Я протянул требуемое и старуха просияла, разглядывая свое новое приобретение. Глаза ее зажглись полным радости блеском. Все предыдущее у нее хоть и вызвало интерес, но достаточно отстраненный. Тут же моя сила пустотника уловила настоящую эмоцию радости. До этого старуха не испытывала вообще никаких чувств, поэтому мы её до самого последнего момента не могли учуять в жилище темной эмпатией пустотника. Да и внушают мне некоторые опасения существа, что не чувствуют вообще ничего.
— Хороша. Не нова, но металл добрый. Такой точно в печи так просто не прогорит. Клянусь своей мятлой, чудо как хороша.
На нас посмотрели уже совсем с другим взглядом. Бабушка на глазах преобразилась, расплываясь в улыбке. Даже длинный крючковатый нос с бородавкой, каких я прежде не встречал у представителей человеческой расы, стал казаться не таким уродливым.
Если бы в этом мире была шкала репутации, то сейчас я явно перешёл на новый в ней уровень. Впрочем, может, она и есть, только скрыта от нас.
— Чаво хочешь за такое диво, юнец? Злата у меня нету, сам видишь. Дала бы снадобий целебных, да ты и сам себя и друга своего из водицы слатаешь. Может, что по иной части вам надобно?
Странная получается сделка. Совсем как в Доминионе, когда за рыбу с грибами я получил книги с магическими умениями. Тогда я обрел королевский дар, намного лучше, чем мог, при том, что те ребята были уверены в обратном. Касание Дафны стало для меня незаменимым заклинанием, а на очереди еще и оставшийся у Мыши «паровой взрыв». Получится ли у меня сейчас так же?
А ещё назойливая мысль о существовании скрытой шкалы репутации никак не давала покой.
— Достаточно уже того, что вы поможете добрым путникам в их нелегкой дороге, указав нужный путь через лес. Но если вы настаиваете, то покажите, что у вас есть и чего не жалко для нас.
Такая постановка вопроса ей явно понравилась. Равно как и Искра, вовремя оказавшаяся у ног старухи. Пожилая женщина была слаба к кошачьим, потому как при виде маленькой мантикоры каждый раз расплывалась в широкой доброй улыбке. Из всех нас, котёнок первый получил угощение в виде тарелки сметаны. Очень, кстати, интересно, откуда она у старухи.
На столе стали появляться различные зелья и волшебные артефакты, самостоятельно слетая с разных полок, вылезая из ящиков и выкатываясь нам на осмотр. Спрашивать ничего не потребовалось, а от разнообразия заблестели глаза теперь уже у меня. Да и Терми вряд ли остался равнодушен к такому.
— Вотъ. Обычно я по надобности особой варю, и мало держу готового.
Зелье живой воды.
Восстанавливает тело и возвращает к жизни цель, при условии, что ее душа все еще в теле. Действует в течении часа после гибели.
Эликсир кровавого боярина.
Все физические показатели на 4 часа увеличиваются в два раза. Дает пассивный эффект «вампиризм»
Сушёная полынь
Временно Блокирует способности существ типа «нежить».
Сушёная серна
Меняет сознание употребившего, придавая фанатичную уверенность в себе. Повышает волю на +8, снижая мудрость и интеллект на 4.
Дымная трава.
Подавляет все эффекты, наложенные на разум.
Собачий корень.
выводит из организма токсины и яды. Универсальное противоядие.
Толченая кора Кошмаросля
При употреблении или раскуривании вызывает транс, повышая внушаемость на 367%
Судя по всему, старуха была в первую очередь травницей и зельеваром. Именно зельеваром, а не алхимиком — никакой сложной техники для этого занятия здесь не было, в отличии от нескольких котелков и невероятной коллекции ингредиентов, часть из которых — те, что не нуждались в специальной обработке — она предлагала нам.
Глаза разбегались от такого разнообразия. Толченая кора могла бы создать идеального шпиона, завербовать на свою сторону почти кого угодно. Даже с нулевыми навыками внушения такому воздействию есть что противопоставить из всех моих знакомых разве что у Литы. А добавить сразу после внушения серну, и этот несчастный будет готов даже стать смертником во славу того, что ему скажут. И это явно самое слабое, что есть в арсенале у этой милой бабули. Едва ли нам показывают всё.
Друг уже точил лапы на пару зелий, но он, как сперва, и я сам, не уловив самую главную суть. На самом деле, в предложенном выборе есть только одна вещь, которую нам нужно взять:
— Нам нужна дымная трава. Вся, которую вы сможете нам дать.
Друг в изумлении посмотрел на меня. Судя по тому, как он задумчиво крутил в руках серну, его более прочего заинтересовала она. Я просто взял пучок и поднес к его лицу, чтобы он еще раз как следует изучил её свойства и задумался.
— Все эффекты? — недоверчиво переспросил он у меня, затем переадресовал свой вопросительный взгляд старухе.
Та как раз вытаскивала из печи первую партию пирожков. Кажется, маракуя становится символом моих путешествий. Черта с два я буду её продавать. Другие фрукты — пожалуйста, хоть все. А этот я оставлю себе. И у Терми тоже всё заберу.
