«С чего бы это Белая Госпожа послала к нам шесть своих служительниц? Ведь даже одна превосходит большинство мужчин».
– Хозяйка велела привести тебя во дворец, – сказала одна из Нерожденных присущим им монотонным голосом, лишенным эмоций.
Запустив руку под свое белое одеяние, она вытащила ошейник, выкованный из темного металла.
– Во, блин. Только без этого дерьма, – проворчал Коул.
Он положил руку на украшенный драгоценным камнем эфес Проклятия Мага.
– Нас устроит любой повод, чтобы покинуть проклятую башню, – выпалил он. – Но не в ошейниках.
Саша уставилась на то, что держала в руке служительница. Ошейник был соединен с цепью из переплетенных колец и явно предназначался для того, чтобы вести пленника, как собаку на поводке. Она расценила бы подобное как унижение собственного достоинства, останься бы у нее таковое. Вместо этого она положила ладонь на руку Коула.
– Расслабься. Из-за такого не стоит умирать. Мы пойдем спокойно.
Служительница уставилась на Сашу мертвыми глазами.
– Никаких «мы». Хозяйка потребовала только Даваруса Коула. А от тебя надо избавиться.
– Избавиться? – повторила ошеломленная Саша и услышала, как стальной клинок выскользнул из ножен.
В мгновение ока Коул оказался перед ней, закрыв ее своим телом. Проклятие Мага угрожающе светился синим, но, помимо этого, из клинка исходило что-то сумрачное, чего она никогда не видела раньше. Воздух вокруг них стал, казалось, еще холоднее.
– Как только кто-нибудь из вас тронется с места, я отправлю ее голову Белой Госпоже в качестве предупреждения, – с яростью пообещал он.
Скажи это прежний Коул, прозвучало бы смешно, пустой угрозой, не стоившей и крысиного дерьма. Но глядя сейчас на друга детства, Саша не усомнилась в нем ни на секунду.
Тем не менее чего Нерожденные не боялись, так это смерти. Ближайшая к Даварусу служительница рванулась к Саше, будто смазанное белое пятно возникло в морозном воздухе, девушка застыла на месте, понимая, что и надеяться не может удрать от этих существ. Ни при каких обстоятельствах, тем более – со сломанной лодыжкой, на вершине самой высокой башни в городе.
Служительница – невероятно быстрая, жуткое порождение тайных лабораторий Белой Госпожи – будто оступилась, из ее бока торчал клинок Проклятие Мага. В мгновение ока рука Коула обхватила шею служительницы, свободной ладонью он выдернул кинжал и вскрыл ей горло, выпустив фонтан черной крови. Зловоние ударило Саше в нос, и ее затошнило, хотя в желудке было совершенно пусто.
– Вас – на одну меньше, – сказал Коул, отталкивая содрогавшееся существо.
Саша своими глазами видела, как трудно остановить служительниц Белой Госпожи: видела, как они продолжали сражаться со сломанными позвоночниками в битве у ворот Сонливии. И тем не менее ее друг покончил с неестественной жизнью служительницы с легкостью, которая просто потрясла ее. Нерожденная дернулась еще несколько раз и замерла.
– Сущность нашего Отца в тебе сильнее, чем в нас, брат, – сказала одна из оставшихся служительниц. – И все же мы превосходим тебя пятикратно.
«Брат?» Саша просто не представляла, что имело в виду это существо, но ее недоумение тут же переросло в изумление, когда прежний обитатель башни зашевелился, медленно поднялся на ноги, похрустывая конечностями, и его свесившаяся голова повернулась к Нерожденным.
– Пять к двум, – констатировал Коул.
Бледность его несколько уменьшилась, будто убийство Нерожденной отчасти восстановило его силы.
Воцарилась напряженная тишина, пять оставшихся служительниц склонили головы. Казалось, они к чему-то прислушивались. Возможно, получали указания.
– Эта девушка остается в живых, – произнесла в конце концов одна из Нерожденных. – Пока.
В глубине души Саша хотела обидеться за то, что о ней упомянули как об «этой девушке» в городе, где царил матриархат, где правила самая могущественная женщина в мире. Но с учетом всех обстоятельств она испытывала слишком большое облегчение, чтобы придавать подобному значение.
Во дворце Белой Госпожи все еще шли ремонтные работы: позолоченные двери в тронный зал лежали там, где упали, сорванные с петель во время ее поединка с Танатесом. Сашино сердце заколотилось в груди при виде изуродованного металла. Когда ее и Коула проводили через порог и она взглянула на жуткую правительницу города, сидевшую на троне из слоновой кости, устремив вперед взор фиолетовых глаз, девушке захотелось повернуться и убежать. Но бежать было некуда.
Совет уже собрался. Женщины и один случайный мужчина в белых церемониальных одеждах сидели рядами на скамьях ниже трона: им приходилось взирать на хозяйку, словно ее – так же, как мертвых богов – изобразили на мозаичном потолке. Но она не была богом – она была убийцей богов. Некогда верховная жрица Матери, одной из тринадцати главных богов, Эласса, как называл ее Танатес во время их противостояния, перешла на сторону бывшего врага – из религиозной Конгрегации в Альянс чародеев, – после того как в ее чреве умер ребенок. А когда девушка увидела, что Белая Госпожа швырнула башню в Танатеса, своего бывшего любовника, Саша поняла тревожную истину: пробужденный гнев лорда-мага в самом деле устрашающ.
