Мой трюк срабатывает. Животное, словно инстинктивно почувствовав угрозу, скрытую завесой, и не зная её характера, вертится и делает кульбит вправо. И тут же ей прямо в башку прилетает сразу несколько коряг, выкорчеванных из земли магией Весны.
Оглушённый монстр орёт. Новая волна яда распыляется по поляне. Я едва успеваю увернуться от одной из атак, а затем делаю перекат в сторону по сырой земле.
Понимая свою уязвимость, тварь, вопреки скудному интеллекту, кое-как разворачивается и, трясясь и взмахивая тяжёлыми крыльями, скрывается над скрученными деревьями в ночной тьме.
Я стою посреди разбросанных вещей, прожжённых палаток и тяжело дышащих воинов.
— Твою ж… — доносится до меня глухая ругань бойцов.
И это только первая ночка в топях.
— Что это было? — спросила меня Весна, ступая босиком по траве в мою сторону.
— Василиск, — коротко ответил, вытирая клинок, испачканный в крови твари, случайно попавшимся на глаза куском ткани.
— Не может быть, — удивлённо выдохнула ведьма.
— Может, — впервые не по делу вмешался Федя Молчун. — Еще как может.
Ещё момент назад он ловко кружил, уворачиваясь от плевков твари. И не особо стремился сблизиться или нанести удар клинком. Впрочем, винить его было нельзя: вряд ли в его арсенале были атаки, достаточные для того, чтобы сбить Василиска.
Да и не увидел я, кто несколько раз бросал копья. Вполне мог быть и хмурый проводник.
Вообще, летающие хищники были самыми опасными. Тем более те, кого нельзя было сбить магией. А Василиск к ней был колоссально устойчив. И долбить его заклинаниями — хоть хаоса, хоть природными, хоть стихийными можно было всю ночь.
— Я его по-другому представляла, — негромко проговорила Весна, шмыгая носом. — Как-то… змеинее. И… страшнее…
— Да, — подтвердил Федор, раскрывая природу Василиска, — многие так ошибаются. Но это смесь петуха и…
— Змея, — вмешался я, не дав тому договорить.
Молчун посмотрел на меня карими, блестящими в тусклом свете глазами и слегка качнул головой, давая знак, что намек понял.
— И змея, — согласился он.
Знать присутствующим здесь о скрытой природе Василиска действительно не стоило. Всё-таки тварь происходила не совсем от змеи, а от предка змеи. Хотя, в народе слух и ходил о том, что это именно змеи высиживают куриные яйца и те становятся Василисками.
Но нечего пугать народ попусту. Им пока рано задумываться о подобных противниках. Позже нужно будет позаботиться о теоретической подготовке отряда. А то она местами хромает.
— Весна, — скомандовал я, указывая на все еще скрюченного на земле Аскольда, — приведи в чувство Аскольда. Он вон там.
— Но у меня же нет зелья от окаменения, — виновато развела она руками.
Я чуть не рассмеялся.
— Ты ещё скажи, что ты в Бабайку с Дедом Морозом веришь, — беззлобно проговорил я. — И Зубной фее подарки под подушкой оставляешь.
— А она что, не настоящая? — игриво парировала Весна.
— Спиртом его напои. Да по щекам постучи, сразу придёт в себя, — проговорил я, а затем объяснил природу силы Василиска, — Василиск не превращает в камень, а лишь гипнотизирует. Да и то с двумя целыми глазами и при прямом визуальном контакте.
— Ясно, — быстро сориентировалась Весна.
И бросилась к Аскольду, который тихонько стонал. Понимаю. Находиться под гипнозом и быть неспособным сделать хоть что-нибудь при прямой угрозе — чувство премерзкое. Это как слабенькое воздействие мага-менталиста, нацеленное прямо на твой разум.
— Хорошо, что ты твари в глаз попал, — проговорил Иван, подойдя к нам. — Что василиск вообще забыл здесь, на окраине Топей?
Вопрос был хороший. Очень правильный. Обычно василиски не выбирали местом обитания болота, хотя частенько и жили в грязных, влажных местах. Но всё-таки обычно обживали канализации, катакомбы, пещеры.
Монстр, можно сказать, городской. Частый гость в заброшенных или умирающих городах. Болото было нехарактерным биомом.
— Пока не знаю, — произнёс я, а затем добавил командным тоном: — Чего замерли? Собирайте вещи, приводите себя в порядок и экипируйтесь. Мы выдвигаемся. Поспать этой ночью больше не получится.
Василиск — тварь стайная. И там, где одна тварь, должно быть множество. Их стаи были своеобразными и малочисленными. Тварей пять-шесть, потому как скверный характер и агрессивная природа не позволяли этим монстрам уживаться с большим количеством себе подобных. Но вот под толковым вожаком они вполне могли объединиться в смертоносную силу.
Я не собирался встречаться с ней лицом к лицу ночью посреди топей.
Бойцы сосредоточились и принялись деловито собирать разбросанные и где-то прожжённые вещи, тихонько переговариваясь. Весна откачивала Аскольда, который потихоньку приходил в себя.
Я подошёл к своей палатке и быстро оделся, захватив с собой одеяло. Подошёл к Весне и накинул одеяло ей на плечи. Кто-то из бойцов уже успел притащить флягу с самогонкой, и теперь Весна щедро поила Аскольда янтарным напитком. Тот уже чуть-чуть раскраснелся и смотрел на мир осознанным взглядом.
