Старейшина и Илларион переглянулись.
— Мы наблюдаем, — ответил Старейшина. — Хаос трудно устранить прямым ударом. Он гибок и вездесущ. Его нужно подтачивать, вымывать, разрушать изнутри. И…
Старейшина задержал взгляд на эмблеме солнца на столе.
— Мы обязательно это сделаем.
Старейшина взглянул на на Иллариона, и в его глазах на один миг промелькнуло то чувство, которое старый и уже поживший церковник испытывал крайне редко — надежда.
Собрание закончилось. Илларион остался сидеть в зале один. Он смотрел на золотую вязь, уходящую к потолку. Он не сомневался — это тот Клинков, и хаос вновь что-то задумал.
Илларион поднялся из-за стола и вышел из зала. Впереди его ждали агенты, шпионы и подчинённые. И ещё хаосит, которого он собирался убить.
Любой ценой.
Выкречь. Особняк Володиных.
Ратибор Володин проснулся задолго до рассвета. У него так часто выходило в последнее время — ночь приносила тревогу вместо покоя. Сны, если и были, то были короткими, скомканными и исчезали из памяти едва Ратибор открывал глаза. Он вышел на балкон второго этажа и вдохнул утреннюю прохладу. Выкречь была затянута лёгкой дымкой — солнце ещё не успело подняться из-за горизонта.
Снизу, во дворе, уже слышались голоса и звуки просыпающегося дома: кухарка громко ругалась с кем-то, кузнец таскал воду, мальчишка-конюх лениво подметал камни. Всё вроде было как всегда, как обычно… но не совсем. Володины в последние месяцы держались изо всех сил. Да, у них были контракты, бойцы сильные, маги, да и на землю их никто не претендовал.
Но сразу после отъезда Максима Клинкова все дела шли с трудом, словно несмазанные колёса. Сначала были допросы церковников, затем отменилась сделка с Караваевым. Было понятно, что на него надавили. Рысев, кому же ещё? Но и Рысев действовал от имени церкви, не сам.
После охоты за Кровавым кварцем… Осада. Ратибор едва смог вернуть боевую мощь к тому, что было до этого. Но ни город, ни княжество не стояли на месте и не ждали, пока Володины восстановятся.
Разве что дома стало спокойнее.
Ратибор тяжело вздохнул. Он любил жену и детей. Всех. Ира с Серёгой, несмотря на расстояние, часто присылали письма: про походы, про монстров, про жизнь в Южноуральске. Они славно обустроились. Законнорождённые дети, незаконнорождённые… Ратибору было плевать. Его кровь, он их воспитал — воинов, сильных, с характером.
Но, судя по последним новостям, он не знал, было ли им сейчас безопаснее в Чернореченске или здесь, дома, в Выкречи.
Ратибор уважал Максима, видел в нём силу, ум и справедливость — свою, хаотичную, но честную. Род Володиных оказался между молотом и наковальней. Церковь не прощала даже союзов с хаоситами.
Это не значило, что Род Володиных был под смертельной угрозой. Нет, ещё достаточно контактов, ещё достаточно заказов, ещё достаточно связей, выстроенных за десятки лет. Если одни откажутся вести дела — то найдутся другие.
Здесь, в маленьком городке на границе империи, никогда нельзя было выжить в одиночку. И опаснее всего были не аристократы или церковники, а Зона. С ней нельзя договориться, её нельзя судить. В последние годы Ратибор даже начал сомневаться, что её можно было победить. Как будто монстры, изменённые растения, артефакты не закончатся никогда.
Зазвенел колокольчик, и в комнату робко заглянула горничная. Ратибор шагнул с балкона в комнату.
— Слушаю.
— Простите, господин, но к вам гонец.
— Сейчас буду, — пробасил Ратибор.
Он быстро оделся, повесил клинок на пояс и спустился вниз, в гостиную. Там его уже ждали не только гонец в пыльной накидке и грязных сапогах, но и Владимир. Он поприветствовал Ратибора быстрым поклоном, на что Ратибор только махнул рукой.
Оба подчинённых выглядели взволнованно. Гонец, молодой парень, тяжело дышал, хотя и успел, судя по всему, уже перевести дух. Ратибор дураком не был и тут же поднял вокруг себя Полог, ограждаясь от мира стеной магии.
— Слушаю, — коротко сказал он.
— Господин, — произнёс гонец и низко поклонился, — новости из пограничья. Через перевал прошли чужаки. Светлая одежда и доспехи, все украшено золотом. А на знамёнах…
— Солнце, — сквозь зубы процедил Ратибор.
Гонец лишь кивнул и склонился ещё ниже. Ратибор посмотрел на Владимира — верного воина, прошедшего вместе не одну вылазку и войну. Он был готов к любому приказу.
— Вернуть все экспедиции, отменить вылазки, собрать бойцов и наёмников.
Владимир спокойно кивнул. Ратибор знал: если солнце придёт, встречать его придётся именно ему.
Глава 12
— Ну и что мне с вами делать? — пробормотал я.
Я снова обвёл взглядом толпу. Ни о какой ровной шеренге речи не шло. Больше двух десятков мужчин и женщин разного возраста, разного телосложения, в разной одежде, но с одинаковыми лицами, выражающими страх, недоверие и тревогу. Ожидание иногда было страшнее приговора.
