не считаясь с потерями. Сдерживаемый волей коменданта, хриплый рев бабуинов наконец вырвался на поверхность, исторгнутый сотнями глоток, и поплыл над поляной.
Вокруг Артива немедленно сомкнулось кольцо гвардейцев. Несмотря на все его протесты, эти воины, получившие четкий приказ от Герда, усиленный настойчивыми увещеваниями королевы, намеревались вывести главного полководца мятежа с поля боя.
Разорвав неприятельский строй, Ревуны не задерживаясь помчались дальше, в сторону лагеря. Несколько десятков му'аманов, потушивших пылавшие машины, пали под их саблями, и кавалерия Зеленого Круга ворвалась в лагерь.
Впрочем, ветеранов войны с Нечистым во Флориде трудно было смутить. Отдельные участки длинного боевого порядка, прорванного Псами Скорби, превратились в ощетинившиеся копьями черные квадраты, медленно и неуклонно ползущие к лагерю. Прошло несколько мгновений, и волна визжащих и рычащих лемутов настигла каре.
Дубина проломила грудь солдата, прикрывшего собой маршала.
Артив быстро наклонился, сорвал с головы гвардейца шлем и занял его место в строю. Меч командора перерубил древко копья, вылетевшего из темноты, а сосед достал мечом его обладателя.
„Откуда они взялись? — лихорадочно соображал Артив, механически отводя удары, направленные в него и соседей по строю. — Неужели в столице стоял значительный отряд лемутов? Или подошла армия мастера С'лорна? Как дворяне и му'аманы смогли прошляпить такое? Измена? Колдовство?“
Медленно, но неуклонно гвардейцы прокладывали себе путь через толпы лемутов. Ярость полуразумных хищников натыкалась на сплоченность и выучку. Их плохо организованные толпы оказались бессильными перед несокрушимым строем гвардейцев. Но численное преимущество и физическая сила сказывались там, где строй нарушался.
На небо из черных туч выкатилась луна. В ее слабом свете перед глазами Артива погибло одно каре. Лишь немного разошлись щиты гвардейцев, и в щель ужом скользнула поджарая полукрыса, орудуя двумя короткими грубыми клинками. Мгновением позже зверь пал с разрубленным черепом, но за ним устремились несколько его собратьев и визжащая от восторга схватки росомаха. Брешь расширилась. Каре, подобное боевому кораблю, получившему пробоину, остановилось.
— Нужно прорываться, — крикнул Артив. К этому времени он уже завладел щитом одного из павших.
Сомкнувшийся вокруг него отряд устремился вперед, но мечи и копья вязли в телах лемутов, натиск с боков и тыла не ослабевал. Продвижение замедлилось, а вскоре и вовсе остановилось.
Артив и его солдаты стояли на склоне большого плоского холма, на вершине которого разыгралась драма.
Крысолюди прорвались в самый центр каре, и вскоре строй распался на отдельные группы дерущихся за свою жизнь людей. Их с ревом захлестнула волна серых и коричневых мохнатых тел.
Артив отвел глаза и сосредоточился на тех врагах, что находились прямо перед ним. Он давно не дрался в строю, но в условиях жестокой сечи однажды заученные боевые навыки возвращались так же, как умение плавать к человеку, не видевшему воды десять лет, но умудрившемуся выпасть из лодки.
Командор краем щита подцепил колено лемута, заставив того зашататься, и сосед слева тут же пронзил грудь Россомахи. Привычно приняв на шлем удар сабли, Артив совершил короткий бросок вперед, щитом выталкивая противника под ноги другим и одновременно подрубая мечом ноги полукрысе, решившей протиснуться в строевую щель. Бросок назад, и Артив вновь оказался среди своих.
— Браво, мой маршал, — сказал справа хриплый голос.
— Благодарю покорно, — буркнул Артив. — Я имею некоторый опыт во владении тяжелым оружием.
— А нас такому не учили, — сказал тот же голос сокрушенно.
— После боя велю выделить двадцать палок вашему инструктору, — серьезно сказал Артив. — Это называется „клинья“, старейший строевой прием. Делай как я…
Щиты Артива и его соседа сомкнулись черепицей.
— Левша в строю есть? — громко спросил Артив, отдергивая ногу от того места, в которое мигом позже ударил дротик.
— Здесь я, — откликнулся густой бас.
— Еще десять палок инструктору, — сквозь зубы прошептал Артив. — Протискивайся ко мне. Сомкнуть щиты!
Огромный дощатый квадрат из крашеного дерева в руках командора выглядел сущей игрушкой. Левша, появившийся справа, прислонил свой щит к маршальскому. Теперь ребра обоих „корыт“, как их называли гвардейцы, составили своего рода таран.
— По команде — врезаемся в них и размыкаем, ты вправо, я влево, — сказал маршал и уже громче добавил, перекрикивая шум боя. — Эй, сзади, готовьтесь заткнуть дыру, а пару мечников без щитов давайте сюда! Бросок!
Угол двух щитов, направленный в скопище лемутов, ударил в их плотную массу, и тут же Артив и левша дернули щиты в разные стороны, образовав в толпе врагов проем.
В него тут же устремились два мечника, рубя направо и налево.
