Немного смягчившись, Бань подошла и чмокнула его в щеку:
– Хороший мальчик. Но что бы я ни приказывала, в следующий раз, если начнется какое-нибудь безумие, обязательно сообщи.
– Что же нам теперь делать? – Важность случившегося наконец-то дошла до Марото. В голове рассеялся туман эйфории, вместо нее осталась только ужасная боль в ягодицах и болезненный ужас в сердце. – Кто это? Что это? Их там не меньше десяти тысяч, если предположить, что они такого же роста, как обычные люди, и похоже, тем, к кому они направляются, придется туго.
– Но кому, кому? – размышляла вслух Бань, теребя себя за ухо. – Мы ведь точно знаем, что эта дорога не ведет ни к одному из обнаруженных нами пляжей или бухт, но войско движется на юго-восток и, значит, скоро доберется до моря. Должно быть, оно выйдет к берегу с другой стороны мыса, того, с которого тебя сбросили в воду.
– Или под ним, – сказал Марото, вспомнив пещерный лабиринт, по которому обезьяноподобные монстры несли его в тот день, когда он очутился в Затонувшем королевстве.
– Так или иначе, дорога приведет их к южному берегу Джекс-Тота. – Бань еще сильнее дернула себя за мочку. – Что они там собираются делать?
– Поваляться на пляже? – предположил Марото и, получив хлесткий шлепок по чувствительной заднице, поспешил добавить: – Откуда мне знать? Может, у них там гавань?
– Из предположения, что армия Джекс-Тота, судя по всему отменно натасканная, идет к тайной гавани на южном берегу, можно сделать только один вывод, – заключила Бань, не сводя глаз с глянцевой черной реки, движущейся мимо обрушенной городской стены. – Кто-то замышляет вторжение на Непорочные острова.
– Что? Нет! Я хотел сказать… разве такое возможно?
Чем больше Марото думал об этом, тем правдоподобней казалось ему такое объяснение. И не важно, из кого состоит армия – из людей или диковинных существ, – все легенды сходились в том, что Джекс-Тот был весьма неприятным соседом, прежде чем война с Эмеритусом привела обе империи к загадочной катастрофе. Стоит ли удивляться, если они, едва возродившись, принялись за старое? Разве не так поступало древнее зло во всех мистериях и героических песнях? Изгнанное на долгие века, а затем вернувшееся, чтобы склонить всех прочих на свою сторону?
– Так что же нам делать?
– Бежать! – прошипела Бань, и Марото, наконец обернувшись, увидел, что капитан уже вскочила на ноги и теперь натягивает второй сапог. – Быстро и далеко. И всю дорогу думать. Как только мы вернемся в лагерь, нам придется решить, как действовать дальше. По мне, так нужно строить плот и плыть на нем к Хвабуну – ближайшему из островов.
– Предупредить непорочных? – кивнул Марото. – Разумно.
– Выгодно, – поправила Бань. – Они будут у нас в большом долгу, если мы предупредим их до начала вторжения. А теперь шевелись, Полезный, пока…
– Пока что? – спросил Марото, бросая напоследок хмурый взгляд на черную армию.
– Пока не случилась какая-нибудь гадость. – Бань схватила Марото за руку и указала на склон горы. – Вроде этой.
– Ох! – вздохнул Марото, и сердце его упало аж до пылающей задницы. – Да, нам точно пора уходить, пока они не добрались до нас.
Им уже доводилось видеть такой крылатый ужас – если в первую ночь на них спикировало то самое чудовище, которое Марото натравил на монстра, отложившего яйца в прибрежной пещере. Но тогда они едва разглядели тварь в темноте. Четыре белых чудовища, что летели сейчас вдоль хребта по направлению к Бань и Марото, при свете дня выглядели еще кошмарней. Бледная лоснящаяся шкура в лучах солнца казалась почти прозрачной, так что можно было различить лиловые внутренности и черные кости. Длинные развевающиеся щупальца почти касались земли. Эти твари не могли взлететь высоко с оседлавшими их всадниками в черных как смоль доспехах. На спине у каждого лениво взмахивающего крыльями монстра сидело по два крупных, неповоротливых человекоподобных существа. Стая уже находилась всего в сотне ярдов и продолжала беззвучно приближаться с вполне очевидной целью.
– Проклятье! – с грустью проговорил Марото. – Я только начал входить во вкус.
– О, это ты еще успеешь, – пообещала Бань, шлепнула его по заду и помчалась в ту сторону, откуда они недавно пришли. – Если только тебя сейчас не сцапают.
– Только после вас! – крикнул ей вслед Марото.
Хоть он и понимал, что должен вскочить на кварцевый валун, и дождаться атаки, и броситься на первое чудище, как сделал бы настоящий герой для такой замечательной девушки, проложившей своей ладонью путь к его сердцу, – но он тоже бросился наутек, даже не договорив до конца, и быстро поравнялся с Бань.
– Ну и глупо! – прокричала она. – Разве ты больше не хочешь, чтобы я была сзади, Полезный?
– А вот здесь вы не правы, – отозвался Марото.
Оглянувшись, чтобы убедиться, что чудища с наездниками еще далеко, он не заметил первый же из многих резких спусков на своем пути и упал на траву. Боль в ушибленном локте и помятых ребрах не шла ни в какое сравнение с той болью, которую он ощутил, как только перекатился на ягодицы. Когда он перестал кувыркаться по склону, Бань снова оказалась впереди, и он рассудил, что это даже к лучшему, потому что теперь мог любоваться ее задницей. Не самое худшее зрелище, особенно на фоне сельской местности.