Чиновники из ратуши поглядывали на меня в ожидании, особенно один из них — высокий, сухощавый, в круглых очках. Но, кроме тревоги, в толпе я видел и другое — ожидание, смешанное с плохо скрываемой обидой, как будто я украл у них нечто большее, чем просто их господ.
Я спешился и подошёл ближе. Григорий, старичок, который просил за всех слуг Троицких, медленно попятился. Среди людей послышались робкие шёпоты.
— Меня зовут Максим Клинков, — заговорил я спокойно. — С этого дня все земли, принадлежавшие роду Троицких в пределах Чернореченска и Южноуральского княжества, переходят под моё управление согласно указу князя и приговору княжеского суда.
Никто не перебивал меня. С каждым словом робкая надежда в глазах угасала. Я чувствовал, как воздух вокруг сгустился.
— Это даёт мне все основания решать вашу судьбу.
Я сделал небольшую паузу.
— Вы служили предателям и были оставлены позади, когда ваши господа сбежали. Я считаю вас нежелательными на землях моего рода.
Я подчеркнул последние слова. Мой голос не был грубым, но и никакой мягкости в нём не слышалось. Я не давал надежды, не врал, но и не опускался до угроз.
— Вы сейчас же соберёте вещи и покинете особняк. У вас будет три дня на то, чтобы покинуть пределы Южноуральского княжества. Вас не тронут, не будет преследования, но вернуться сюда вы больше не сможете.
Молчание упало тяжёлым покрывалом. Кто-то всхлипнул. Григорий сделал шаг вперёд, но тут же застыл, наткнувшись на мой холодный взгляд.
— Вы вправе поступить иначе, — негромко сказал мне сухощавый маг. — Некоторые ждали, что вы… отправите их на каторгу или хуже.
Я повернулся к нему. Он не давал мне советы — просто высказывал общее мнение.
— Возможно. Но я не вижу смысла калечить людей, которые и так остались ни с чем. Это… — я указал открытой ладонью на слуг передо мной. — Не милосердие, а прагматизм. Я не хочу, чтобы в княжестве остались глаза и уши Троицких. Но и превращать их в мучеников — значит подарить врагам повод для ещё одной красивой сказки.
— Как скажете, — чиновник склонил голову. — Так и запишем: изгнание, бессрочно, без права вернуться назад. Основание — решение нового владельца.
Я кивнул.
Некоторое время ушло на то, чтобы выпроводить слуг за пределы особняка. Здесь работали все те же чиновники и городская стража. Впрочем, через несколько часов на территории не было ни одного человека Троицких. Мои люди начали потихоньку исследовать особняк, в то время как чиновники заканчивали свою работу. Я заметил, как Аскольд с Сольвейг нырнули в одну из арок. Останавливать я их не стал, всем было интересно взглянуть на новое владение.
— Ты ведь понимаешь, — вздохнул Рома, — что теперь всё это придётся обустраивать.
Я усмехнулся:
— Понимаю, конечно. И работы будет много. Но раз уж мы эти земли отвоевали, мы теперь за них в ответе.
Рома деловито потёр руки. Мы уже разворачивались к внутреннему двору, когда к нам подбежал один из магов, работавших с ратушей. Невысокий, слегка полноватый и с залысинами.
— Господин Клинков, простите, вы нужны во внутреннем дворе. Мы обнаружили проблемы с артефактной защитой.
— Какого характера? — тут же спросил я.
— Всё ещё стоят активные плетения, и мы не можем пройти.
Маг развёл руки в стороны:
— Там что-то старое, уровень не ниже Мастера. Дежурный маг несколько дней пытался обойти плетение, но только сильно обжёгся.
А вот это было уже интересно. Я бы сильно удивился, если бы Троицкие не оставили какой-нибудь пакости позади себя. То, что большая часть особняка была магически обесточена, было странно — склады, дома и прочие помещения были просто оставлены.
— Веди, — скомандовал я и добавил. — Рома, давай со мной. Посмотрим, какой подарок нам оставили бывшие хозяева.
Мы нырнули в просторные арочные двери особняка. Солнце пробивалось сквозь высокие витражные окна. Звуки шагов по каменному полу разносились под высокими потолками. Стены были обшиты темным дубом, на котором должны были быть закреплены магические светильники, но остались лишь крепления.
Кое-где на стенах сохранилась мозаика с гербом Троицких. Я лишь поморщился, нам ещё только предстояло убрать чужую геральдику. По пути к нам присоединилась Весна.
— Заклятие непростое, — продолжил говорить полноватый маг, вытирая пот со лба. — Не просто ловушка, а какой-то активный узел.
— Когда вы покинете особняк? — спросил я.
По-хорошему, я понимал, что чиновники должны были проследить за тем, чтобы всё движимое имущество было передано и распределено между Нестеровыми и Велигорскими. Судя по всему, за несколько дней, пока Магистр разбирался, большая часть, если вообще не всё, уже была вынесена. Но заклинание, защищающее центр особняка, оставалось.
— Честно признаться, господин Клинков, — пропыхтел маг, — если вы возьмётесь снять заклинание сами, то сейчас же…
— Добро, — легко согласился я.
Незачем было пускать других людей в сердце своей будущей крепости. Даже на первый взгляд территория, когда-то принадлежавшая Троицким, выглядела намного больше и крепче той, что была у нас. Новый особняк напоминал хорошо сконструированный артефакт — наглядное воплощение продуманной, выстроенной за десятки лет структуры. И сейчас он был залогом будущего моего рода.