з все их прелести. Среди этих воительниц выделялась статью и богатыми украшениями одна, высокая, с длинной черной косой.
- Бить своих! - грозно объявила она. - Надо наказать! - и неуловимым движением выхватила свою саблю, что висела у левого бедра.
- Это капитан Тайра и ее девчонки из Черной Дружины, - с легким смешком сообщил Реду тот рыцарь, что подал ему меч. - Одолеешь Тайру - и все тебя зауважают. Ее никто из мужиков еще не побеждал!
- Я пустить тебе кровь! - сообщила воительница.
- Глянем, - коротко ответил Ред, приняв стойку "ожидание ветра".
"Ожидание ветра! - с восторгом подумал он. - Я вспоминаю!"
Дальше ворошить прошлое не позволили: Тайра обрушила ему на голову свою саблю. И в самом деле, налетела, как ветер.
Она начала с быстрых, резких атак, неожиданно мощных для девушки. Только вздувшиеся мускулы на ее руках убеждали в том, что такие удары не случайны. Техника Тайры даже немного встревожила Реда. Пару выпадов он чуть было не пропустил, рискуя получить нешуточные раны. А когда кончик сабли девушки с тонкой песней прошил воздух в каком-то волоске от его носа, воин решил "хватит любезностей" и при следующей атаке свалил ее сильным ударом ноги под дых. Тайра, охнув, рухнула грудью на землю, набив при этом песком рот.
Вся мужская часть лагеря громко хохотала, пока командир Черной дружины поднималась и отплевывалась. Глаза ее горели, лицо пылало, а рот, освободившись, изверг лавину ругательств. Досталось и самому ближайшему хохотуну - ему Тайра отвесила тяжеленную оплеуху, а после вновь ринулась в бой.
- Назад, женщина! - прогремел над всем весельем голос князя Хемуса.
Тайру словно молния ударила - она вздрогнула и отступила назад.
- Он победил, чего же больше? - неизменно улыбаясь, сказал князь, подходя к Реду. - Вы все видели - Лунный Змей победил капитана Черной Дружины!
И над азарским лагерем снова прокатился торжествующий рык сотен мужских глоток.
- Ты в чем-нибудь еще сомневаешься? - спросил Хемус у Реда.
- Нет, - ответил тот, вытирая пот со лба. - Я воин. А если это, - он кивнул на девушку, которая пронизывала его злобным взглядом, - лучшее, что есть в твоей армии, то я - лучший из лучших, - и Ред самодовольно улыбнулся.
18.
Марта не спала уже четвертую ночь. Точнее - сон к ней не шел. Позабыл ее с той самой минуты, как в Темных Шатрах они приняли решение вернуться в поселок Белое и там ждать хоть каких-то вестей от Фредерика.
- Это все, что нам остается, - объяснял девушке Элиас, пока они подземными переходами возвращались на мирную сторону Сухого хребта. - Мы не можем устроить вылазку в лагерь Хемуса - это может повредить планам Фреда. Знать бы, что он задумал…
Но знать, что задумал канувший в неизвестность король, не мог никто.
- Мы подождем четыре дня, - сказал Элиас уже в Белом, на небольшом совете, что они собрали у костра на центральной площадке поселка. - Этого достаточно, чтобы Фредерик, если он задумал убить Хемуса, сделал свое дело и перешел через горы сюда… Потом, если от короля не будет вестей, я и Марк двинемся с отрядом в Темные шатры и проведем разведку в лагере князя. Ну а вы, дамы будете ждать здесь - в Белом…
Как же Марта и Уна протестовали! Княжна топала ногами и возвышала голос, гневно сверкая глазами. Марта пыталась возражать более спокойно и выдвигала кучу весомых доказательств того, что они обе должны участвовать в разведке:
- Не для того мы ехали в Эрин, чтобы сидеть в Белом точно так, как могли бы сидеть в Теплом Снеге…
- Возможно, - соглашался гвардеец. - Но это было бы так, если б вы тут оказались одни. Тогда бы делали все, что душе угодно. Теперь же с вами - отряд отборных рыцарей Южного Королевства. И пожалейте наше мужское достоинство: пускать в один ряд с собой в бой девушек - это для рыцаря позор! Не для того мы седлали коней и брали мечи в руки!
- А мы, по-вашему, для чего ехали?! - взвинтилась Уна.
- Как и положено дамам, вы будете ждать, - успокоительным тоном отвечал Элиас.
Ожидание… Как оно было знакомо Марте! И как ненавистно!
Марта ждала всегда…
Началом ее жизни было мгновение, когда она очнулась в каюте на корабле, что вез рабов для продажи в Зимний порт Южного Королевства. В каюте, потому что портить "товар" работорговцы не хотели: в темном, вонючем и сыром трюме девушки могли "ухудшиться".
Кроме Марты в каюте ехали еще пять несчастных, таких же, как она - без прошлого, без памяти. Даже имен у них тогда не было. Девушки знали только, куда и зачем плывут - это им объяснил дородный бородатый купец, когда зашел проведать "товар".
