– Ты безумец, – выпалила Шармэн.
Сновидец ухмыльнулся.
– Определенная степень безумия – первый шаг к спасению. Пора тебе усвоить этот урок. Надап, открой Комнату Раздумий.
Тот снял ключ с крюка, торчавшего в стене рядом с дверью, и, отперев ее, сделал шаг в сторону. Оттуда вывалилось тело мужчины, истощенного от голода.
– Увы, последний обитатель Комнаты сопротивлялся освобождению, – сообщил Сновидец. – Он отказался вырвать себе глаза и увидеть истину, как сделал я. Теперь единственная правда, которую он познает, – окончательность смерти.
Коул в ужасе смотрел на Комнату Раздумий. На самом деле она представляла собой всего лишь чулан, в котором едва хватало места, чтобы стоять. Внутреннюю сторону двери покрывали выемки, царапины и рыжеватые пятна. Даварус ужаснулся еще больше, увидев изуродованные пальцы мертвеца. Пленник пытался проскрести дверь, чтобы вырваться оттуда, пока не погиб от недостатка пищи и воды.
– Поместите в комнату девушку, – приказал Сновидец.
Шармэн тут же начала визжать и сопротивляться Надапу, который тащил ее в кошмарную камеру. Коул смотрел на труп, а слова Сновидца эхом отдавались в его голове.
«Теперь единственная правда, которую он познает, – окончательность смерти».
Внезапно у него появилась идея.
– Поднимись, – прошептал он. – Поднимись и напади на этих людей.
Труп заворочался на полу, испуская прерывистые стоны, а Коул врезал головой в лицо адепту, стоявшему перед ним. Тот с воплем упал, и Даварус бросился к ближайшей жаровне. Он поместил связанные запястья над пламенем, стоически стиснул зубы и приготовился смириться с мучительной болью. Это всего лишь боль, а плоть заживет. Если бы ему удалось продержать веревку достаточно долго, чтобы она прогорела…
– Вот дерьмо, – прошипел он, невольно отдернув руки. Горячо.
Пленник, которого он поднял из мертвых, бросился на Сновидца, вцепился нечеловечески сильными челюстями в его шею и разодрал тонкое горло, откуда хлынул поток крови. Шармэн, сложив руки вместе, двинула локтем в живот вознице и, отскочив от него, встала рядом с Коулом. Надап, увидев, как труп пожирает голову Сновидца, удрал из комнаты с выпученными глазами.
Коул выскочил из дома, Шармэн – за ним, их преследовали два приверженца культа. Юноша сбавил скорость, увидев шеренгу стражников с розовыми плюмажами, ожидавших у повозки. Мертвый Надап лежал на земле с тремя арбалетными стрелами, торчавшими из спины.
– Стоять на месте! – рявкнул капитан гвардейцев. – Покажите руки, чтобы я мог их видеть, собаки!
Коулу не очень хотелось подчиняться с учетом двух убийц- фанатиков за спиной, но либо так, либо разделить участь Надапа. Он замер на месте и поднял связанные руки перед собой. Секундой позже его примеру последовала Шармэн.
– А теперь опуститесь на колени…
Капитана гвардии прервали фанатики, которые вылетели из дверного проема, размахивая широкими ножами. Коул вздрогнул, ожидая клинка в спину в любое мгновение, но почти сразу же раздались щелчки арбалетов, и адепты культа глухо шмякнулись оземь один за другим.
– Там внутри есть еще кто-нибудь из них? – спросил капитан.
Коул беспомощно пожал плечами.
– Я так не думаю.
Капитан повернулся и сплюнул.
– Бешеные псы. Меня так и подмывает предать весь квартал трущоб огню. Выкурить их оттуда, как крыс!
Я обнаружила контрабанду, сэр, доложила женщина-гвардеец.
Она вышла из-за повозки с маленьким темным пушистым комочком в руках.
– Полуночница, – прошептал Коул.
Он и забыл про котенка.
– Тебе знаком этот вредитель? – рявкнул капитан.
– Она не вредитель! ответил Даварус, стараясь сдержать вспыльчивость. – Она моя кошка!
Капитан гвардии отвесил Коулу болезненную пощечину. Пораженный юноша с трудом подавил желание выдернуть из-за пояса офицера рапиру и всадить в его пульсирующее горло. За этим желанием стояло не только потрясение и негодование – но и голод. Похититель не подкреплялся уже много дней.
– Твое высокомерие оскорбляет меня, чужак! Ты не знаешь, что такие животные запрещены в Кархейне? К счастью для тебя, кошка вылезла из повозки, и один из моих офицеров последовал за ней в это пристанище. Ты не знаком с историей Лоскутного короля?
– Боюсь, нет, – ответил Коул, постаравшись, чтобы его слова звучали очень робко. – У меня не было времени поспрашивать, так как меня опоили и бросили связанным в повозку.
Капитан гвардии повернулся к Шармэн.
– Он говорит правду? Вас опоили фанатики?
Тарбоннская девушка покачала головой.
– Думаю, мы просто слишком много выпили. Этот парень из Сонливии отрубился. У него даже не стоял.
– Ну, это чушь, – пробормотал Коул. Капитан ухмылялся, глядя на него, и он подавил гнев, заставив себя вспомнить, зачем он приехал в страну. – Мне нужно передать послание советнице короля, – заявил юноша. – Это крайне важно. Я уже и так потерял здесь очень много времени.
