Я молча кивнул.
Через некоторое время я уже стоял напротив амбала на заднем дворе трактира. Здесь собралась небольшая публика из мещан и пары ходоков. Я узнал их по оружию и повадкам.
Здесь же, на краю колодца, сидела рыжая, перебирая пальцами подол платья. Ее полная грудь вздымалась, а в уголках глаз скопились слезы. Разница в габаритах явно внушала ей беспокойство — красотка бросала на меня встревоженные взгляды. Эх, красавица, знала бы ты, как напрасно волнуешься… Впрочем, тревога незнакомой красивой девушки была приятна, чего уж тут. Молодое тело с его гормонами, что уж тут поделать…
Здоровяк совсем идиотом тоже не был — сделав короткий, примитивный разминочный комплекс, он прикрыл глаза и начал циркулировать свою энергетику, готовясь к схватке.
Через пару минут прибыли, наконец, и стражники — трое вояк второй Звезды во главе с трехзвездочным воином-сержантом. При их появлении здоровяк слегка стушевался, и, судя по недоброму взгляду сержанта, конкретно с этим седоусым мужиком у моего визави были отношения не очень.
И я, и мой противник заверили вытащенный сержантом документ, в который вписали свои имена и поставили подписи. Толстого здоровяка, кстати, звали Богданом Лисицким. Пробежавшись глазами по бумаге, тот достал из кожаного мешочка небольшую медную печать и поставил её на бумаге, после чего отошел в сторону, к остальным зевакам.
Кстати, ставили в основном против меня. Лишь один мужчина средних лет, со скрытой энергетикой, поставил на меня…
На крыше одной из соседних изб сидела стайка уличных сорванцов, болтающих босыми, грязными ногами. Ребятня весело зубоскалила и тыкала в нас пальцами, о чем-то переговариваясь меж собой.
— Не желаете ли разойтись миром? — наконец в последний раз уточнил сержант.
— Нет, — коротко бросил я.
— Хана тебе, — сказал амбал, а затем смачно высморкался на землю.
Заморосило. Небольшие, прохладные капли дождя начали падать на черную землю двора. Я обнажил саблю. На самом кончике тут же скопилась влага.
— Дело ваше, — пожал плечами стражник. — Меж вами десять шагов, как и оговаривалось.
Здоровяк обнажил саблю и два раза махнул ей перед собой крест-накрест. А затем по его телу побежали небольшие искорки маны. Похоже, что он прикрылся простеньким барьером еще до начала дуэли.
Какие-то техники все же были ему известны. По его лысине стекала влага, а в глазах читалась нешуточная злоба.
— Ну, — резко выпалил сержант, — с Богом!
Амбал рванул вперед, виляя из стороны в сторону, словно подожженная свинья. Несмотря на габариты, двигался он довольно шустро и старался побыстрее сократить дистанцию.
Я привычно использовал Усиление Тела. По коже пробежали приятные мурашки, а тело наполнилось энергией. Я сделал короткий взмах саблей и с лезвия сорвался воздушный серп. Усиливать я его не стал, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Серп врезался в землю чуть левее набегающего здоровяка, взметнув в воздух целую горсть жирной, черной грязи.
Я мог бы попасть сразу, разумеется… Но зачем? Среди тех, кто сейчас смотрит за нашей дракой, точно находится кто-то из дружков моего противника. Который потом доложит остальным об увиденном… А потому сейчас я постараюсь показать как можно меньше — чем дольше и сильнее меня будут недооценивать, тем лучше для меня.
Я с самого начала понимал, что история с Вагабом и Петей так просто не закончится. И был уверен, что их старшие выйдут на меня — в то, что наши «товарищи» по ходке в Зону сохранят случившееся в тайне не поверил бы и младенец. И выбор был прост — либо прикончить всех лишних свидетелей, либо убраться из города как можно скорее… Или третий, который я и выбрал — встретиться с проблемами лицом к лицу и разобраться с ними. Учитывая, насколько я пока слаб, это могло бы показаться полным идиотизмом — но, хорошенько всё обдумав, я счел риск приемлемым. Ведь если я всё сделаю правильно и мои предположения верны, то этот кризис — отличный шанс закрепиться на новом месте.
В общем, второй Серп тоже был нарочито слабым. На этот раз, правда, я не стал промахиваться — несущийся на меня пузатый гигант принял его на запитанное маной лезвие сабли. Это на миг замедлило врага, но Серп развалился, и он продолжил рваться ко мне.
Третий Серп я дать уже не успевал — здоровяк сходу, широко размахнувшись саблей, попытался снести мне голову.
— Мамочки! — раздался взволнованный голос рыжей девчонки где-то за спиной, когда я чуть присел, пропуская клинок над головой.
Второй удар последовал незамедлительно, и я, подавив желание вспороть ему брюхо одним движением, поставил на пути оружия скользящий блок. Враг бил широко, размашисто, стараясь вложить в каждый удар как можно больше сил — и я усердно делал вид, что бой дается мне совсем нелегко.
