Леру снова отворил дверь, в руке его блестел пистолет. Он усмехнулся и чуть опустил дуло, нацелив его в живот Шарпу. Тот успел заметить искру и дернулся вбок. Перед лицом Леру взметнулся дымок, и что-то ударило Шарпа. Все вокруг вдруг чудовищно замедлилось. Дверь за врагом захлопнулась, но Шарп еще бежал. Винтовка упала, звеня и прыгая на камнях, весь мир вдруг заполнила боль, но он все еще пытался двигаться. Из горла вырвался крик, донесшийся до самых дальних уголков двора. Шарп знал, что кричит он сам. Он пытался бежать, но колени ударились об пол, руки обожгло чем-то горячим и красным. Он падал, падал, пока не распростерся замертво, заливая галерею кровью – а крик все не кончался.
Он лежал у порога двери, его терзала такая боль, какую он и вообразить себе не мог, кровь потоком лила сквозь прижатые к животу пальцы, которые, казалось, пытались войти внутрь и выцарапать оттуда боль и ужас. Потом он вдруг перестал кричать и обмяк.
Часы собора пробили три.
Глава 13
Рядовой Баттен был встревожен и всем своим видом показывал это:
– Наплевать ему, а? Понимаете? – никто не ответил. Они так и сидели на гласисе у Сан-Винсенте. Лейтенант Прайс глянул на часы и снова уставился на пустой Сан-Каэтано. Баттен ждал ответа, потирая локоть. – Сам был нищим рядовым, да, и должен был им оставаться, черт возьми! Заставить нас столько ждать! – никто снова не ответил, но молчание подстегнуло Баттена: – Всегда куда-то сваливает, вы заметили? Наша рота недостаточно хороша для него, для нашего мистера Шарпа. Понимаете? – он оглянулся в поисках поддержки.
Хакфилд пошел искать капитана, красный мундир сержанта виднелся на другой стороне оврага: он почти дошел до форта. Двое рядовых уснули. Прайс присел на крупный каменный блок, положив рядом куртку Шарпа. Он волновался.
Рядовой Баттен поковырялся в носу и слизнул с ногтя то, что достал оттуда:
– Мы можем тут сидеть всю чертову ночь, а ему, мать его, наплевать!
Дэниел Хэгмен приоткрыл один глаз:
– Он твою шею от петли спас два года назад. Чего ему теперь-то о тебе беспокоиться?
Баттен расхохотался:
– Меня нельзя было вешать: я же был невиновен. Но ему плевать, Шарпу-то. Он о нас забывает, пока мы ему не понадобимся. Наверное, напивается сейчас с Харпером. Это нечестно!
Сержант Макговерн по-шотландски медленно поднялся, размял руки, подошел к Баттену и пнул того в колено:
– Поднимайся!
– Зачем это? – голос Баттена стал обиженным: обида всегда была его единственной защитой от жестокости окружающего мира.
– Чтоб я мог тебе морду разбить.
Баттен отскочил от шотландца и умоляюще глянул в спину лейтенанту Прайсу:
– Эй! Лейтенант, сэр!
Прайс не обернулся:
– Продолжайте, сержант.
Все расхохотались. Баттен перевел взгляд на Макговерна:
– Сержант?
– Заткни пасть.
– Но сержант...
– Заткнись или подымайся!
Баттен принял вид оскорбленной невинности и занялся правой ноздрей, продолжая бурчать себе под нос. Сержант Макговерн прошел к лейтенанту и вытянулся по стойке смирно, ожидая реакции. Прайс поднял голову:
– Сержант?
– Это несколько странно, сэр.
– Да, – они одновременно нашли взглядом Хакфилда, только что прыгнувшего в ров центрального форта. Прайс вдруг осознал, что Макговерн, всегда питавший уважение к уставу, все еще стоит навытяжку:
– Вольно, сержант, вольно.
– Сэр! – Макговерн опустил плечи на четверть дюйма. – Спасибо, сэр.
Прайс снова посмотрел на часы: половина четвертого. Он не знал, что делать: без Шарпа и Харпера он чувствовал себя беспомощным. Конечно, сержант-шотландец всем своим видом подсказывал ему решение – и, конечно, Макговерн был прав. Лейтенант снова глянул на Сан-Каэтано: красный мундир Хакфилда мелькнул на парапете и скрылся из виду. Прошло минут пять, пока Хакфилд не появился снова, уже внизу, в бреши; сержант виновато развел руками. Прайс вздохнул:
– Ждем до пяти, сержант.
– Да, сэр.
Майор Хоган тоже ждал Шарпа: сначала на краю оврага, потом в штабе. Но ирландца занимала не только судьба полковника Леру: Веллингтон горел желанием поскорее покинуть город, раз форты были взяты. Он ждал донесений с севера и востока, и Хогану пришлось поработать подольше.
Только в половине шестого лейтенант Прайс, благоговевший перед штабом, но сознававший свою ответственность, явился в кабинет Хогана. Майор поднял глаза, нутром почувствовав неприятности, и нахмурился:
– Лейтенант?
– Шарп, сэр.
– Капитан Шарп?
Прайс грустно кивнул:
– Мы его потеряли, сэр.
– Леру не нашли? – Хоган почти забыл о французском полковнике: теперь это была забота Шарпа, а сам он сконцентрировался на войсках, которые собирал Мармон.
Прайс покачал головой:
– Не нашли, сэр, – и подробно описал события дня.
– Что вы делали с тех пор?
