– Они идут, – тихо сказала Алина.
– Никто не идет.
Я был уверен, что за нами никто не следил; кроме того, я предпринял дополнительные меры: мы сделали пару лишних кругов по городу, прежде чем пришли в квартал Красных кирпичей. А если кто-то и проследил за нами, то откуда им знать, где мы теперь. В таком большом городе прислужники Шивалля практически не имели шансов столкнуться с нами случайно.
– Я их слышу.
– Это, наверное, крысы, – сказал я и вдруг понял, что не стоит напоминать девчонке о том, что в укрытии могут находиться и другие жители.
– Нет, не крысы, а люди.
Я прислушался. Слух у меня не идеальный, но и не самый плохой.
– В Красных кирпичах живет много людей. Поверь мне, они и сами не хотят с нами связываться, – возразил я. А затем услышал звон металла. Так позвякивает дорогой щит, притороченный к бедру воина, когда трется о клинок.
– Черт!
Я выглянул из-за угла и увидел, что к нам приближаются четыре пары людей, осматривающих каждый дом с обеих сторон. Вот тебе и пути к отступлению.
Я постарался сообразить, как выбраться отсюда без боя, но ничего не приходило в голову. Очевидно, они знали, что тот, кого они ищут, прячется в здании поблизости, и если бы я даже попытался разобраться с одной парой, то девчонка вряд ли смогла бы убежать от остальных. У них не было ни пистолей, ни луков – лишь клинки и дубинки. Громилы. Крепкие, туповатые молодчики, которые издеваются над слабыми и убивают за деньги, а иногда и просто ради веселья. Я выругался. Любого из них я бы легко одолел, даже двух, но с шестью сразу мне не справиться. Мой план спрятаться там, откуда будет легко убежать, только что превратился в ловушку. Громилы обычно не отличаются отменной тактикой, а эта банда умом явно не блистала и засаду устраивать не собиралась. Для подобного нужен такой парень, как я.
– Нам нужно бежать, – решила Алина.
– Ты быстро бегаешь?
– Достаточно быстро, чтобы добраться до переулка – если получится прорваться через этих двоих, идущих сбоку.
– Не сработает, это ловушка. В конце переулка тупик, да и вообще он очень узкий. Мы не сможем отделаться от остальных, если они побегут за нами.
– Зато они тоже не смогут окружить нас.
Я задумался об этом и восхитился девочкой, что все еще кашляла от дыма пожарища, в котором едва не погибла, но изо всех сил боролась за жизнь. Она уже сообразила, что просто сбежать не получится. Придется драться, и у меня будет больше шансов, если противники станут подходить по одному или по двое, не имея возможности окружить.
– Ладно, – сказал я, вытаскивая из-за пазухи ножны с маленькими метательными ножами. Их было шесть, каждый не больше четырех дюймов в длину, с утяжеленным клинком. Такой не метнешь слишком далеко, но в подобной ситуации они сгодятся. – Как только прорвемся через этих двоих в конце улицы, беги сразу к тупику. Я хочу, чтобы ты держалась позади меня и не подходила ближе чем на четыре шага. Поняла? Четыре шага.
Алина с испугом посмотрела на меня, окончательно сообразив, что выбираться нам придется с боем.
Я показал ей ножны.
– Каждый раз, как я скажу «нож», будешь подавать мне один из них. Плашмя, тупым концом ко мне. Поняла?
Она протянула руку за ножами, и я услышал шелест шагов совсем неподалеку от нас. Сейчас подойдут двое и обнаружат нас – поможем им. Я жестом приказал девочке приготовиться, затем достал рапиру и выпрыгнул из укрытия.
Как я и ожидал, их было двое: они стояли совсем близко, оба высокие и крепкие, с дубинками наготове. Остальные пары остановились у выходов. Я хотел убрать этих двоих сразу же, но это отняло бы время, а я не мог позволить себе такую роскошь. Я взмахнул рапирой, описав широкую дугу, так быстро, как только смог, и они тут же отскочили.
– Беги! – крикнул я, и мы с Алиной бросились на тех двоих, что прикрывали конец улицы. Они тоже держали в руках дубинки – невероятно тупое оружие против рапиры, но у большинства громил нет денег на хороший клинок, да и способностей к фехтованию тоже, а уж об уроках и говорить не приходится. Но я не хотел, чтобы эти двое ударили меня по затылку, поэтому не мог просто распугать их и пробежать мимо. Я сделал низкий ложный выпад против того, что стоял справа. Всегда поступайте так, когда деретесь с противником с тяжелым оружием. Если он попадется на ложный маневр, ему потребуется потратить много сил, чтобы снова поднять дубинку.
Маневр сработал, но парень слева не замешкался. Он замахнулся, чтобы ударить меня по плечу. Я присел и ткнул правого громилу прямо в брюхо, прежде чем он успел закрыться. Мы стояли так близко, что я просто не мог вытащить из него клинок, поэтому толкнул левого парня локтем, чтобы он потерял равновесие, а затем ударил раненого.
– Вперед!
Мы забежали в переулок. Задние фасады двух-трехэтажных домов, тесно стоявших бок о бок, образовывали темный узкий тоннель без всякой возможности к бегству. Сюда не выходили ни окна, ни двери: жившим здесь людям ни к чему был запасной выход, а вот грабителей они боялись гораздо больше, чем нуждались в таковом. Мы бросились в конец переулка.