— На колени… падаль… и моли о пощаде! — решил покрасоваться, как в дурной пьесе, мой противник, останавливаясь на несколько секунд. — Отдашь всё… да ответишь на пару моих…
Разумеется, ждать окончания его речи я не собирался. Здоровяк, вот уже пару минут двигавшийся на пределе доступной ему скорости и совсем не экономящий сил, размахивая саблей, слегка подустал и просто переводил дух — вон какие паузы между каждым словом. Тянет время, свинья сиволапая…
Резкий, внезапный рывок на сближение и удар рукоятью в бок заставил эту громадину выругаться — магический барьер поглотил весь урон от моего удара, но за ним обрушился удар уже лезвием. Синеватая, почти прозрачная пелена ощутимо мигнула — и, не дожидаясь третьего удара, толстяк, наконец, впервые использовал атакующую технику. Только не оружейную, а рукопашную, чем меня немного удивил.
Полупрозрачный воздушный кулак заставил меня отпрыгнуть в сторону, пропуская его мимо себя. Подождав несколько секунд, я убедился, что выглядящий уже отнюдь не так уверенно, как в начале боя здоровяк решил, наконец, начать экономить силы и в атаку не рвется. Просто смотрит на меня со смесью ярости и первых признаков пока ещё подавленного страха…
— И это всё? — поинтересовался я лениво.
На этот раз он не повёлся на провокацию. И на крики из толпы, требующие «кончить уже этого доходягу» внимания он тоже не обращал. Всё его внимание было приковано ко мне…
Теперь нападал уже я. Быстрыми, резкими атаками, пытаясь раздергать здоровяка, я напирал на него, вынуждая постоянно двигаться и отходить, не давая возможности на контратаку.
Я мог закончить эту дуэль пятью-семью ударами. Мог, но не собирался этого делать — нужна была достоверная, правдоподобная имитация тяжелой, утомительной схватки. Не на грани сил, но около того…
Я дал себя подловить — якобы начав уставать, начал совершать первые ошибки. На третьей он, наконец, решился на контратаку — и наши сабли сцепились в прямом, жестком силовом блоке. С искаженной в оскале рожей здоровяк напрягся, всеми силами и весом навалился на лезвие, положив левую руку на тыльную сторону клинка, дабы давить было легче — и я, аж задержав дыхание от натуги, начал быстро «проигрывать» противостояние в чистой силе.
Он попытался лягнуть меня ногой, но промахнулся, я же решил, что балаган уже затягивается. Миг и тоненькая ледяная корка покрыла лицо, плечи и грудь верзилы. Истончившаяся к этому моменту магическая пелена не выдержала, лопнув — и он заверещал от боли, схватившись левой рукой за лицо и отскакивая назад.
Не глядя, наотмашь он пустил с лезвия сабли волну сжатого воздуха — Серп, очень слабый и грубо сплетенный, пролетел разделяющие нас три метра и разбился о мою саблю. Впрочем, можно было даже не блокировать — эта атака едва сумела бы оцарапать мне кожу.
Когда он отнял руку от лица, я увидел полопавшиеся капилляры в глазах и обмороженную кожу лица. Обморожение, да ещё и в дождь, когда враг залит водой — это отличное оружие. А я, как для мага, и так слишком мало использовал магию в этом бою… Пора бы исправить это упущение.
Серп, сорвавшийся с моего лезвия, он принял на саблю — но сила атаки заставила его опрокинуться на землю, прямо в грязь. На секунду я задумался — может, пересмотреть план? Проявить немного снисхождения…
Ага, снисхождения. К одному из тех, кто отправляет отравителей в рейд с ходоками, дабы те прикончили своих соратников. Я не идеалист, не святой и не буду ханжески заявлять, что подобное неприемлемо и так далее — ситуации бывают разные.
Но они, помимо всего прочего пытались прикончить и меня — а мы, хаоситы, совершенно не умеем прощать врагов. Прикончили прежнего владельца тела (это ещё ладно, за это даже можно спасибо сказать), затем дважды пытались травить меня, да и заказ у них на Серегу с Ирой — ребята мне понравились и у меня были на них виды.
В общем, проявлять сейчас гуманизм к убийце, насильнику и подельнику отравителей, который пришел в трактир, дабы как минимум ограбить меня любимого, и тем самым рисковать порушить весь план было недопустимо.
— Я сдаю…
Воздушный серп, пущенный, пока барахтающийся в грязи здоровяк пытался подняться на ноги, разрешил затянувшееся представление. Враг рухнул, истекая кровью, и я повернулся к затихшей публике.
В толпе раздались негромкие голоса, которые, впрочем, вскоре превратились в недовольное бурчание. Один лишь седоусый сержант излучал мрачную удовлетворённость. Встретившись со мной глазами, он подошел и негромко заговорил:
— Хорошо дрался, парень. Копию бумаги о законности произошедшей дуэли я тебе выдам, да и трофеи тоже все твои, однако мой тебе совет — как можно быстрее покинь город. Тогда, может, и сумеешь выжить… Ну или приходи к нашим казармам и вступай в стражу — нам толковые ребята нужны, а из тебя точно выйдет толк, если тобой чуть позаниматься. Я б перед лейтенантом за тебя словечко замолвил.
— Спасибо, уважаемый, я обязательно подумаю об этом, — с усталостью в голосе ответил я, вежливо кивнув.
— Подумай, обязательно подумай, парень, — хмыкнул он. — И сделай это как можно быстрее — не хочу найти утром в канаве твой труп с перерезанной глоткой. Если придешь к нашим, скажи, что ты от Саши Гвоздя — меня в страже все знают.