К утру, когда сама Сольвейг уснула вместе с пацаном, я накрыл её одеялом.
Наутро мы двинулись дальше. Степа рассказывал кое-что о местности и жизни крестьян пока мы шли, чтобы скоротать время. И, возможно, чтобы отвлечься от мыслей о судьбе Сизого яра.
— Здесь раньше и вправду лес был.
— Лет триста назад? — усмехнулся я.
— Да нет, тогда я не знаю даже. Ну, дед мой лесок уже не застал. Мы-то по-другому живём. От земли.
Действительно, пока мы двигались в сторону Сизого яра, вокруг зачастили широкие поля. Кое-где даже уцелевшие после набега монстров. От них чувствовалась слабая магическая сила.
— А кто у вас хозяин?
— В смысле, хозяин? — непонимающе произнёс Степан. Земля-то опасная. Вот владельцев и нет. А у нас у каждого дома земля своя. У нас это… Статус как у этих ваших воинов… Как их там…
— Это кто же у вас там воины? — поинтересовался я.
— Во, вспомнил! Как Рубежники!
Я старался припомнить, были ли в моё время такие отряды.
— Командир, — весело хихикнул Аскольд, — неужто ты о Рубежниках не знаешь? Тю-ю-ю… Я-то думал, ты все и про всех знаешь.
— Ты не шути, а лучше объясни.
Я не стал играть в детские игры Аскольда, только сделал заметку в голове — выдавать поменьше информации. Как ещё у меня после всех зелий, ритуалов и обрядов о деталях спрашивать не начали?
— Рубежники они как казаки, — сказала идущая за мной Весна. — Я правда на юге никогда не была. Говорят, там тепло и море есть. Вот бы разок море увидеть…
Ведьма мечтательно вздохнула.
— У Рубежников, — добавил Аскольд, — свободы много. Они как вольные наёмники на службе у землевладельцев. Дворян разных, да бояр.
— Рубежники от того, что на границе обитают? — спросил я.
— Верно, — кивнул Аскольд. — И за рубежи ходят частенько. С походами. За границы выходят.
— Как мы, — хмыкнул один из хаситов.
— Как они к вам-то относятся? — спросил я Степана. — Тут же стража, Родовые дружины, ходоки. Рубежников нет.
— Ну, так это… — почесал подбородок Степан. — Деревень как наша-то полно. А землёй-то напрямую владеть никто не хочет. Опасно, невыгодно. Ну, мы вольными и ходим. Платим маленько — когда оброк, когда ещё чего. А в остальном — почитай, Рубежники. В Зону-то мы не ходим.
Было заметно, что Степан прям разговорился, когда мы начали приближаться к Сизому Яру.
Рубежники, значит… Интересно, кто наделяет правом им стать? Если они как казаки, то есть и собственное устройство и привилегии. Думаю, что Аскольд сможет рассказать подробнее, когда выдастся момент.
В Зоне местность была странной. Иногда болото сменялось лесом, потом полями, снова болотами, какими-нибудь горами. Как будто природа начала работать по-другому.
Вот и Сизый Яр находился близко к Топям, но здесь всё равно вели сельское хозяйство.
— Вот эти поля наш друид облагородил волшебством, — гордо заявил Степан. — Хороший мужик. Старый, правда. Как бы не случилось чего. Без него совсем худо будет.
Я смотрел на землю и решительно не понимал, как на ней вообще что-то могло расти. Даже с применением магической энергии. Зона, с ее измененной маной, казалось бы, должна была искоренить и изменить все живое, но я явственно чувствовал от полей остатки именно природной маны.
Похоже, что местные хозяйства адаптировались, несмотря на колоссальные трудности. Тяжела доля Сибирского крестьянина…
— Ну, сейчас-то не сезон, — поймал мой взгляд Степан. — А весной-то и летом тут во-о-от такие колосья растут.
— Верю, — улыбнулся я.
— Ещё живность всякую держим. Как придём — молоком вас напоим.
Я почувствовал в воздухе привычный металлический запах. В этот же момент раздался громкий, вибрирующий рев.
— Бычок наш!
Степан буквально подпрыгнул на месте и тут же рванул вперед, не разбирая дороги.
— За ним! — бросил я.
Мы бросились за Степой и вскоре обогнали его и выбежали к первым деревенским участкам. Мы застали страшную картину.
Посреди вспаханной поляны с черной от крови травой на последнем издыхании держался огромный, двухголовый бык. По траве были разбросаны тела лягушек с пробитыми черепами и переломанными тушами. Не меньше десятка.
Сам же бычок был весь изрезан и ободран. Сквозь черную как уголь кожу виднелись кости. Он был зажат в тиски тела длинного Змея. Слабее, чем того, с которым мы столкнулись в Топях. Но несмотря на это, на длинных рогах быка извивалось едва живое тело ящеропса.
Змей сильнее сжал запертое в ловушке тело и раздался очередной яростный рев.
Я запустил в Змея плетью Хаоса, стараясь отсечь хотя бы кусок его тела и ослабить хватку, но тщетно. Вперед бросились Аскольд и Сольвейг. Нельзя было бить заклинаниями по площади, что немного сковывало арсенал.
Один удар двуручным мечом и чешуя на голове Змея трескается. Два Воздушных серпа крест-накрест. Кончик полуторного меча опускается прямо в глазницу.
