Клинок мечты — страница 62 из 70

Дорога по полутемным кирпичным галереям была короче, чем ожидалось. При всех ее несчетных часах в подземелье путь наверх занимал меньше двух минут. Тетка Шипиха провела ее вверх по стертым сапогами ступеням, потом вниз, вдоль короткого коридора, и, наконец, к двери, которую громадный, в оспинах шрамов сторож с волнением на лице отомкнул перед ними.

Свет ослепил Элейну. Она споткнулась, но Тетка Шипиха поймала ее под локоть и удержала прямо. Укол в ключице пришелся лишь слабеньким отголоском прежней раны. Пока глаза приспосабливались к сиянию, ей слышалось, как вполголоса перешептываются мужчины. Незнакомый голос пробормотал непристойное ругательство, но с таким восторгом, словно то были слова молитвы.

Медленней, чем ее устраивало, начали складываться очертания предметов. Относительно темное пятно перед ней оказалось деревянным забором. Невыносимая белизна над головой предстала грязноватой голубизной затянутого дымкой неба. Из света собрались, принимая объем, форму и плоть, люди в синих плащах городских стражников. Их было около дюжины, и впереди стоял Гаррет, рядом с крупным мужчиной, носящим чрезмерно большой значок, – капитаном казармы.

Элейна встречалась с ним прежде. Сенит, вспомнила она его имя, и тут Гаррет сделал шаг ей навстречу. Погрузиться в его объятия не требовало никаких сил, все равно что упасть. Любые мысли об осмотрительности, своем высоком положении или предупреждении слухов вымело ветром, несущимся над переулком. Она прильнула головой к изгибу его плеча и шеи и вдыхала его, словно духи.

– Мне тебя не хватало, – проурчал он. – Я так переживал, что она тебя не отпустит.

За спиной Элейны хихикнула Тетка Шипиха:

– Я играю строго по правилам.

– Сказала бы ты, будь иначе, ага, – встрял капитан, с лязгом насилия в тоне. – Репутация правдолюба – первое средство лжеца.

Витавшая напряженность перекинулась Элейне, и она отступила от Гаррета. Все как один стражи стояли спокойно, все были готовы проливать кровь. На другом конце переулка несколько крепких инлисков злыми взглядами наблюдали за происходящим, положив ладони на рукояти мечей. Тетка Шипиха стояла в преддверии подвластного ей мира и улыбалась легко и беспечно, но ее непринужденность грозила тревогой сильней, чем все собравшиеся мужчины.

Элейна заступила между капитаном и Шипихой, словно вышла на сцену.

– Капитан, что здесь происходит?

– Ничего хорошего, – бросил здоровяк.

Знакомый с виду молоденький синий плащ, прочистив горло, отвесил легкий поклон в сторону Элейны:

– Простите, пожалуйста, но до того, как на вас напали в доме Лефт, не случалось ли вам упоминать при ком-то Гаррета по имени? Исключительно по первому имени? Без фамилии?

– Сейчас не время, Маур, – буркнул капитан, но Гаррет поймал ее взгляд и кивнул.

– Я… – Она обхватила голову руками. Ветер шелестел и нашептывал. – Кажется, при моей двоюродной сестре? Андомаке?

– Андомака Чаалат, – произнес названный Мауром стражник, – следующая в очереди престолонаследия. Это переворот.

– Да, ты охеренно умен, – сказал капитан. – Мы все впечатлены твоими способностями. А теперь заткни хайло. Миледи, вот что вам необходимо сделать прямо сейчас: отправиться ко мне под охрану моих бойцов. – Он сцепился глазами с Теткой Шипихой. – И чтоб никто не смел и моргнуть, пока она туда добирается.

Тетка Шипиха вздохнула и надменно бросила:

– Когда б я хотела ей смерти, она б уже умерла.

Элейна непроизвольно сделала шаг, затем остановилась.

– Какой еще переворот? Что происходит?

– Мы точно не знаем, – ответил Гаррет. – Там пожар. Может, во дворце, может, на Зеленой Горке. Но твоя сестра была той, кто желал твоей смерти.

Элейна почувствовала напряженную работу мысли, не осознавая, что обдумывает. Все равно что слышать треск огня в смежной комнате, чуять за дверью его жар. На задворках сознания все бурлило, и не было понимания почему. Не было поначалу.

– Нить Китамара не оборвется.

– Я не знаю, что это значит, – сказал Гаррет.

– Барышня, – проскрежетал зубами капитан. – Если это то, на что похоже, тогда вы в опасности. Необходимо доставить вас в тысячекратно более защищенное место, чем то, где вы стоите сейчас. Прошу вас, идемте со мной.

Она повернулась, почти против воли. Женщина с порезанным лицом и молочным глазом глядела на нее почти что сочувственно. Внезапно и мощно нахлынуло воспоминание о том, как она падала в реку, боролась, чтоб всплыть на поверхность, пока не кончится воздух. Она отдавала себе отчет, что данный момент опасен не меньше того.

Элейна развернулась к капитану:

– Ваша обязанность защищать не меня, вы должны защищать город. Сейчас город – это мой отец. Мы идем во дворец.

– Хорошо, прекрасно, – сказал он. – Тогда пойдемте. Достанем экипажи. Лошадей. Давайте уже выдвигаться.

– Улицы и мосты забиты толпой, – заметила Тетка Шипиха. – Ползти наверх Старых Ворот пауком? Вы и до темноты не успеете.

– Не суй свой хлебальник! – рявкнул капитан, но Тетка Шипиха лишь улыбалась.