Они уже почти добрались до опушки леса, но тут один из крылатых преследователей спланировал по дуге и завис над самым хребтом, отрезая им дорогу. Вблизи, при свете дня, он выглядел как нечто среднее между совомышью и гигантской медузой. Сравнивая его с драконом-кальмаром, Донг-вон был не так уж и далек от истины.
Да уж, не самый лучший выдался денек. Но Марото не впервой выкарабкиваться из самых безнадежных ситуаций. Бань остановилась, не попытавшись проскочить мимо дракона-кальмара, и Марото промчался мимо нее, слегка шлепнув по заду. Если все кончится хорошо, ему придется заплатить за это, но сейчас он лишь прибавил скорости, направляясь по склону навстречу монстру. Всадники в черных доспехах казались темными пятнами на спине чудовища, но Марото все же разглядел, что они держат в руках нечто похожее на сеть. Они явно поджидали добычу. И тут к Марото, задумавшему обманный маневр, пришла другая идея.
Воспользовавшись крутизной склона и выступом у его подножия, он оттолкнулся и полетел ногами вперед, как ныряльщик прыгает в воду с высокого утеса. Удар пятками пришелся в отвратительную морду летучей твари. Трудно сказать, насколько удачной была эта атака, потому что в следующее мгновение он уже лежал на спине среди прекрасных цветов и теплой травы, а с голубого неба на него медленно опускалась широкая черная сеть.
Чувства, которых Марото почти начисто лишился при ударе о землю, постепенно возвращались, и он, заметив краем глаза мелькнувшую неподалеку прелестную прядь огненных волос, попытался отбросить от себя сеть, но та оказалась чрезвычайно тяжелой, липкой и даже едкой на ощупь. Огромная туша с раскинувшимися во все стороны щупальцами, похожими на слоновьи хоботы, подплыла к варвару, а тот не смотрел на монстра – он повернул голову туда, где Бань без оглядки уносилась прочь. Вот она уже на опушке, вот исчезает за деревьями…
Оставалось лишь надеяться, что ее не догонят.
Глава 17
– Не сердись, – сказала София Борису. Они тащились через оживающий с каждой минутой лагерь; вероятно, слухи быстро распространились, как… ну, да как любые дурные новости. – Знаешь, люди обычно воодушевляются, когда покровитель предлагает купить для них новое оружие. Тебе нужно чем-то себя защищать.
– Говорю же, я создан для любви, а не для войны, – уныло отозвался Борис.
– А что, это идея, – оживилась София. – Мы можем запросто умереть уже завтра, так почему, забрав оружие, не заскочить ненадолго в бордель? Я оплачу.
– У вас странное чувство юмора, – проворчал Борис, и Мордолиз залаял в знак согласия.
– Не без этого, конечно, но какого демона, а? – Предложение было сделано в приступе человеколюбия, и теперь София не могла понять, почему сама так упорно отказывалась от идеи посетить злачное заведение. Сингх права, ей нужен хоть кто-нибудь, и срочно. – Может, это наша последняя возможность провести несколько приятных минут с миловидной девочкой, или мальчиком, или кто тебе больше нравится.
– И поскольку мы запросто можем умереть уже завтра, сегодня можно не беспокоиться о дурных болезнях? – произнес Борис без всякого воодушевления.
Он, конечно, прав, демоны его дери, но раз уж идея высказана, пути назад нет – София получит свое, пусть и второпях, потому что ее ждет неизбежная встреча с Хортрэпом.
– Не то чтобы сифилис означал конец света, и не все шлюхи одинаково грязны, – добавил Борис, вероятно приняв ее возбужденный румянец за смущение. – Мой брат тоже был шлюхой, но он… э-э-э… Ну хорошо, у него было аж несколько дурных болезней, так что это неудачный пример.
– Я ценю твою деликатность, Борис, но я чиста, как свежевыпавший снег, – заявила София и, увидев, как Мордолиз задрал лапу, тут же поправилась: – Не в том смысле, конечно, но ты меня понял. С тех пор как Хортрэп все мне там исправил, единственный человек, с которым я познакомилась в борделе, стал моим мужем.
Вот ведь дерьмо. Стоило только ветру чувственности принести небольшое облегчение, как София вспомнила, по какой причине она ни разу за весь этот год не попыталась купить себе плотские удовольствия, и ее плечи мгновенно поникли, как паруса в штиль.
– Вот как? – удивился Борис. – Что ж, это весьма разумно. Конечно, о таком не услышишь на каждом углу… Позвольте предположить, что вы додумались до этого первой, внеся тем самым еще один вклад в самотскую культуру.
– Нет, я всего лишь хотела сказать… а впрочем, не важно.
У Софии защемило в груди от воспоминаний о том, как она впервые увидела Лейба в Равге. Он так соблазнительно разлегся на кушетке в общем зале «Шестидесяти девяти глаз». Ох, как же ей захотелось этого светловолосого красавчика с внешностью крестьянского мальчишки! И по прошествии времени он стал для нее не просто любовником… Нет, проживи они хоть сто веков в своем домике возле Курска, ей и этого было бы мало. Никто не понимал ее лучше, чем Лейб, и никого другого она не подпускала так близко к себе… Но даже зная весь мрак ее души, зная обо всех ее преступлениях и злодействах, Лейб любил ее, и его любовь была для нее дороже империй и сокровищ, дороже самой жизни, если эта жизнь – без него. Пока они были вместе, София ощущала… ощущала, что с ней все в порядке, и сколько бы зла она ни натворила, все же не считала себя безнадежно пропащей, раз уж такой хороший человек, как Лейб, заботится о ней.