«А я отвесила ей пощечину и назвала дрянью. Вот дерьмо».
Когда Сашу и Коула подвели к возвышению, на котором стоял трон, Белая Госпожа поднялась.
– Оставьте нас, – приказала она мягким, совершенно спокойным голосом, ее фиолетовый взор по-прежнему был непроницаем. – Все вы.
Она кивнула Совету, члены которого быстро встали с мест и покинули зал.
В наступившей тишине Саша слышала, как колотилось в груди ее сердце. Она уставилась в мраморный пол, не осмеливаясь поднять глаза и встретиться взглядом с лордом-магом.
Даварус не испытывал такого страха.
– Зачем нас привели сюда? – спросил он.
– Вопросы задаю я, дитя, – ответила лорд-маг. – Ты не менее дерзок, чем в прошлый раз, когда стоял предо мной. Даже более того.
– Что ж, все изменилось, – хмуро заметил Коул. Он положил руку на эфес Проклятия Мага и требовательно спросил: – Где мои друзья?
– Твои друзья? – эхом откликнулась Белая Госпожа.
– Деркин и Эд. Они были на причале, когда нас арестовали по твоему приказу.
Саша наконец рискнула бросить взгляд на лорда-мага. Ее красота ошеломляла: платиновые волосы и совершенные черты лица делали ее несравнимой ни с одной женщиной, которую когда-либо видела Саша. Но внутри – Саша знала – скрывалось чудовище. Хуже Салазара, если такое вообще было возможным.
– Мне совершенно безразличны твои друзья, дитя смерти. Ты не столь важен, как тебе кажется. Даже с украденной сущностью бога, что находится в тебе.
«Дитя смерти? Украденная сущность бога?» Заявления лорда-мага звучали просто невероятно. Прежний Коул выкрикивал бы что-нибудь в таком духе с крыш при каждой возможности, но сейчас он поморщился, и Саше показалось, что ему стыдно.
– Я отвечу на твои вопросы, если поможешь мне найти друзей, – отозвался он. – Один из них – горбун. Другой – здоровяк и ведет себя как ребенок. Оба они – хорошие люди.
Голос лорда-мага зазвучал жестче, в нем слышались нотки гнева.
– Когда ты впервые появился в этом городе, ты привел с собой насильника. Во второй раз ты привел Танатеса. Не говори мне о хороших людях, дитя.
– Я был неправ насчет Трехпалого, – признал Коул. – Но Танатес… Ворон… он спас нас в Заброшенном крае. Ты хотела, чтобы всех нас там убили. Так же как хотела, чтобы Темный Сын прикончил меня. Что ж, он в этом не преуспел. Я сразил одного лорда-мага. Быть может, убью и другого.
Потрясенная, Саша смотрела на Коула. В том, что он сказал, не было напускной храбрости, никакой самонадеянности, которая непонятным образом вытаскивала его из самых трудных ситуаций. Эту угрозу он высказал с серьезностью мужчины, сообщавшего жене, что подцепил заразу от местной шлюхи.
Белая Госпожа нахмурилась и подняла изящную руку. В ответ Даварус потянулся к кинжалу. Раздался скрежет, что-то золотое огромного размера врезалось в юношу сзади, и внезапно он оказался пригвожденным к полу одной из позолоченных дверей, которую направляла невидимая сила.
Белая Госпожа шагнула со своего возвышения. Не обращая внимания на ступеньки, ведущие к трону, она проплыла по воздуху и встала перед задыхавшимся Коулом. Он поймал Сашин взгляд, и отчаяние на его лице вырвало девушку из ступора.
– Остановись! Ты его убиваешь, – стала умолять она. – Пожалуйста… Ты вызвала его сюда с какой-то целью. Убей меня, если нужно. От меня никому никакой пользы.
Лорд-маг не обращала внимания на Сашу. Она пропустила прядь своих платиновых волос между пальцами и уставилась на Проклятие Мага, который Коул без толку сжимал в придавленной к полу руке.
– Ты переоцениваешь себя, дитя. Твое оружие способно защитить от магии, но ему не подвластно то, чем может управлять магия. Твоя доля божественной сущности Похитителя, пусть и значительная, делает тебя лишь одаренным орудием. Во мне – сущность не менее пяти богов. Только в Салазаре было больше.
– Я – не орудие, – удалось прошептать Коулу.
– Пожалуйста, – снова взмолилась Саша. – Дай ему дышать.
Прошло еще несколько секунд. Казалось, лорд-маг размышляла. Наконец она размотала прядь волос с пальца и забросила ее за плечо. Дверь поднялась и, выплыв из тронного зала, врезалась в дальнюю стену с жутким лязгом. Коул стонал и хватал воздух ртом, а Белая Госпожа хмуро смотрела на него фиолетовыми глазами.
– За истинную силу следует держаться обеими руками, – ровно сказала она. – Не беги от того, кто ты есть, дитя. Ты не сможешь служить нашему делу, отказываясь от своей истинной природы. Подчинись своей жажде, и она даст тебе силу.
Белая Госпожа повернулась к слуге, нервно ожидавшему у дальней двери. Она подозвала его, указав на Проклятие Мага.
– Возьми это и держи в безопасном месте. Оружие будет возвращено ему, когда он покинет город.
Лорд-маг повернулась к Саше, которой захотелось сжаться в комочек. Но, посмотрев на поверженного Даваруса, она встретила взгляд Белой Госпожи с нескрываемой ненавистью.