– Покажи послание мне, и я решу, насколько оно важно.
Коул раздраженно вздохнул.
– Оно в моем заплечном мешке, – сообщил он, показав в сторону повозки.
– Капитан, – обратился стражник, который осматривал тело Надапа.
Он выпрямился, и Коул увидел, что в руке у него Проклятие Мага. Мягко сиявший кинжал давал голубой отсвет на его крысиные черты.
– Взгляните на это.
– Он мой, – сказал Коул как можно непринужденнее.
Взяв у гвардейца кинжал, капитан осмотрел его округлившимися глазами.
– В нем же магия. С чего бы у такого мальчишки было подобное оружие?
– Я не мальчишка! – пылко воскликнул Даварус. Он заставил себя успокоиться. – Его передал мне мой отец. Его сила действует только для меня.
«Сила Проклятия Мага будет действовать только для тех, у кого кровь истинного героя». Очередная ложь Гарретта. Кровь убийцы, прислужника лорда-мага, Манипулятора – вот настоящая правда.
– Докажи, – потребовал капитан.
– Не смогу, если только вы не знаете каких-нибудь чародеев поблизости, – ответил Коул.
– Никого, кроме Заторы.
– Да, – воскликнул Даварус. – Затора. Советница короля. Вот что я пытался сказать. Мне нужно отнести послание Заторе.
Капитан подошел к заплечному мешку Коула и открыл его. Вытащив свиток, он, нахмурившись, осмотрел его.
– Он чистый, – сказал офицер. – Ты меня за придурка держишь?
– Он магически зашифрован, – ответил юноша. – Вот. У меня есть писание самой Белой Госпожи Телассы, где объясняется положение дел. Если вы только ослабите путы…
Капитан с ворчанием извлек из-за пояса кинжал и полоснул по веревке, которой были связаны запястья Коула. Он посгибал руки, чтобы кровь вернулась в них, и затем полез в карман, с облегчением обнаружив, что писание там, куда он его положил.
– Вот, – сказал Даварус, передавая капитану документ.
Офицер пробежал его глазами, его брови слегка приподнялись.
– Тебе лучше пойти со мной во дворец, – сказал он в конце концов. – Король и его Рыцари в последнее время были сами не свои, но, если подпись здесь действительно принадлежит лорду-магу Телассы, им нужно сообщить об этом. Девушка останется.
– Меня устраивает, – ответил Коул, не обратив внимания на обиду, пробежавшую по лицу Шармэн.
Он посмотрел на нее нерешительно, помялся.
– А мы… там, в «Причуде»…
– Нет, – сказала она с некоторой злостью. – Нет.
«Я знал это. Знал, что не мог предать Сашу. Даже когда мою выпивку отравили и я не понимал, что за дьявольщина происходит».
– Не принимай это на свой счет, – обрадованно заявил он. – Я держу обещание девушке, которую люблю.
Голос Шармэн прозвучал ровно и сухо:
– Забавно. Помню, хотелось тебе страшно, как распалившемуся псу. У тебя просто не встал, когда мы уже приступили к делу. Ты был слишком пьян.
– А, – произнес Коул.
Снова повернувшись к капитану, он откашлялся.
– Так мы уже идем?
Тонкая грань
Опустошив желудок, Саша, пошатываясь, отошла от ночной вазы и вытерла тыльной стороной ладони слюну с подбородка. Она несколько раз моргнула, пытаясь отогнать пурпурно-золотистых демонов, которых ее поврежденный хашкой мозг порождал, а затем кромсал на кусочки в бесконечном психоделическом цикле, знакомом ей, как старый башмак.
– Ты просил меня для?.. – невнятно пробормотала она, вваливаясь в кабинет Фергуса, расположенный в самой верхней части помещений Совета.
Он сидел за столом, тыкая ножницами в мягкий ком какого-то губчатого материала. «Это же мозг кита», – осознала она сквозь туман, окутывавший ее разум. И не то чтобы нежеланный туман: он помогал ей заслониться и не видеть, насколько она отвратительна сама себе.
– А, Саша, – сказал Фергус, слегка улыбнувшись. «Дзык-дзык», – щелкали ножницы, и она в панике замерла. Он положил их в ящик стола и поманил ее поближе.
– Мне нужна твоя помощь. Как понимаю, у тебя природный талант к проведению операций. Ты была ключевой фигурой в мятежной группировке, противостоявшей Салазару, если не ошибаюсь.
Саша прищурилась, глядя на Фергуса. Казалось, он разделился на два человека, а потом они слились воедино.
– А что в этом для тебя? – спросила она, заставляя себя мыслить ясно, избавиться от последствий употребления наркотика, широко известного как лунная пыль из-за помешательства, которое он вызывал.
Перед ней был опасный человек.
– Мне нужен исполнитель для организации следующего цикла Уборки Урожая.
– Уборки Урожая? – эхом повторила Саша, испытывая ненависть к каждому слогу этих слов, понимая, что они приведут к еще более темному месту, чем то, в котором она обнаружила себя сейчас.
Фергус резко кивнул.
– Хозяйка потеряла много служительниц со времени войны с Сонливией. Их численность должна быть пополнена. Ты ведь знакома с Камерами Нежити? В городе их пять. Нет никакой необходимости проявлять подобный консерватизм по поводу нашего производства новых Нерожденных. Не в эти безысходные времена.