– Сколько времени нам осталось? – спросила Валиана.
– Не знаю. Вряд ли поединок длился долго, но кто знает, насколько быстро бегает святой.
– Довольно быстро, – сказал Брасти, поглядев вниз. Я встал и проследил за его рукой. В полумиле от нас шел человек. С вершины было невозможно разглядеть детали: виднелось лишь красноватое свечение, исходившее от него.
Брасти отличался зоркостью, не то что я. Он прищурился и сказал:
– Вижу этого краснорожего ублюдка.
Я снова взглянул и тоже различил кроваво-красный цвет лица, а затем и плащ Кеста. Обнажил рапиру и пошел вниз по холму.
– Фалькио! – крикнул Брасти.
– Забирай Валиану с Алиной и уходите. Я задержу его, насколько смогу.
– Фалькио, вернись, пожалуйста!
– Идите! – закричал я.
Они продолжали звать меня, но я не обращал внимания на их крики. Святой он или нет, я просто упаду ему под ноги, если ничто другое не поможет: пусть хотя бы споткнется о мое тело. Пыльная пелена поднималась над землей в полуденной жаре, песок набивался в нос и рот, вызывая кашель. Я встал на тропе, широко расставив ноги, и закрыл глаза. Если я все равно не успеваю разглядеть, как он машет клинком, то можно и с закрытыми глазами драться, уповая на одну лишь удачу. Не знаю, является ли Удача богиней, но в тот момент я был бы не прочь заключить с ней сделку.
Я слышал приближающиеся шаги святого, но не открывал глаз, готовясь к тому, чтобы нанести мгновенный удар. Когда я ощутил тепло его тела, пустил в ход клинок. С равным успехом мог бы целиться в самого себя. Я услышал, как клинок просвистел мимо, даже не зацепив его, и опустил рапиру, ожидая неизбежного.
– Позволь спросить, – раздался хриплый голос, – какой человек дерется вслепую?
Я широко раскрыл глаза и увидел его. Лицо, обагренное кровью, которая текла из дюжины мелких царапин.
– Кест! – воскликнул я. – Кест! Разве это возможно? Как ты смог победить самого святого Кавейла, Рассекающего клинком воду?
– Я же говорил, – кашляя, ответил он. – Святой – это всего лишь маленький божок.
После этого он рухнул в мои объятья. Я услышал, как кричат Брасти и Валиана с Алиной. Они окружили Кеста и бросились обнимать его, не давая вздохнуть.
– Кто бы знал, что женщинам так мало надо, чтобы они задушили тебя в объятиях, – наконец выговорил он.
– Так мало? – выдохнул Брасти. – Боги, да ты, дружище, убил святого! И кто ты после этого?
– Кощунник?
– Нет, дружище, ты убил Кавейла, святого клинков. Это значит, что ты – новый святой клинков. У меня друг – святой!
– Поверь мне, Брасти, дружить с тобой могут только святые.
– Что-то тут не так, – сказал я Кесту.
– Что именно?
– Ты снова шутишь.
– Жизнь – смешная штука.
– Почему?
– Помнишь, что ты мне сказал, прежде чем ушел? Как ты победил меня?
– Да, но…
– Веришь или нет – хотя, думаю, у тебя нет выбора, – но, мне кажется, это сработало.
Я захохотал, но Брасти нас оборвал.
– А что с герцогиней?
– Она сбежала. Боюсь, я был слишком занят, чтобы разобраться с ней.
– Оставьте его, – сказала Валиана. – Пусть отдохнет. У нас есть немного времени.
Он покачал головой.
– Нет, боюсь, нам нужно двигаться вперед, как можно быстрее.
– Почему?
– О черт! – воскликнул Брасти, и мы увидели, как вдали клубится пыль. Это войско герцога Джилларда начало подниматься вверх по холму.
– Еще один повод геройски умереть, а, друзья? – спросил Кест. Он лег и растянулся на земле, а мы смотрели, как к нам приближается войско.
ПЕСНЬ ВОЙНЫ
Хотел бы я сказать, что мой король встретил свою смерть без страха, с улыбкой и шуткой на устах. Но, когда стражники впустили меня в башню, Пэлис сидел, скорчившись, в углу, он дрожал, плакал и задыхался от кашля.
– Не думал, что все случится именно так, – наконец выговорил он. – Думал… будет суд или публичная казнь, последнее слово. Но все произойдет здесь, ночью, во тьме.
Он казался маленьким и слабым – таким же, как десять лет назад, когда я пришел в Араморский замок с клинком в руке, готовый покарать короля. Я не мог найти слов, чтобы ответить.
– Нет, – сказал он, взяв себя в руки. – Нет, я справлюсь. Не думал, что мне позволят напоследок поговорить с тобой. Но главнокомандующий оказался разумным человеком: он обещал исполнить просьбу, если она будет разумна. Я даже не ожидал, что он такое предложит, поэтому не придумал ничего лучшего, чем в последний раз поговорить с тобой, Фалькио.
Он огляделся вокруг.
– Боги, я наконец-то убедил себя, что больше никогда не окажусь в этой проклятой комнате. Можешь представить? Десять лет свободы, и как только ты начинаешься воспринимать ее как само собой разумеющееся…
– Ты же знаешь, что мы бы лучше выбрали смерть. Но ты лишил нас этого, – вымолвил я. Он был моим королем и другом, но я не мог промолчать. Своим последним указом он отобрал все, что имело для нас смысл.
Он взял мою руку и поцеловал. Странный жест для короля.