Элейна обернулась к ней и до сих пор открытому дверному проему. Гаррет согревал теплом ее бок, и от того тепла было радостно.

– Есть и другие пути, – сказала Тетка Шипиха. – Мне с вами идти заказано. Я впряжена в иную соху. Но я открою дорогу, коли у вас хватит смелости.

Женщина отступила влево. Деревянная дверь была распахнута, и темнота за ней казалась кромешней, чем при подъеме Элейны на выход.

– Ни хрена себе ловушка! – воскликнул капитан. – Миледи, надо поскорей уходить от этой бандитки и из этого места. Вам повезло выйти наружу живой. Второй раз вам не выбраться.

Синие плащи подобрались, растекаясь по переулку, как кошка, стелящаяся по земле перед броском. На дальнем конце прохаживались, следя за обстановкой, инлиски. Ближе не подступали. Покамест. Предчувствие насилия заполняло трепещущий воздух, как дым.

Когда Тетка Шипиха заговорила вновь, то неотрывно смотрела на Элейну, однако слова ее предназначались капитану:

– Услышь меня, Дайвол. Мы не соратники, и в дружбе нам не бывать, но сегодня твои враги те же, что и мои. Не стану обещать, что ты и твои люди доживете до завтрашнего утра, но даю тебе слово, что не я буду той, кто убьет вас.

– Иди ты, – ответил капитан.

Элейна повернулась к Гаррету, но, дошло до нее, вовсе не за советом. Она костьми чуяла, что ее час настал и он принадлежит только ей. Гаррет мог стать для нее лишь одним – тихим местом, безветренным садом. Глаза его были мягкими и потерянными, в точности как она сама. И он выглядел старше, чем в ту, их первую, ночь. Или нет. Неверное слово. Выглядел измученным и беззащитным. Так смотрел на нее, как, должно быть, смотрела она, когда река еще не высохла в ее волосах, а сандалии утонули с концами. Он сделал тяжкий, громадный вдох, собираясь заговорить, и Элейна наперед знала, что если он сейчас скажет, что она должна делать – прикажет ей, – то надломится что-то ценное.

– Что я должен делать? – спросил он, и буря в голове улеглась.

– Идем со мной, – сказала она. – Я тебе пропасть не позволю.

Элейна аб-Дения Найцис а Саль подошла к Тетке Шипихе, гордо подняв голову и расправив плечи. Улыбка женщины могла означать что угодно.

– Свободный проход во дворец для меня и моих людей. Вы даете мне слово?

– Да, – сказала Тетка Шипиха.

– По рукам. Капитан! Ведите бойцов. – Она шагнула во тьму, не озираясь, прислушались ли к команде.

Эрья ждала в коридоре с прикрытым фонарем и неприкрытым удивлением на лице. Донесшиеся шаги за спиной принадлежали Гаррету. Элейна признала их, не оглядываясь.

– Значит, сюда, – сказала Эрья, но Элейна выжидательно вскинула палец.

Зазвучали новые шаги. Позади затопали сапоги, застучали по бедрам ножны. Стража. Элейна кивнула, и Эрья повернулась, поднимая фонарь, и повела их вперед и вниз. Кирпичные стены раздались вширь. Они миновали декоративные ниши, в которых Элейна узнала боевые стрельницы. После треплющего ветра наверху подземелье казалось неестественно тихим. Возможно, таким оно и было.

Они миновали наклонный спуск, шириной с улицу, прошли затемненные галереи и залы. Из теней за ними следили инлисские лица, бесстрастно, удивленно или с возмущением. Подземный невидимый город, этот опрокинутый Китамар, принимал их появление. Капитан стражи бормотал что-то под нос, единственную фразу, повторяя ее снова и снова. Ей показалось, то было «Сука, а я ведь знал», но о чем точно речь, она не догадывалась. Стены из кирпича сменились на валуны и старые деревянные подпорки. Воздух загустел, насытился сыростью. Запах реки накатывал волнами, пока Эрья вела их вперед.

Ход открывался в широкое помещение, высотою со склад, где вращались и скрипели громаднейшие колеса, приводимые в движение толстым ремнем – вроде бы из плетеной кожи, что начинался, а потом и терялся, в черном зеве туннеля. Пятеро – трое мужчин, две женщины, все круглолицые, кудрявые инлиски, – волокли к устью туннеля приземистые и мощные сани с колесиками на полозьях.

– Забирайтесь, – сказала Эрья.

– Что это такое? – спросил невысокий стражник – Маур – с очарованием и страхом.

– Царь-туннель всея контрабанды, – ответил ему капитан.

– Залезайте или идите под рекой пешком до конца, – сказала Эрья. – Сани не скоро вернутся. – Чей-то возглас сожаления раскатился под рекой эхом.

Элейна взошла на сани. Они были сделаны из широких дубовых планок, состарившихся почти дочерна, с бледными царапинами и зарубками, обнажавшими обновленную древесину. Стражники сгрудились возле нее, как мальчишки, в первый раз забравшиеся на плот.

Эрья вручила Элейне фонарь.

– На той стороне вас отведут к лестнице. Не бегите, подъем долгий и площадок для отдыха мало. Но вас доставят туда, куда нужно.

– Спасибо вам, – сказала Элейна. – За все.

– Рассчитайся со мной, – сказала инлиска. – Победи.

Последний стражник занял место на запятках. Когда Элейна подняла фонарь, свет разлился перед ней по туннелю, теряясь в его темном чреве. Гаррет, чтобы стоять потверже, положил руку на бортик саней.