Герцог запрокинул голову и расхохотался.
– Завет? Женщина, а ты не думаешь, что этот Завет нарушался уже множество раз? Как ты думаешь, что я собираюсь с тобой сделать, когда ты расскажешь мне, где находятся плащеносцы? Не бойся, старуха. Завет давным-давно расторгнут, окончательно и бесповоротно.
– Великолепно, – сказала она и повернулась к Шиваллю. – Видал? Совсем нетрудно.
Шивалль бешено стрелял глазами, пытаясь понять, что происходит.
– Тогда скажи нам, старая глупая корова. Скажи, где плащеносцы, если ты знаешь.
Швея подняла взгляд на герцога и улыбнулась.
– Так вот же они.
А затем она прокричала в небеса одно лишь слово, так громко и четко, что оно, должно быть, навсегда отпечаталось на коре деревьев:
– Пэлис!
ОТВЕТ
Сначала лишь эхо разнеслось по округе, но затем снизу раздался грохот и облако пыли поползло вверх по склону.
– Кони, – определил Брасти. – Сотня или больше.
Сначала я увидел Чудище, бегущую впереди пыльного облака: копыта ее сотрясали землю. А затем из облака появились они, мой давний сон наяву, сотня плащеносцев верхом, с клинками наголо и боевым кличем на устах.
– Говорила же, – повернулась ко мне Швея, коварно улыбаясь, – я знаю, где находится каждая нить и куда она ведет.
– Но как?
– Герцоги сделали все, чтобы найти и уничтожить плащеносцев. Каждого они знали в лицо и по имени. Пока герцоги искали способ убить вас всех, я разыскала новых плащеносцев и обучила так, как надо. Должна признаться, понадобилось немало времени, чтобы собрать их. Проклятый болван Пэлис. Король мог бы создать из вас мощное войско, и что он сделал? Развеял его на все четыре стороны. Но я основала свой орден плащеносцев, и теперь все будет по-моему.
В отряде герцога было в пять раз больше людей, чем в нашем, но всадников ему не хватало, поэтому войско оказалось не слишком боеспособным. В основном оно состояло из призванных на военную службу стражников, которых он провел Восточным перевалом, чтобы сразиться с герцогиней Херворской. Когда они увидели атакующих магистратов, то едва не разбежались в разные стороны.
– Убить ее! – вскричал Шивалль. – Всех их убить!
Но я уже держал наготове рапиру – мы с Кестом и Брасти тут же отогнали пикейщиков от Швеи и окружили ее, защищая от любого, кто вознамерится исполнить приказ Шивалля.
Капитаны кричали на своих людей, заставляя их встать в строй, и как только воины повиновались, Шивалль уговорил герцога отойти в тыл.
– Я тебе показала! – хохотала за нашими спинами Швея. – Я вам всем показала!
Я обернулся – на Швею страшно было смотреть. Лицо ее кривилось от страха, радости и ярости одновременно, она раздирала на себе одежды и кричала в небо:
– Вы отобрали его у меня! Отобрали последнее, что у меня было! Вот… Вот вам мой ответ! Мой ответ!
Швея вдруг начала вращаться и танцевать – полунагая, обезумевшая старуха, – а вокруг нас разгоралась битва.
– Мой мальчик, – безумствовала она. – Мое дитя! Вы отобрали его у меня!
– Святые угодники, что это с ней? – спросил Брасти.
Что-то всплывало у меня в голове: мысль, воспоминание, осколки увиденного, то, о чем я когда-то праздно размышлял. Все вдруг начало обретать ясность. Неужели это в самом деле возможно?
– Думаю, что она его мать, – сказал я, и вся горечь этого мира затопила мою душу. – Наверное, это мать короля!
– Но как? – Брасти уставился на Швею. – Греггор бы никогда… Ты только погляди на нее!
Кест перебил его:
– Да, погляди на нее, на ее лицо. Оно не всегда было таким. Кто-то… возможно, сам Греггор избивал ее, уродовал…
– Он выгнал меня, – прокричала она в ответ. А вокруг нас кружились кони, пыль и смерть. – Ему не понравилось знамение, которое было дано, когда родился наш ребенок, потому он избил меня и запер. Но я приняла это, потому что он позволял мне видеться с моим малышом. Даже когда Пэлис вырос и Греггор назвал сына слабаком, запер его в башне и выгнал меня, я не противилась, потому что все еще могла видеться с моим мальчиком. Приняла и то, что Греггор женился на этой глупой корове и родил второго сына, потому что я женщина, а мир принадлежит мужчинам. Этот мир принадлежал ему.
Она погрозила небу кулаком.
– Но я должна была ответить, поэтому приносила сыну книги и рассказывала истории. Я научила его думать.
– Плащеносцы, – с восхищением сказал Кест. – Это все она задумала. Она научила короля, сформировала его образ мыслей.
– С меня все началось, – рассмеялась она, полунагая и морщинистая, гордая женщина в лучах заходящего солнца. – Я должна была ответить им, поэтому создала вас. Подарила миру великого короля и правосудие.
И вдруг она начала рыдать, словно маленький ребенок, впервые нашедший мертвую птицу.
– Но они отобрали его у меня. Он хотел творить добро, а они забрали моего мальчика. Вот вам мой ответ! – прорычала она. – Когда они отбирают у тебя единственное, что есть в этом мире, им нужно отвечать. Иди! – сказала она, схватив меня за ворот плаща. Безумные глаза, покрасневшие от слез, горели. – Иди и передай им мой ответ!