Нам понадобились совсем немного времени, чтобы убить Змея. Намного меньше, чем в Топях. Монстр был слабее. И был занят. Но этого не хватило.
Когда тело Змея, усыпанное порезами и ранами, наконец, освободило быка, тот лишь бессильно опустился в траву, окрашивая ее в бурый цвет.
Из множества без остановки ран хлестала кровь. Кости торчали из тела острыми осколками. Ему не помочь. Все было кончено. Бык принял свой последний бой.
Степа бросился к телу быка и рухнул на колени.
— Буян, Буян… — прошептал он. — На кого ж ты нас оставляешь?
Степа провел ладонью по лбу одной из голов. Бык словно узнал его и слабо мотнул головой в ответ.
— Оставьте его, — коротко скомандовал я. — За мной.
В деревне я чувствовал энергетику монстров, смешанную с природной маной. Именно на этот источник я и направился.
Деревенские дома здесь, в отличии от Полесного были в порядке. Несколько крыш провалилось, тут и там виднелись следы заклинаний, но, в основном, село было целым.
Лишь, когда мы проскочили несколько дворов, мы наткнулись на горящий курятник с дюжиной мертвых, чешуйчатых птиц. А затем выскочили к площади.
Здесь, перед угловатым домом держал оборону друид. Он использовал заклинания, похожие на те, что знала Весна. Частокол защищал крестьян, вооруженных чем придется — вилами, копьями, мотыгами.
Было и несколько воинов первой звезды, которые загоняли пол десятка лягушек, не давая тем броситься на дома вокруг.
Мы оказались в тылу монстров. Я запустил вперед столп электрических искр, начиненных хаосом. Иван орудовал Воздушными Серпами. Лягушки не успели среагировать.
Мы врезались прямо в их спины. Я рубил направо и налево, без разбора. Бойцы рубили лапы и языки. Монстры заквакали, начали бросаться в стороны. Но было поздно. Они сами стали жертвами.
Когда пыль рассеялась, мы оказались лицом к лицу с пожилым друидом в темно-серой робе. Он не спешил опускать природную защиту. Однозвездочные бойцы и крестьяне заняли позицию за барьером из древесины и лоз.
Неожиданно, Степа выскочил перед нами и бессильно рухнул на землю. Он был весь измазан бурой кровью. А по его щекам текли слезы.
— Буян погиб! Кур всех перебили! — отчаянно взвыл он. — Все потеряли… Как нам жить-то дальше⁈
Глава 21
— Возражаю! Если мы просто останемся в стенах города, то пострадают деревенские земли вокруг. Восстановить их не удастся или будет стоить очень дорого. Разве есть эти деньги в казне? Почему бы не организовать усиленные отряды сейчас?
Слова грузного мужчины в богатом, расшитом золотом кафтане, в шароварах из шелка, и меховой накидке, разнеслись по Залу собраний.
Это был Иван Караваев, глава одного из четырёх больших Родов Выкречи и по совместительству патрон купеческой гильдии, торговец всем, чем только можно было торговать.
Его слова за столом были встречены холодно. Караваевы были далеки от военного дела и сражений, да и сама Зона, если быть честным, их мало интересовала. Монстры, научная сторона или магическая составляющая — всё это не входило в интересы Караваева. Его интересовали лишь деньги.
Тимофей Астахов, комендант Выкречи и маг в ранге Мастера, а также глава собрания невозмутимо смотрел в карие, наглые глаза Караваева. Тимофей провёл на посту коменданта больше десяти лет. Десять лет на сложной, опасной должности, где многие до него попросту не справлялись. Вовсе не из-за Зоны или мутантов и их нападений — нет, не справлялись из-за давления и влияния Родов.
У Тимофея должность коменданта была не первой. Когда-то пятидесятилетний мужчина участвовал в боярских заседаниях в Думе. Там, куда местные местечковые властители никогда не смогут попасть, хоть через десять, двадцать или сто лет. Как он попал в Выкречь — воспоминание не из приятных. Просто он слишком много знал. Тимофей редко окунался в омут прошлого. Иногда талант становится проклятием и может стоить не только Рода, но и жизни.
Жизнь Тимофей сохранил. Сейчас он знал о многом в Выкречи, в своём городе, который он именовал родным. Что мог знать комендант?
Например, о том, что Островские крышевали местные банды и частенько нагревали ходоков на бабки — иначе это не назовёшь.
Несмотря на это, за широким круглым, крепким столом, выполненным из чёрного дерева, сидел Константин Островский, глава Рода и владелец Аукционного дома, не последний человек в городе. По зализанным назад русым волосам, аристократическому лицу и костюму-тройке на европейский лад вряд ли можно было предположить о некоторых сферах его интересов.
Знал Тимофей и о том, что Володины были самым сильным Родом в военном плане. Угрожающим и уважаемым Родом среди ходоков. Знал он и как они им стали. И были до недавнего времени.
Совсем недавно Ратибор Володин, глава Рода, объявил охоту за Кровавым кварцем, да не где-нибудь, а за Мёртвым хребтом. Вернулось мало бойцов и еще меньше ходоков. Это была проблема — проблема не только для Рода Володиных, но и для Тимофея.
Знал Тимофей и о том, что Караваевы принялись скупать отдельные участки земли за городом. Пока лишь несколько самых прибыльных с точки зрения земледелия. Да и лишь те, где удавалось убедить вольных людей продать землю.