Сидя в каюте, они все ждали. Прибытия в порт, своей дальнейшей судьбы. Что-либо предпринять для собственного спасения девушки не могли. Только тихонько плакали. Так и сидели, обнявшись, на одной для всех низкой кровати. Каждой было тогда лет по шестнадцать, не больше…
Потом Марта ждала смерти. В подвале публичного дома, в который ее продали за полторы сотни золотых. Ни на какое избавление уже не надеялась, потому что тогда смерть и была для нее избавлением. Сама хозяйка дома, видно, поняла, что от новой девчонки ничего не добьешься, и попросту забыла об упрямице, надеясь лишь, что она быстро умрет, в темноте и сырости, от голода.
Ожидание смерти. Кто пережил такое, тот пережил саму жизнь. И наградой за это - жизнь новая…
Новая жизнь явилась с сильными руками Западного Судьи Фредерика: они вырвали из темноты, вынесли на свет, убрали спутанные волосы с лица и напоили дивно прохладной водой…
- Как ты, крошка? - тепло в голосе.
И Марта впервые узнала, что голос может быть теплым, прикосновение - ласковым, а в глазах мужчины может быть забота и участие. Наверное, поэтому вся ее новая жизнь свелась к одному - ждать его…
- Здорово, - мечтательно протянула Уна, слушая историю подруги; вдруг самой захотелось, чтоб какой-нибудь отважный рыцарь спасал ее от опасности, носил на руках и заботился; но потом княжна спохватилась. - То есть, я хотела сказать: здорово, что все так хорошо закончилось…
Они сидели под окнами приземистого домика на узкой скамье и рассказывали друг дружке о разном из своей жизни. Надо же было как-то проводить время, что отвели под ожидание.
Княжне, правда, мало интересного удалось поведать Марте. Разве что про однообразную жизнь в замке отца, про каждодневные дворцовые артикулы, которым ее обучали с малолетства.
- Это так нудно, - признавалась она. - Спину прямо, голову чуть наклоните, не ходите быстро, не смотрите в упор на собеседника, первой не заговаривайте. А уж о том, чтоб на лошади скакать, и думать забудьте, - передразнивала княжна своих наставниц-матрон. - Столько правил для одного человека - фуф… Я отметила: у вас при дворе все намного проще и естественней.
- Может, это потому, что сам Фредерик таков, - улыбнулась, вспоминая вольные манеры короля, Марта. - Он терпеть не может артикулов и правил. Помню, сказал Трофу, своему главному камердинеру: "С меня знания всех законов Королевства довольно. Еще не хватало этикет зубрить. Врожденного такта предостаточно". И после таких слов Троф к нему больше не приставал и замечаний не делал.
- Отлично, - расхохоталась Уна. - Мне бы так с моими матронами, и жизнь была бы поприятней… А ты в самом деле не помнишь, откуда и кто ты?
- Нет, - пожала плечами Марта. - Даже не могу сказать, какая страна мне родина. Но я с этим свыклась. Слишком много времени прошло…
- А что же было дальше? Почему вы сразу не поженились? Фредерик ведь тебя спас…
- О, таких, как я, в его жизни было много, - уже печальная улыбка мелькнула на губах девушки. - Если бы он на всех женился… Я просто стала Смотрителем его Поста…
Марта вздохнула, вспомнив свою жизнь в Лисьей дубраве. Там было хорошо, даже волшебно, особенно после ужасов публичного дома: тихая, древняя пуща, теплое, уютное жилище в стволе огромного дуба, где она чувствовала себя хозяйкой, почти полная свобода, не считая обязанностей Смотрителя. Можно было гулять по лесу, заглядывать в соседние ягодники, собирать грибы и разные целебные травы. Фредерик оставил ей несколько книг по домоводству, среди которых были травники, наказал изучать их. И за все Марта готова была бесконечно говорить "спасибо". Но лишь один способ делал это возможным: полагалось ждать, когда Судья завернет коня в ее Пост, и уж тогда окружить усталого лорда заботой и вниманием. Снова ждать…
Поначалу Фредерик, как само собой разумеющееся, воспринимал все старания Марты, все ее душистые чаи, пышные булочки, сытные обеды и свежую постель. Но потом как-то раз вместо обычной рубашки она подала ему другую, которой целую неделю вышивала ворот и манжеты причудливыми растительными узорами.
- Ты умеешь вышивать? - подивился Фредерик ее искусству.
- Мои руки, оказывается, умеют, - застенчиво улыбалась девушка, довольно глядя, как Судья поспешно надевает рубашку и любуется собою в зеркале.
Вот тогда проломился лед. Марте стало казаться (а может, оно и на самом деле так было), что Фредерик не всегда по необходимости заезжает в ее Пост. Да и задерживаться у нее он стал дольше. Если раньше - день, два, то теперь мог неделю пить ее чай, поглощать ее булочки и слушать, как она поет.
Да, Марта пела. Это тоже совершенно неожиданно в ней открылось. Только, чтобы петь, нужно было знать какие-нибудь песни. Их Марта не знала (не помнила - так точнее), зато сочиняла свои и пела для Судьи в те вечера, когда он расслаблено сидел в кресле у печки, потягивая из кружки подогретое вино с пряностями. Фредерик был в восторге. Он признался ей, что всегда уважал тех, кто умеет сплетать из слов стихи, и однажды привез в Пост замечательную лютню из ценного дерева.
- Может, тебе и инструмент покорится? - улыбаясь, подмигнул он Марте, и девушка, хоть и задрожала от его улыбки, но смело взяла лютню, прошлась по струнам пальцами и, сперва несмело, потом все уверенней, заиграла и запела: