Дмитрий, подумала она, никогда не показался бы мягким.
Её тело продолжало тлеть от медленного ожога его поцелуя и прикосновений. Даже факт, что они продвинулись немного дальше после её флэшбэка, не мог приглушить воздействия. Чувственность Дмитрия была мощной, столь же необузданной, сколь и утончённой, столь же тёмной, сколь и терпеливой. Убаюкивающей. Соблазняющей. Хонор прекрасно знала, что он управлял их встречами, приучая её к своим прикосновениям, своим поцелуям, своей силе. Она не возражала против исследования чувственности с мужчиной, который знал об удовольствии больше, чем она могла себе представить; Хонор доверяла ему в постели.
Конечно, подумала она с улыбкой, вставая, чтобы приготовить завтрак, у неё не было намерения позволять ему продолжать руководить танцем, как только они станут настоящими любовниками. Она доела хлопья и собиралась налить чаю, когда кто-то постучал в стеклянную стену, выходившую на её квартиру. Развернувшись, она потянулась за пистолетом, засунутым за пояс джинсов… и увидела крылья серебристо-голубого цвета, подсвеченные восходящим солнцем. Иллиум ткнул большим пальцем через плечо в сторону Башни.
Кивнув, она наблюдала, как он снижался, а затем пронёсся над городом в захватывающем дух цветовом шоу, ещё более поразительном на фоне рассветного неба. Когда к его крыльям присоединились крылья полуночи и рассвета, Хонор ошеломлённо вздохнула, всё ещё совершенно очарованная преображением Елены. Вместо того чтобы зависнуть рядом с Еленой, Иллиум выполнил резкое вертикальное погружение, от которого сердце Хонор подскочило к горлу, прежде чем повернулся, чтобы подняться, а затем взлететь обратно с той же скоростью, облететь вокруг Елены и оказаться рядом с ней. Игривость в его движениях говорила о дружбе между этими двумя.
Это единственный тревожный звонок, которым ей придётся поделиться с Эшвини, подумала она с усмешкой, направляясь переодеться в менее рваную футболку, приняв душ.
Но когда вошла в спальню, обнаружила, что отказывается от футболки в пользу топа с короткими рукавами и круглым вырезом, который подчёркивал фигуру и ярко-красного цвета. Он не стеснял движений, даже не открывал большого декольте, но это самая сексуальная вещь, которую она надевала с момента нападения. Это было приятно.
Нанеся лёгкий макияж, в том числе помаду цвета мака, она собрала волосы в тугой хвост и пристегнула оружие. Было слишком жарко, чтобы прикрыть наплечную кобуру курткой, температура за ночь резко подскочила, поэтому Хонор пожала плечами и оставила всё как есть.
Когда она вышла из дома, у обочины на холостом ходу стоял красный Феррари с откидным верхом.
— Я и не знала, что заказала услугу самовывоза, — сказала она вампиру на водительском сиденье.
Глава 24
Одетый в накрахмаленную белую рубашку с расстёгнутым воротом и чёрные брюки от костюма, он выглядел как какой-нибудь высокооплачиваемый руководитель, направляющийся на утреннюю встречу, его глаза были затенены зеркальными солнечными очками, которые хотелось сорвать, чтобы она могла прочитать его взгляд.
— Я ещё не получил от тебя того, чего хочу. — Это могло быть шуткой и абсолютной правдой. — Ты уже поела? — спросил он, вливаясь в поток машин.
— Да. — Кстати, о завтраке… — От кого ты питаешься?
— Осторожнее, Хонор. — Интонация в его словах задела её за живое. — Я мог бы начать думать, что ты ревнивый и собственнический тип. — Она никогда такой не была, но, с другой стороны, он единственный мужчина, который стал её навязчивой идеей. Сегодня ранним утром ей снился не безликий любовник, а Дмитрий, с его опытными руками и греховными прикосновениями.
— Да, — сказала она, понимая, что просит о чём-то таком, чего он, возможно, не в состоянии дать. — Думаю, так. — Сворачивая, чтобы пропустить городской автомобиль, который пытался вынырнуть в безумный поток машин, он не торопился с ответом.
— Прошлой ночью особенно сочная блондинка предложила себя. Она позвонила мне после того, как я вышел из твоей квартиры. — Хонор крепче сжала дверную ручку, хотя понимала, что он нарочно провоцирует её — он в хорошем расположении духа, и всё же не могла побороть первобытное чувство собственничества в своей реакции.
— Я бы подумала, — сказала она с наигранным спокойствием, — что ты усвоил урок о блондинках на примере Кармен. — Он повернул, направляясь скорее к туннелю Линкольна, чем к Башне.
— Ах, но сладкий, горячий вкус крови может замаскировать самые непривлекательные качества. — Не проявляя никакого нетерпения по поводу затора перед туннелем, он снял солнцезащитные очки, чтобы положить их в отделение под приборной панелью. — Хонор. — Со струящимся по венам гневом, она повернула голову и обнаружила, что втягивает воздух от его опьяняющей чувственности. Рассветное солнце, уличное движение — ничто из этого не могло приглушить напряжённость этих тёмных глаз, резкие черты этого прекрасного лица. — Я, — сказал он тоном, похожим на грубый шёлк, — тоже собственник, крольчонок. Смертельно опасный. — Её гнев трансформировался во что-то гораздо более интуитивное.
— Это меня не пугает, — сказала она, кладя руку ему на бедро, чувствуя, как под ладонью напрягаются мышцы. — Но я видела, как действуют вампиры твоего возраста.
— Как? — Низкое вопросительное мурлыканье, которое с таким же успехом могло быть ударом стилета.
— Угрюмо? — Ответа не последовало, и он тронулся вперёд. — Я знаю, — продолжила она, — сексуальные нравы гораздо… расслабляющие. — Однажды она застала оргию в разгаре во время охоты. Конечности переплетались в сексуальном самозабвении, шеи выгибались для укуса, а вздохи наполняли воздух, напоенный мускусом секса, это было чертовски эротично, но у Хонор не было ни малейшего желания присоединиться — даже когда к ней обратилась пара накачанных блондинов-скандинавов-близнецов. — Это не для меня, — сказала она, потому что, хотя такие фантазии забавные, на самом деле очень прочно попала в лагерь сторонников верности.
— Это, между нами говоря, перешло черту. — Фраза, которая давала ей право требовать то, что она собиралась потребовать.
— Я никогда не смирюсь с тем, что у тебя могут быть другие любовницы — будь то ради крови или секса — и если ты этого ожидаешь, тогда мы должны прекратить всё прямо здесь и сейчас. — Уход от Дмитрия разрушил бы что-то жизненно важное внутри Хонор, но хуже было бы наблюдать, как он склоняет свою тёмную голову над шеей какой-то другой женщины. — Как бы долго мы ни были вместе, — а она не была настолько наивна, чтобы думать, что сможет удержать такого мужчину, навсегда, — это должно быть моногамно. — Когда она хотела убрать руку с его бедра, он на секунду накрыл её своей, прижимая к себе.
— Похоже, блондинки потеряли свою привлекательность, — сказал он, увеличивая скорость.
— Этого мало.
— Больше никого на это время, Хонор. — Недвусмысленное обещание… за которым последовало предупреждение. — И это работает в обе стороны.
У неё защемило в груди, и только тогда Хонор поняла, что задерживала дыхание. Выдохнув, она сказала:
— Я знаю, что это несправедливо, ведь я, возможно, не смогу позволить тебе питаться от меня.
Вампир однажды сказал, что кровь из вены отличается от донорской крови, как самый изысканный шоколадный торт от рисового крекера. Но Дмитрий пожал плечами, которые она хотела снова увидеть обнажёнными.
— Кровь достать легко. — Проехав туннель, он вывел их в пригород. — А вот без секса я мог бы умереть. — Она впилась ногтями в его бедро, давясь смехом. Когда его губы изогнулись в медленной улыбке, которая наводила на опасные мысли, Хонор решила сыграть с ним в его же игру. Она провела пальцами вверх по молнии его строгих чёрных брюк. Дмитрий выругался, но ухитрился не вильнуть. Он сразу же затвердел от прикосновения, что придало ей смелости.
— Постарайся не ехать рядом с полуприцепом или пикапом, — сказала она, обхватив член настолько, что Дмитрий стиснул зубы, — или они увидят это.
— К чёрту. — Он нажал что-то на приборной панели, и крыша автомобиля с плавным электронным жужжанием, за полминуты закрылась. Повторное нажатие, и окна оказались подняты и затемнены. Боже милостивый.
— Сколько стоит эта машина? — спросила Хонор, но вместо ответа Дмитрий положил свою руку на нее и заставил ускориться.
— У тебя не получится. Не рукой. Может, если используешь рот. — Её пальцы на ногах поджались, желание разлилось жидким жаром в животе.
— Ты не можешь кончить, — предупредила она, сжимая его рукой. — Или тебе придётся вернуться и переодеться. Сжав пальцы на руле, он с шипением выдохнул.
— Я не забуду этого, Хонор.
Это угроза, от которой соски напряглись, потираясь о кружево сексуального лифчика, который она надела под топ. Однако она даже не думала останавливаться — она хотела сделать это, получить опыт, о котором сломленная женщина, которой была в начале этой охоты, никогда бы не подумала.
— Там, — сказала она, — вход в какой-то парк. — Зелёная трава, несколько столиков для пикника. Вывернув руль, Дмитрий въехал на небольшую стоянку. В это время дня слишком поздно для любителей выгуливать собак и бегать трусцой и слишком рано для других. Отстегнув ремень безопасности, не убирая руки с его колен, она наклонилась, чтобы прикусить мочку уха Дмитрия. Когда он вздрогнул, она поняла, что задела очередную эрогенную точку на его теле. — А лобовое стекло становится непрозрачным? — Не говоря ни слова, он протянул руку, дотронулся до чего-то на приборной панели. Секундой позже стекло стало дымчато-чёрным. — Это вообще законно? — Лизнув мочку его уха, она просунула свободную руку под расстёгнутый ворот его рубашки, чтобы провести пальцами по впадинке у основания горла, и почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Количество правонарушений растёт. — Мрачные, опасные слова, от которых она сжала бёдра, а в голове пронеслись образы самого эротичного из наказаний. Дмитрий был бы непростым любовником — подобно безликому мужчине, которого она видела в своих снах, он бы требовал, контролировал и обладал.