– Знаю, – ответил он. – Но я не мог этого допустить. Время мое вышло, Фалькио, но плащеносцы – это мой дар миру. Единственное важное достижение в моей жизни.
– Все кончено, – сказал я. – Нас распустили на все времена.
– Нет, – возразил он. – Помнишь историю о короле Агриде? Он пытался распустить плащеносцев, и в течение ста лет так и было. Но мы возродили орден, Фалькио. Мы с тобой. Мы вернули их миру, и ты снова сможешь сделать это.
– Как? – спросил я.
– Я времени даром не терял, Фалькио, но не обо всем рассказывал тебе. Много лет тому назад я начал прятать по всему королевству свои чароиты. Теперь тебе придется их отыскать. Тебе и Кесту с Брасти.
– Мой король, ты мне и раньше говорил об этом, и я приложу все усилия, чтобы разыскать их, но можешь рассказать поподробнее?
– Только лишь то, что они бесценны и любой из них может привести герцогов к краху.
– Но откуда мы узнаем, что нашли хотя бы один?
– Если нам с тобой повезет, то и не узнаете: только так можно сберечь драгоценности, пока не придет их время. Ищи их, но не жди, что найдешь. Понимаешь?
– Нет, – ответил я; раздражение начало перевешивать печаль. – Конечно, не понимаю. И никто бы не понял, потому что это бессмыслица.
– Успокойся и послушай, – сказал он. – Ты должен сделать для меня еще кое-что.
Король открыл мне свое желание, и я согласился; потом мы сели рядышком, он что-то говорил, я слушал, но уже не помню его слов. Примерно через час мы услышали, как по лестнице поднимаются стражники, – я обнажил маленький кинжал, который тайно пронес в кармане плаща, и вонзил его королю прямо в сердце.
Войско герцога Джилларда вскоре настигло нас. Бессмысленно было бежать дальше.
– Ты заставила нас проделать эту увеселительную прогулку, Валиана, – сказал герцог.
Шивалль, сопровождавший его, ощерился.
– Это не ее имя, – заметил Брасти.
Герцог не придал значения его словам.
– Но представь себе мое удивление, когда Шивалль рассказал, что ты на самом деле не дочь герцогини Патрианы, а жалкое отродье какой-то грязной крестьянки. Хотя есть вероятность, что ты все-таки моя дочь. В холостяцкие деньки множество херворских дев прошло через мою постель.
– Она вам не нужна, – сказал я. – Отпустите ее.
Герцог нахмурился.
– И зачем мне это? Скоро я заполучу свитки, на них стоит не только печать Патрианы, но и моя, поэтому я возьму девчонку и сделаю ее королевой. Уверен, что после пары лет обучения она будет послушна моим желаниям. – Потом он взглянул на Алину. – А малышке, разумеется, придется умереть. К сожалению, в ней есть кое-что такое, что я хочу сжить со свету.
– Почему? – спросил я. – Почему вам так важно избавиться от рода Тиаррен?
Герцог улыбнулся.
– Мне нет дела до рода Тиаррен, драная шкура. Лорд Тиаррен был шутом, а его супруга интересовала меня лишь благодаря своим прежним связям.
– У вас ничего не выйдет, – заявил я, хотя мне нечем было подкрепить свои слова.
– Почему? У меня за спиной целое войско.
– А у нас святой, – ввернул Брасти и показал на Кеста.
– Ваш святой, похоже, валяется без сознания.
– Милорд, кто-то поднимается по тропе, – сказал Шивалль.
Герцог оглянулся, мы тоже посмотрели вниз. Сгорбленная фигура медленно шагала вверх по холму.
– О, черт побери, только не она! – воскликнул Брасти.
– Кто? – спросил я.
– Тебе известно кто, – прокричала она снизу.
Несколько герцогских слуг бросились вниз и схватили ее. Подтащили к герцогу и бросили к его ногам.
– Да благословят вас боги, сынки, – сказала Швея воинам. – Честно говоря, не думаю, что сама добралась бы до вершины.
– Что ты здесь делаешь, старуха? Или тебе жизнь не дорога? – спросил Шивалль.
– Не слишком, – ответила она. – Да и остальным, кажется, тоже. Но, отвечая на вопрос его светлости, скажу лишь, что пришла к вам с посланием и подарком.
– Можешь передать послание, а на подарок, боюсь, времени нет, – ответил герцог. Он махнул рукой своим воинам, и один из них приставил пику к животу Швеи.
– Милорд, – сказал Шивалль. – Я знаю, кто эта женщина. Ходят слухи, что она оказывает огромное влияние на плащеносцев. Возможно, даже догадывается о том, где они скрываются. Позвольте мне вытрясти из нее все, что она знает.
– Не нужно, толстяк, – усмехнулась Швея. – Я и сама расскажу вам все, что вы захотите узнать. И все, что давным-давно хотели узнать.
– О чем это ты? – удивленно спросил герцог.
– О том, где находятся плащеносцы, – просто сказала она, стряхивая пыль с рукава.
– Хорошо. Так где же они?
– А-а! – Она погрозила пальцем. – Тебе придется за это заплатить. Не так уж и много – вполне умеренную плату, которую, уверена, ты осилишь.
– Милорд, отдайте мне старуху, и я…
– Чего ты хочешь? – спросил герцог.
– Мелочь, – ответила Швея. – Всего-то расторгнуть Завет, который вы, прекрасные герцоги, заключили с королем: меня он всегда раздражал. Вы не можете убить меня, я не могу убить вас… Если расторгнете его, я буду вам только благодарна.