Крысолюди подались назад, и командор взревел:
— Мечники, назад, в строй!
Оба гвардейца бегом влетели в свои ряды, оставшись невредимыми, а два щита соединились, вновь создав монолит „черепицы“.
— Блеск! — послышался тот же хриплый голос.
— Не блеск, а позор, — откликнулся Артив. — Умей вы это раньше, мы бы не дали погибнуть каре на вершине холма. А теперь, все вперед!
Обескураженные неожиданной вылазкой мечников, лемуты тут же подались назад, едва стена щитов поползла в их сторону. Теперь в распоряжении гвардейцев оказалось небольшое пространство, и Артив использовал его в полной мере.
— Копейщики, во второй ряд, прямо за мной! Солдаты с топорами в третий. Шаг, шаг, удар!
Разогнавшись на не занятом врагами пятачке, гвардия врезалась в толпу лемутов, преграждающих путь к вершине холма.
Тяжелые щиты опрокинули передовых зверолюдей, копья ударили дружно, с третьего ряда. Через головы слегка пригнувшихся солдат обрушились топоры на длинных рукоятках.
С остальных сторон квадрат мятежников пытались атаковать разрозненные группы лемутов, но их сдерживали щитами, в то время как основная часть сил сосредоточилась на атакующем участке.
Строй гвардейцев врезался в противостоящий отряд Зеленого Круга, словно колун в сухое полено. Разорванная на две части орда побежала по склонам, увлекая за собой тех, кто наскакивал на фланги и тыл гвардейцев.
Отряд Артива оказался на вершине.
Повсюду лунный свет обтекал изуродованные тела павших солдат Д'Алви, не дождавшихся подмоги, словно боялся осквернить их своими прикосновениями. Стон отчаяния и злобы вырвался из гвардейцев. Лемуты успели надругаться над трупами: отрубленные пальцы, отрезанные уши, обглоданные лица!
Артив знал, что за картину застанет на месте гибели каре, а потому смотрел не под ноги, а вниз, на поляну. Сначала — спасти гибнущих солдат, переломить ход боя, а уже потом — сантименты и… месть!
На гигантской поляне, залитой светом крупных звезд и луны, колыхалось море врагов. Словно черные волны, потоки лемутов бились в три гвардейских „острова“, обтекали их, струились в сторону лагеря. А там, на частоколе, перебегали огоньки факелов, взлетали горящие стрелы, слышались сигнальные трубы му'аманов и флоридян.
Лагерь сопротивлялся, Нечистому не удалось сходу ворваться туда и перебить сонных и не готовых к сопротивлению людей.
— Отлично, в таких условиях лучшего и ожидать нечего!
Артив еще раз обвел глазами темное поле битвы. Указав руками на гвардейские островки в колыхающемся море из шкур, он сказал:
— Так можно держаться и до утра! Лемуты потеряли наступательный порыв и вряд ли смогут пробить каре. Но и наши не могут атаковать, увязнув в этой каше. Не владея тактикой „клиньев“, массу врагов не разрежешь на части. Для копейного строевого удара нужен разгон, а его как раз и нет.
— Но мы-то можем ударить с холма? — спросил голос из строя.
— Разумеется. Но в лучшем случае мы прорвемся к одному из отрядов наших и завязнем точно так же.
В это время из тьмы под холмом стали появляться редкие фигурки с мечами в руках.
— Враги возвращаются, — сказал Артив. — Но их отчего-то мало.
— Зауважали нас, — сказал левша. — Опасаются кидаться кучей.
— Это вряд ли. — Артив пригляделся и вдруг бросился с холма вниз, так что никто не успел его остановить.
К вершине шли израненные солдаты Герда. Многие из них сжимали в руках обломки оружия, двое или трое поддерживали под плечи раненых.
— Прорвались, храбрецы. — Артив с тревогой оглядел эту жалкую кучку воинов, выискивая Герда.
— А где маркиз? Неужели…
— Он позади, пока еще не ранен, — сказал лучник с повязанной головой, сжимающий трофейный кривой клинок, любимое оружие Людей-Крыс.
„Ну, олух! Прикрывать отход своих солдат — какой благородный жест! А ведь он не был на вершине холма и не знает, что они идут на верную смерть, прямо в гущу врагов“, — зло подумал Артив.
Вскоре действительно показался Герд. Кольчуга на нем висела клочьями, словно его рвал когтями сказочный дракон, шлем в пылу сражения слетел, сабля зазубрилась и походила теперь на костяную пилу флоридянского лесоруба.
Артив в нахлобученном гвардейском шлеме, без кольчуги и со щитом в руках остался им не узнан.
— Эй, на холме, ротозеи! Маршал жив!
Артив приложил палец к губам, одновременно показывая маркизу кулак. Тот в полумраке не понял знака и сделал в ответ неприличный жест, после чего, потеряв к командору интерес, зашагал к вершине.
„Выходит, и он меня не узнал? Отлично, посмотрим, что будет делать Герд. Глупый приказ я всегда успею отменить, зато раз и навсегда решу вопрос: можно ли доверять мальчишке командовать без присмотра“, — подумал Артив. В бытность свою командиром наемников он частенько так поступал, выбирая себе заместителей.