«Встретит. Конечно, встретит». Любовь Мхайры чище, чем все, что он знал в мире. Нo ему нужно было сдержать обещание. Обещание, которое он дал ей в тот день, когда, убегая от Шамана, они разделились, и он попытался увести Собратьев в сторону, а она направилась в Приграничье.
«Они поймали ее на хребте Дьявола, или, по крайней мере, так они мне лгали». В действительности Магнар заключил отчаянную сделку с Шаманом: тот пощадил Мхайру, а ее двоюродная сестра Наталия заняла ее место на костре лорда-мага. Шаман использовал чары, чтобы изменить внешность Наталии и ввести Кейна в заблуждение, заставить поверить, что сгорела Мхайра. Преподать ему урок, как заявил потом лорд-маг.
Поднявшись, Бродар отряхнул руки, на его обветренном лбу залегла глубокая морщина. Хотелось развернуться, ворваться в шатер Карна и отомстить Шаману за все зло, которое причинил ему этот ублюдок. Таков был его план, прежде чем Кразка захватил трон и заключил соглашение с лордом демонов. С тех пор приоритеты Кейна изменились, и теперь он снова оказался на той же стороне, что и лорд-маг Высоких Клыков. Бродар устало вздохнул. Союзы в Клыках возникали и исчезали так быстро, что ему оставалось лишь каждый раз делать новый выбор, сообразуясь с обстоятельствами.
Кейн продолжил обход лагеря, но вскоре начал задыхаться, и ему пришлось остановиться. В груди опять болело, в руке снова стало покалывать. Он был так чертовски измотан, что, наклонившись, уперся ладонями в колени; его трясло, он покрылся потом, несмотря на мороз.
«Что за дьявольщина со мной происходит?» – с яростью подумал Бродар. Он мог бы поискать целителя и задать ему этот вопрос, но не был уверен, что готов услышать ответ. В любом случае, нужно протянуть еще немного. Еще чуть-чуть, чтобы спасти сына и отыскать жену. Тогда если сердце и откажет, то, по крайней мере, оно откажет удовлетворенным.
Мужчина не может просить о большем.
– Ты ведь Меч Севера? Подойди, выпей со мной.
Кейн медленно выпрямился, глубоко вдыхая. Колоть стало поменьше, и он, запинаясь, сделал несколько шагов к молодому парню, который только что его окликнул. Это был красавец с каштановой бородой и короткими курчавыми волосами. Он сидел у костра и грел на нем кружку с медовухой, внимательно, но с улыбкой наблюдая за Кейном.
– Приятно видеть дружелюбное лицо, – пробормотал старый воин.
Усевшись на камень возле костра, он поморщился от боли в одеревеневших коленях.
– Некоторые нюхают джхаэлд перед битвой, – заметил он. – Думаю, медовуха – всегда более верный выбор.
Взяв предложенную кружку, он сделал долгий глоток.
Курчавый парень кивнул:
– Это о тебе говорили. Что ты никогда не суетился с огненной травой.
Кейн приподнял бровь и вытер бороду тыльной стороной ладони.
– А что сейчас? Джхаэлд может придать мужчине мужества, но не мастерства, и он ослабляет рассудительность. По моему опыту, ясный ум более ценен, чем пылкое неистовство. Но я не говорю, что не бывает ситуаций, когда нужно и то и другое, помни это. Э-э, а кто ты такой, кстати?
– Меня зовут Дрожун.
Парень протянул руку, и Кейн стиснул ее. Она слегка дрогнула в ладони Бродара, но он вежливо сделал вид, что ничего не заметил.
– Странное имя. За ним какая-то история?
– Ну… – Парень опустил взгляд на копье, лежавшее рядом, видно было, что он смутился. – Это прозвище, которое дали мне братья. Понимаешь ли, в бою меня охватывает дрожь. С трудом удерживаю оружие, чтобы не поранить того, кто рядом находится. Я и подумал, что солдата из меня не выйдет, и решил вместо этого стать бардом. Чтобы придавать мужества лучшим, чем я, бойцам своей песней.
– Бард? Ты имеешь в виду, как воины-скальды из легенд?
– Так. Только я предпочитаю вообще избегать участия в сражениях, если получается. Я провел некоторое время в Низинах, обучаясь у виртуозов из Города Садов. На протяжении многих лет туда отправились лишь несколько торговых караванов. Я не мог упустить такую возможность, когда она подвернулась, хотя повторять это путешествие я бы не хотел.
– Понимаю, – ответил Кейн. – И над чем ты работаешь сейчас, если можно спросить?
– Думаю, у нас довольно песен о Серостальном Граззте и героях Золотого Века. Я собираюсь написать новый эпос, о Веке Разрушения. Сагу, которая заставит грядущие поколения оглянуться назад и задуматься о том, что, в конце концов, нас окружали не только сплошные ужасы и беспросветный мрак. Что существует и существовало что-то такое, ради чего стоило сражаться.
Бродар кивнул.
– Благородная цель. А есть уже какие-то темы?
– Хочу написать песнь о твоих деяниях.
– Моих деяниях? – пробормотал Кейн. – Я не делал ничего, стоящего песни. По крайней мере, когда был уже немолод. Думаю, чем меньше упоминать о последних годах, тем лучше.
Дрожун задумчиво погладил подбородок.
– А можно спросить про твоего товарища? Говорят, Волк никогда не покидает тебя. Тем не менее я не вижу его здесь.