Добавить было особенно нечего: лейтенант Прайс лично обыскал Сан-Каэтано, потом Ла-Мерсед, после чего увел роту на квартиры в надежде, что Шарп может ждать там. Но ни Шарпа, ни Харпера там не оказалось, и лейтенант Прайс совсем растерялся. Хоган взглянул на часы:
– Боже! Вы ничего о нем не знаете уже четыре часа!
Прайс кивнул. Хоган крикнул:
– Капрал!
В дверь засунулась голова:
– Сэр?
– Ежедневные рапорты прибыли?
– Да, сэр.
– Есть что-нибудь необычное, не считая фортов? Поживее!
Просмотр рапортов не занял много времени: итак, перестрелка и рукопашная схватка в госпитале, один француз бежал. Городская стража уже предупреждена, но следов беглеца пока не обнаружено.
– Пошли! – Хоган натянул сюртук, схватил шляпу и повел лейтенанта Прайса к Ирландскому колледжу.
Сержант Хакфилд, сопровождавший Прайса до дверей штаба, присоединился к ним и вскоре уже барабанил в ворота, все еще закрытые из опасения мести горожан. Часовые в привратницкой быстро рассказали, что знали: была схватка, один человек ранен и, вероятно, в верхних комнатах.
– А что с другим?
Сержант только пожал плечами:
– Не знаю, сэр.
Хоган ткнул пальцем в Прайса:
– Офицерские палаты. Обыщите их. Сержант?
Хакфилд застыл:
– Сэр?
– На вас палаты нижних чинов. Найдите сержанта Харпера. Действуйте!
Итак, Леру на свободе. Эта мысль терзала Хогана: он не мог поверить, что Шарп допустил ошибку. Нужно найти стрелка, подумал он: Шарп может пролить свет на эту темную историю. Невозможно, чтобы он упустил Леру!
Хирурги все еще работали: зашивали легко раненных, доставали из французов осколки камня и щепки, отлетевшие в результате бомбардировки. Хоган переходил из комнаты в комнату, но никто не мог вспомнить капитана. Наконец, один вспомнил сержанта Харпера:
– Он вряд ли вас узнает, сэр.
– Он что, сошел с ума?
– Нет, просто без сознания и очень слаб. Бог знает, когда очухается.
– А офицер?
– Не видел никакого офицера, сэр.
Может, Шарп все еще идет по следу Леру? Это была хоть какая-то надежда, и Хоган ухватился за нее. Сержант Хакфилд нашел Харпера, потряс здоровяка за плечо, но Харпер не приходил в сознание и только хрипел.
По витой лестнице спускался лейтенант Прайс, на нем не было лица, он часто моргал. Хоган нетерпеливо кинулся к нему:
– Что там?
– Его там нет, сэр.
– Уверены?
Прайс кивнул и сделал глубокий вдох:
– Но его подстрелили, сэр. И серьезно, сэр.
Хоган почувствовал холод в груди. На секунду повисла тишина.
– Подстрелили?
– Очень плох, сэр. Но ни в одной палате его нет.
– О Боже! – Хакфилд покачал головой, не в силах в это поверить.
Хоган считал, что Шарп жив и преследует Леру, что Шарп поможет ему. Известие сразило его: если Шарпа подстрелили, а в офицерских палатах его нет, то он...
– Кто это видел?
– Дюжина раненых французов, сэр. Они рассказали британским офицерам. И еще священник.
– Священник?
– Наверху, сэр.
Хоган взлетел по лестнице, как до него Шарп: через две ступеньки, лишь ножны простучали по камням. Он бросился в кабинет Кертиса. Прайсу и Хакфилду, оставшимся снаружи, показалось, что его не было целую вечность.
Кертис рассказал, что знал: как он открыл дверь и увидел французского офицера:
– Ужасная рана – во всяком случае, так показалось. Весь в крови, с головы до ног. Оттолкнул меня, повернулся и выстрелил. Потом закрыл дверь и ушел через окно, – он кивнул в сторону высоких окон, выходивших на задворки. – Там его ждал человек с запасным конем и плащом.
– Итак, он сбежал?
– Совершенно верно.
– А Шарп?
Кертис всплеснул руками, потом молитвенно сложил пальцы:
– Он кричал, ужасно кричал. Потом перестал, и я снова открыл дверь...
Хоган только теперь отважился произнести нужное слово:
– Мертв?
Кертис пожал плечами:
– Не знаю, – в голосе старика не было надежды.
Хоган попросил снова рассказать историю от начала до конца, как будто какая-то забытая деталь могла изменить концовку, но лицо его, когда дверь кабинета Кертиса закрылась за ним, было суровым. Он медленно спустился по витой лестнице, ничего не объясняя Прайсу, и прошел к хиругам. Он приказывал, запугивал их, используя весь авторитет штабного начальства, но ничего не добился: один занимался офицером с пулевым ранением, и тот выжил, но он был из португальских частей. Британских офицеров с огнестрельными ранами не было.
– Но у нас есть несколько рядовых.
– О боги! Офицер-стрелок! Капитан Шарп!
– Он? – хирург пожал плечами. – Мы о нем слышали. Что случилось?
– Подстрелили, – Хоган пытался сохранять терпение.
Хирург покачал головой, от него пахло вином – похоже, он пил весь день:
– Если бы его здесь подстрелили, сэр, мы бы его видели. Единственное объяснение – что ему наша помощь была уже не нужна. Сожалею, сэр.
– Имеете в виду, что он мертв?
Хирург снова пожал плечами:
– А наверху смотрели? Там его нет? – Хоган отрицательно мотнул головой. Хирург махнул скальпелем в сторону двора: – Спросите у могильщиков.