Сладкий и отдаленно знакомый вкус теста погружал в далекое детство прошлой жизни. Память ничего на эту тему мне не говорила, но эмоции — они всегда могут рассказать больше, чем кажется. Чем дольше я иду путем пустотника, тем больше понимаю, что они не так просты, как мы привыкли о них думать. Эмоции формируют характер, эмоции влияют на жизненный путь, эмоции могут поднять обреченного покойника или убить живой здоровый организм.
Второй укус добавил в палитру сладости яркую вспышку кислинки. Во рту появился кисло-сладкий аромат маракуй. Нефтис, это можно есть бесконечно!
Я довольно улыбнулся, откусывая кусок за куском.
— Что, купцы, нравится? — бабка с улыбкой посмотрела на меня, довольная тем, как мы набросились на угощение и принялась разливать травяной чай.
Готовка, целительство, зелья. Какой знакомый набор навыков.
— Подумал, что через сотню лет я, наверное, буду очень похож на вас. Зелья я, правда, еще только учусь создавать.
— Небойсь тоже просто с водой играешься? — догадалась она.
— Заклинания и молитвы.
— Молитвы? — заинтересовалась старуха, а мне в голову запоздало постучалась мысль, что не обо всем стоит рассказывать сразу. Хотя мое божество пока что еще ни у кого не вызвало антипатии, даже у других богов. Никто о нем просто не знает.
— Да, — я продемонстрировал свое самодельное зелье, благословленное на покой.
Старуха быстро вырвала флакон из моих рук и всмотрелась в описание от мира.
— Неплохо, молодой жрец, — в голосе ее теперь показались и нотки уважения. Не как к равному, но как к подающему надежды младшему. И признание отшельницы мне было приятно. Если бы не спешка, стоило бы попробовать набиться к ней в ученики. — Но сам состав собран почти наобум. Хорошо бы тебе научиться разбираться в растениях и их свойствах.
— К сожалению, — я опустил голову. — Мы очень спешим. А в дороге, полной опасностей, сложно находить время на обучение мирным профессиям.
— А куда путь держите, добрые люди? — при моих словах о спешке старуха снова немного нахмурилась. Но поскольку о причине такой реакции я не догадывался, решил ответить, как есть:
— К спуску Змейки. Знаете о таком месте?
— Змейке, значить? Зеленыя вы еще, в такие места ходить. На кой чорт оно вам?
— Мы будем не одни, — хмуро ответил Терми. Напоминание о том, что впереди ждет место, что по заверениям знающих сущностей более опасное, чем башня Тишины, тяжелым грузом опустилось на дух.
— Туда отправляется большой отряд. Рейд. Мы, можно сказать, отстающие, — пояснил я, приступая к следующему пирожку. Мимо лица пронеслась ложка Терми, нацелившаяся на пиалу с вареньем, которого я умудрился до сих пор не замечать.
— Во-от оно как, — потянула старуха. Было видно, что продолжение темы ее заинтересовало. Но я и представить не мог, как именно. — А не поганое ли место вы искать собираетесь?
Поганое? Звучит, почти как «отхожее». Такие эпитеты в речи собеседника всегда стоит подмечать, если хочешь понять его лучше. К проклятой богине старуха относится очень плохо. Впрочем, я вообще пока не встречал никого, кто бы ее любил.
— В храм неназываемого бога-чудовища, — подтвердил я, все равно это и так стало очевидно нашей собеседнице.
Ответом мне сначала стало молчание и долгий тяжелый взгляд. Лишь спустя пол минуты тишины, старуха продолжила:
— Значит, — сказала она. — Это о вас говорил мой друг кот.
Резко потяжелевший воздух между нами сдавил виски. Теперь главное еще тщательнее взвешивать свои слова. Каждое из них ставить против пера на весы Анубиса.
— Значит, это о вас говорил Безупречный, — вернул я улыбку пожилой женщине. Хотя лысый кот-убийца меньше всего у меня ассоциировался со словом «друг».
— Вот и славно. Кот не упоминал о том, что вы такие добрые люди.
— И эльфы, — отстраненно добавил я с той же дружелюбной улыбкой.
— Нет, люди, — поправила теперь уже меня старуха. — Разве ещё ты не понил? Мельхиор не видит в тебе никакого эльфа.
— Я догадывался, — кивнул я, припоминая давний диалог с Сегинусом. — А что не так с моим другом? Он ведь и есть человек.
— Тут сложнее. Думаю, дух его не желает мириться с этим и видит себя чем-то другим. Но здесь точно знает только сам великий отец Мельхиор.
С покалыванием кончиков пальцев пришло понимание: старуха говорит о зверином имени!
— Да нет, меня вполне устраивает быть человеком, — буркнул Терми.
— Значит, мир наш это может не устраивать. Может, здесь и так уже слишком много чужаков? О том, для чего вас призвали сюда и как может знать лишь великий иномирный колдун, что за этим стоит. Потому и с вопросами след вам к нему идти.
— Хорошо. После храма мы перестанем быть людьми, — я не стал делать тайны и из основной нашей цели. Если она зовет Безупречного своим другом, то должна и сама это знать.
— У вас должно быть моё зелье, — старуха показала ряд гнилых зубов с парочкой золотых заменителей и одним — из белесого металла. — Используй его перед алтарем, и не быть тебе человеком.