Кейн вздрогнул, будто от удара.
– Джерек… мы расстались в развалинах Маль-Торрада. Не думаю, что мы увидимся вновь. Возможно, к лучшему.
«Если я когда-либо увижу тебя снова, я тебя убью».
Бродар сделал еще глоток теплой медовухи и поморщился. Она была слишком сладкой. Слишком сладкой по сравнению с неожиданной горечью во рту.
Дрожун, казалось, не заметил его волнения.
Тогда позволь спросить о твоих отношениях с Шаманом.
– У нас нет отношений.
Бард опустил руку в сумку на поясе и, пошарив в ней, извлек перо для письма, чернила и лист пергамента.
Говорят, что некогда вы были близки. Говорят, ты был его воителем. Почему он набросился на тебя?
Кейн покачал головой.
– Долгая история.
– Ты можешь ее сократить. Или пойти рядом со мной и рассказать все. Вероятно, это поможет отвлечься от того, что ожидает нас в Сердечном Камне.
Бродар бросил взгляд на пергамент, подрагивавший в руках барда. Он выдохнул, моргнул синими глазами и глотнул медовухи.
– Ну, – сказал он, – рассказчик из меня не очень, но я мог бы пройтись за компанию. Было это так…
По выражению лица сына он сразу понял: что-то не в порядке.
Меч Севера, слегка поклонился Магнару, а затем Шаману, который с мрачным видом наблюдал за ним из-за трона, сложив громадные руки на груди.
– Я прибыл, как только получил вызов, – неуверенно сказал Кейн. – Твоя мать была нездорова, сын. Болезнь у нее в легких. Чародейка, которую ты прислал, говорит, там у нее что-то есть, какая-то опухоль. Говорит, нет магии, что может остановить тело, разъедающее само себя.
Он бросил взгляд на Шамана, ожидая некоего подтверждения, но ледяные синие глаза лорда-мага Высоких Клыков сощурились так, что пресекли продолжение беседы на эту тему.
– Зеленый предел провозгласил независимость, – прорычал Шаман. Вена на его толстой шее, казалось, вот-вот лопнет. – Брэндвин отправил с вороном сообщение сегодня утром.
Он оспаривает новый налог на зимний урожай. Осуждает его как несправедливый. Это мое владение, и тем не менее он смеет отвергать мои условия?
В тронном зале раздался скрежет: лорд-маг сжал зубы. Кейн встретил железный взор сына, в нем зашевелился страх.
– Я говорил тебе, что мы не можем доверять Наталии, отец, – спокойно сказал Магнар. – Она манипулирует. Брэндвином. Ты знаешь, что она делит с ним. ложе с тех пор, как умер ее муж Tapeд.
Кейн беспомощно пожал плечами.
– Что мне сделать с ней, сын? Убить ее? Она сестра твоей матери.
– Она предательница, – прогромыхал Шаман. – Я предоставил тебе слишком большую свободу действий в этой ситуации, Меч Севера. И тебе тоже, Магнар Кейн. Я сделал тебя королем. Самым молодым с тех пор, как я пришел в эти земли. Ты меня разочаровываешь.
Бродар с трудом сглотнул, во рту у него пересохло. Может, он был слишком мягок и позволил ситуации выйти из-под контроля. Брэндвин провозгласил независимость? Это же безумие! Он помнил, что произошло в последний раз, когда предел попытался отделиться. Он помнил Красную долину и кровь, пролитую в тот день, когда сдался Западный предел.
– Я все исправлю, – сказал Магнар. – Отец поедет в Берегунд и казнит Брэндвина.
Кейн медленно кивнул.
– Так, я могу это сделать.
– И тетю Наталию, – добавил Магнар.
Взгляд Кейна скрестился со взором сына, синие глаза встретились с серыми, глазами его матери. Он хотел возразить, но его сын, король, едва заметно качнул головой.
– И Наталию, – повторил Кейн сдавленным голосом.
– Нет. – Шаман произнес это слово, точно молотом грохнул по наковальне. – Никаких полумер. Берегунд должен быть предан мечу. Всех в городе нужно казнить.
Словно ледяные когти пронзили Кейна. Он яростно затряс головой.
– Зачем? – воскликнул он. – В этом нет никакого правосудия. Наказать тех, кто ответственен, – да. Но я больше не причиню вреда невинным.
Голос Шамана понизился до рокота. Его мышцы напряглись и перекатывались так, словно под его бронзовой кожей плясало жидкое железо.
– Ты отказываешь мне, Меч Севера?
Младший Кейн заговорил прежде, чем успел открыть рот старший. В голосе короля прозвучали нотки отчаяния, заставившие его отца вздрогнуть:
– Зеленый предел слишком важен, чтобы позволить мятежу гноиться. Без пищи, которую он производит, Высокие Клыки будут голодать. Убрать только Брэндвина значит лишь отложить решение проблемы. Ты должен это понимать, отец. – Больше никаких невинных, – прорычал Кейн.
Шаман сделал шаг в его сторону.
– Подожди, просительно сказал Магнар, уговаривая Шамана. – Дай отцу день, чтобы все обдумать. Ты знаешь, что у него друзья в Берегунде. Ему нелегко.
Шаман сделал глубокий вдох, преодолевая гнев. Его огромная грудь раздувалась, как кузнечные мехи.