— Командир… — начал он говорить виноватым тоном, но я прервал его движением ладони.
— Не бери в голову, — спокойно произнёс я. — Это не твоя вина. Ментальную атаку, да еще и в одиночку, перенести крайне сложно, особенно неподготовленному воину.
Я перевёл взгляд на Молчуна, который, на удивление, быстро собрался. Вещей у него было раз-два и обчелся. В основном карты, вооружение и немного провианта. Всё-таки ему, как проводнику, следовало идти налегке.
Тот правильно истолковал мой взгляд и уверенно кивнул. Решение идти к Мёртвому Хребту вовсе не было для меня простым. Безопасность нашего путешествия во многом зависела именно от Молчуна. Но теперь мои бойцы хотя бы имели представление о том, каково это — столкнуться с ментальным воздействием.
— Недобрый знак, — одними губами проговорил Аскольд.
Он, как и многие моряки, был человеком суеверным. Но тут я был с ним абсолютно согласен. Тварь с ментальными силами, да ещё и на самой окраине Топей — это случай из ряда вон выходящий.
Мы собрались меньше чем за час. Все были усталыми и сонными, но делать было нечего. Оставаться на ночь там, где нас застал врасплох Василиск, смерти подобно.
Потому, подсвечивая путь простыми заклинаниями, мы медленно, но верно двинулись в сторону тропы Молчуна. Сам же Федя вёл наш отряд. Как быстро мы могли выйти из топей, во многом зависело именно от него. К тропе мы добрались уже после рассвета.
Тропа — это было сильно сказано. Скорее, наш путь пролегал от одного островка, покрытого мхом, к другому, по перешейкам, погруженным на сантиметров 10–15 под мутную воду. Влага не затекала в сапоги — экипировка Островских вполне выдерживала переход и была действительно качественной.
Первый день после ночной засады оказался самым тяжелым. Усталость и эмоциональное напряжение, пережитое ночью, замедлили движение отряда. Фёдор, зная это, не спешил. Более того, ближе к обеду нам пришлось отбиваться от диких растений, попытавшихся затащить нескольких моряков под воду.
Лозы и гибкие корни, словно живые, встрепенулись и бросились к ногам как раз, когда мы переходили от одного островка твёрдой земли к другому. Я среагировал вовремя, как и Иван. Мы оба отбивались заклинаниями, пока Весна старалась перехватить контроль над взбесившимися растениями.
Нам удалось преодолеть опасный участок, с трудом отмахиваясь клинками и буквально подпрыгивая, высоко задирая ноги, и пропуская под собой удары растений. Сил у бойцов оставалось всё меньше, потому пришлось сделать ранний привал. Дозоры удвоили — ведь никто не хотел повторения предыдущей ночи.
Более того, я, привыкший к бессонным ночам, вызвался быть сразу в двух дозорах. Это же сделали и мои хаоситы — уже посвященные в стихию. Им было попроще физически, ведь хаос поддерживал их. Хотя, пока что они и не обладали достаточными навыками и опытом, чтобы эту стихию применять.
Ночь прошла спокойно. Несмотря на то что угроза все еще могла прийти не только с земли, но и из воды, изрядно покромсанные и изрезанные днём растения ночью решили нас не тревожить.
Я почти не спал, отслеживая энергетики и ауры потенциальных противников вокруг. Мне совсем не хотелось повторения предыдущей ночи. А утром мы быстро позавтракали и двинулись дальше.
Третий день в Топях выдался подозрительно спокойным. Я всё смотрел в небо и пытался понять, отчего не вижу ни одной дикой птицы. Ни кречета, ни беркута, ни сокола. Странно. Эти мутировавшие твари частенько пролетали над болотом в поисках лёгкой добычи в виде мелких грызунов или детёнышей монстров.
Могли ли василиски уничтожить одно, а то и несколько гнёзд птиц? Вряд ли. Василиски были тяжёлыми тварями, и взлетать они могли невысоко и ненадолго, быстро уставали. Они и близко не были ровней летающим хищникам.
Аскольд был мрачнее тучи. Я разделял его плохое предчувствие, но найти логичное объяснение пока не мог. Но что-то напрягало меня.
— Через полдня будем у хребта, — проговорил Фёдор, когда на болото опустился низкий, но полупрозрачный туман. — Мужайтесь.
Я не был уверен, что мужество было способно остановить ментальную магию, но мы смогли срезать практически день, пройдя здесь и не делая крюк по Перекрестью. Если нам удастся преодолеть хребет, то мы сможем выйти к лесу и быть ещё на шаг ближе к нашей цели.
Интересно, сколько групп успело выдвинуться по нашим следам? И сколько вообще взялись за работу, предложенную Володиными? Думаю, немало. Кровавый кварц, да ещё с оплатой за вес — это предложение, от которого было сложно отказаться.
Плюс, где-то впереди должны быть разведывательные группы Володиных. Должны же они были как-то обнаружить следы этого Кровавого кварца.
Молчун был прав, и мы действительно вышли к хребту в назначенное время.
Полупрозрачный туман, укрывающий нас, пока мы шли по тропе, не позволил сразу взглянуть на него. Температура упала, изо рта начал валить пар. По коже побежали мурашки. В воздухе чувствовался пыльный, затхлый запах. А на зубах словно скрипел песок.