В шести футах до стены я обернулся.
– Помни: стой в четырех шагах позади, подойдешь ближе только в том случае, когда я скажу «нож».
– Не дура, – буркнула она и заняла позицию.
У меня не было времени, чтобы ответить. Второй громила, которого я не успел ранить, уже бежал на меня, размахивая дубинкой.
Я подпустил идиота на четыре фута и просто ткнул клинком вперед – его дубинка пролетела мимо в нескольких дюймах от моего лица. Если у вас короткое оружие, то не стоит просто бежать вперед, размахивая им, на противника с длинным острым оружием. Ему лишь останется вытянуть руку вперед, и с вами будет покончено. Так и случилось.
Остальные громилы начали осторожно подходить. Проклятье. У них у всех были клинки и небольшие щиты; они переглядывались, улыбались и медленно шаг за шагом двигались в нашу сторону, зная, что в узком переулке лучше всего держаться вместе.
– Нож. – Я протянул руку назад. – Нож! – снова крикнул я, так ничего и не получив. Парни стояли уже в шести футах, когда холодный металл наконец-то лег мне в ладонь.
– Простите! – выдохнула Алина. – Он застрял.
Я давно уже не смазывал клинки и держатель маслом – неудивительно, что она едва вытащила его. Проклиная собственную леность, я метнул нож снизу. Видимо, в этот миг я угодил какому-то святому, потому что клинок по самую рукоятку вонзился в бедро нападавшего. Плащеносцы метают ножи меньшего размера, их конец заточен, как перо, и оставляет очень неприятные отметины на теле, если ты вообще сможешь извлечь нож из раны.
– Кест, Брасти, арбалеты к бою! – крикнул я, глянув на крыши домов и одновременно отражая удар в лицо. Нападавший на мои слова не купился – стоявший же за ним прикрыл голову руками в безнадежной попытке защититься от стрел. Если деретесь с толпой, то полезно время от времени выкрикивать угрожающие фразы вроде «Лучники!», «Огонь!» или даже «Гигантский летающий кот!». В пылу битвы это чаще всего отвлекает внимание противника, а в такой драке каждая секунда – это лишняя возможность нанести удар или избежать его.
Я воспользовался шансом и, сделав выпад, ткнул рапирой за спину парня передо мной, чтобы пронзить его более осторожного друга. Опасный маневр по двум причинам. Во-первых, потому что ваш клинок находится далеко за линией противника и у него появляется шанс поправить свое положение прежде, чем вы успеете защититься. Я пошел на риск, потому что этот парень был не слишком ловок и дрался более тяжелым, а значит, и более медленным клинком. Во-вторых, не стоит наносить удар в грудь, лучше в живот, в пах, в бок – в общем, туда, где находятся ничем не защищенные органы. Лицо – тоже неплохая цель. А в ребрах замечательным образом застревают клинки, особенно если человек валится на спину. Именно это со мной и случилось: я почувствовал, что держу умирающего на своей рапире.
Его товарищ быстро понял, что меня ждет, и одарил меня широкой тупой улыбкой громилы, который загнал противника в угол. Бедняга, поди, никогда не слыхал о летающих клинках Фалькио.
Наверное, вы тоже не слышали, так что придется объяснить. Когда я только начинал служить плащеносцем, меня осенила гениальная идея насчет того, чтобы оснастить гарду рапиры спиральной пружиной с небольшим рычажком, чтобы при надавливании большим пальцем клинок отскакивал и поражал противника на расстоянии. Блестящая мысль, не правда ли?
К несчастью, Кест, Брасти, король и особенно королевский оружейник Хеймрин объяснили, что у такой маленькой пружины недостаточно силы, чтобы отстрелить двухфунтовый клинок рапиры на большое расстояние. В результате, когда я наставлял на кого-то свою очень-очень дорогую рапиру и нажимал рычажок, клинок просто отделялся от гарды и шлепался на землю. Таким образом, «летающие клинки Фалькио» стали известны как «разболтанные шлепки Фалькио». Чертовы рапиры обошлись мне в целое состояние, поэтому я не стал от них избавляться: если не трогать рычажок, оружие ничем не хуже любого другого.
Мой противник, который стоял совсем близко и собирался обрушить клинок на мою голову, очень удивился, когда я большим пальцем нажал на рычажок, а потом отразил его удар одной гардой и ею же заехал ему по лицу. Небольшие заклепки, украшавшие гарду, произвели незабываемое впечатление: он опрокинулся на спину с таким выражением на лице, будто с ним поступили несправедливо.
Я бросил гарду, ставшую бесполезной, и завел руку за спину.
– Нож! – крикнул я, доставая рапиру левой рукой.
На этот раз девочка подала мне оружие гораздо быстрее. Я метнул его в толпу и услышал приятный стук клинка, угодившего в чью-то грудь. Метать ножи в грудь вполне допустимо, потому что, как правило, вам не приходится сразу же доставать их обратно.
– Нож! – скомандовал я второй раз подряд, чтобы моим противникам было о чем задуматься. Каждый раз Алина подавала их всё быстрее, и, бросив шестой, я удивился, что никогда прежде мне так не везло в метании ножей. Каждый раз я попадал и выводил из строя одного противника. Кроме, конечно, шестого.