Кест и Брасти поймали коней, принадлежавших павшим, и оседлали их. Чудище ткнулась мне в руку огромной мордой. Меня не нужно было приглашать дважды: я тут же взлетел на ее спину.
– Эй, герцоги, глупцы из глупцов! – закричала Швея. – Выходите и узнайте, что вам ответит женщина…
В голове не укладывалось то, что она сделала, но Кест привел меня в чувство.
– Поехали, – сказал он. – Я тоже готов им ответить.
Мы поскакали в самое сердце битвы. Я был измучен; так хотелось увидеть лица товарищей, с которыми мы не виделись много лет. Дара, Уинноу, Пэррик и остальные – где они все? Но эти мужчины и женщины верхом на конях теперь тоже были плащеносцами, умелыми и бесстрашными. Я чувствовал радость, рвущуюся из груди; размахивая клинками, мы врезались в войско герцога, сминая его ряды. Дрались как хищные птицы, разя налево и направо, с каждым ударом клинка отнимая жизни.
А потом мы с Кестом и Брасти запели боевую песнь плащеносцев. Пели о справедливости и милости, о крови и жестокости. Пели до тех пор, пока не охрипли, а кровь не смешалась с пылью, навсегда изменив эту землю.
Битва продолжалась лишь час, но нам казалось, что прошло намного больше времени, прежде чем воины герцога сдались и, подняв руки, встали перед нами на колени.
– Неужели такое возможно? – растерянно спросил Брасти у нас с Кестом.
– Что мы победили? Похоже на то, – ответил Кест.
– Нет, – сказал он. – Оглянись. Кругом мертвые, но только воины герцога и рыцари. А у плащеносцев всего лишь несколько ран, но ни одной потери.
Я обернулся, будучи полностью уверен, что он ошибается, но так и не увидел ни одного поверженного плащеносца.
– Боги, – выдавил Брасти. – Да мы могли бы стать настоящим войском.
– Только вы не для этого предназначены, болван, – ответила Швея.
Брасти поглядел на нее.
– Вижу, вы нашли свою одежду. Ну хоть за это спасибо.
Она ухмыльнулась.
– Не нравится, как выглядят настоящие женщины, а? Ладно, не бери в голову. Иногда мы все сходим с ума, правда, Фалькио?
Я задумался и сказал:
– А иногда надо приходить в себя.
– Ага, верно. А теперь оставьте нас на время, идите и разберитесь с герцогиней. Все это будет бессмысленно, если она пустит в дело родословную грамоту и вернется с подкреплением и своей проклятой дочуркой.
– Как нам ее найти? – спросил я, хватая Чудище за повод.
– Патриана отправилась на запад, – сказала Швея. – Едет верхом, но все-таки она уже стара, как и я, поэтому ей придется останавливаться, чтобы отдохнуть. Вы же видели пещеры за теми холмами, когда шли сюда из Орисона? Отправляйтесь туда. Найдите вход в пещеру. Ее святой покровитель мертв, поэтому вы справитесь с ней быстро.
Кто-то потянул меня за рукав.
– Возьмите меня с собой, – предложила Алина. – И тогда герцогиня сама захочет найти нас.
– Зачем? – спросил я.
Швея отвесила мне подзатыльник.
– Хоть раз в своей никчемной жизни прекрати задавать глупые вопросы. – Затем она взглянула на девочку, погладила ее по щеке и сказала: – Умница! Отправляйся, Фалькио, и сделай то, что нужно.
– Вы с самого начала всё это задумали? – спросил я ее, усаживая Алину на Чудище. – Это вы подставили Тремонди?
– Я сделала то, что мне пришлось, Фалькио. Герцоги все равно никогда бы не позволили лордам-предводителям собрать плащеносцев, а убийство отвлекло их внимание, пока я создавала новый орден.
– Планы внутри планов, заговоры внутри заговоров. И чем же вы отличаетесь от Патрианы? – спросил я.
Швея фыркнула и утерла нос грязным рукавом плаща.
– Я никогда не убивала ее сына, – сказала она и ушла.
До пещеры мы добрались довольно быстро. Внутрь горы вело несколько входов, но не во все мог бы пролезть взрослый человек, чтобы спрятаться там. Патриана даже не пыталась замести следы.
– Ты привез девчонку, – раздался эхом голос герцогини.
– И кое-что еще, – сказал я, вынимая рапиру из ножен.
– У меня тоже кое-что найдется, – ответила она, появляясь из-за валуна.
Я понял, что она пряталась в маленьком углублении в скале. Отблески огня плясали на стенах грота, выдолбленного в камне самой природой, на земле рядом с костром лежали свитки. Герцогиня направила на меня арбалет.
– Можешь оставить девчонку и уйти. Или сам убей ее, если хочешь проявить милосердие: в любом случае она умрет.
Я хотел ответить, но герцогиня не церемонилась и выпустила болт прямо в меня. Я всегда смеялся над предположением Кеста, что клинком можно отразить арбалетный болт, но каждому из нас раз в жизни выпадает удача. Мне удалось закрыть живот гардой как раз вовремя, чтобы отбиться. От удара погнулась сталь, я повредил руку, но все-таки клинок спас меня от смерти.
– Если думаете, что я буду просто так стоять здесь в ожидании, пока вы перезарядите арбалет, то, боюсь, вы меня с кем-то спутали, – съязвил я.