– Разразившаяся столетие назад охота на ведьм уничтожила большинство из тех, кто пользовался магией, – объясняет Петрик, словно читая мои мысли. – Целые поколения известных обладателей магии почти вымерли. Теперь, когда волшебство разрешено законом, я надеюсь, что мы увидим, как магия начнет распространяться.
Я часто задавалась вопросом, не из-за этого ли погибли родители. Возможно, их убил кто-то с яростной ненавистью к магии. Но это не объясняет, почему убили и отца.
Или почему оставили нас с Темрой в живых.
– Проводя свои исследования, – говорю я, – ты когда-нибудь читал о ком-нибудь еще с такими способностями, как у меня? Кроме моей матери, конечно.
– К сожалению, нет. Я читал о тех, кто контролирует природные ресурсы планеты. Глину, растения, воду, дерево, минералы, животных – даже людей. – На последних словах Петрик морщится. – Остальные использовали металлы и минералы другими способами. Ты единственная, кто объединил магию с ковкой.
– Я наткнулся на старую детскую книжку, в которой рассказывалось о человеке, способном перепрыгивать через камни на большие расстояния по поверхности воды, – продолжает Петрик. – Еще раньше жила ведьма, которая могла придавать серебру любую форму. Именно она, превращая металл в монеты, создала единую валюту по всей Гадре. Есть рассказы о старухе, которая могла призвать к себе песчинки. Она перемещала их, куда ей хотелось, собирала вместе, чтобы построить необычные вещи: дома, заборы, стены вокруг города. – Боюсь, никто не брал интервью у твоей матери и не описывал ее способности. Вот почему я это делаю. Жизнь может быть мимолетной, а мы больше не хотим терять знания.
– Мне жаль, если смерть нашей матери причинила тебе неудобства, – внезапно выпаливает Темра.
– О, я не хотел… Темра, прости! Мне не следовало выражаться так небрежно. Я только имел в виду, что то, что происходит в нашем мире, драгоценно и должно всегда оставаться в памяти. Твою мать следует помнить.
Несколько успокоенная его словами, она тихо говорит:
– Хотела бы я ее помнить. Я была слишком маленькой, когда она умерла.
В моей памяти она была совершенством. Красивая, мягкая, любящая. Я должна сказать об этом Темре, но у меня на глаза наворачиваются слезы при одной мысли о маме. Мое самое яркое воспоминание о ней было незадолго до ее смерти.
Я так злилась на Темру, потому что она играла с одной из моих кукол.
– Я ненавижу ее, – говорю пятилетняя я. – Мы должны избавиться от нее.
– Ты хочешь, чтобы я избавилась от твоей сестры? Что нам с ней делать? Выставить на улицу? Выкинуть вместе с мусором? Как думаешь, что с ней будет?
Я помню, что чувствовала себя немного виноватой, но все же думала, что жизнь будет лучше, если никто не станет забирать мои вещи.
Мама наклоняется ко мне.
– Слушай внимательно, Зива. Сестра – самый особенный подарок, который ты когда-либо могла получить. Она лучше любой куклы. Она станет тебе другом на всю жизнь. Кем-то, кто будет любить тебя, несмотря ни на что.
Эти слова словно застряли у меня в голове. Они оказались правдой.
Когда родителей не стало, мне невероятно повезло, что Темра все это время была со мной.
Я возвращаюсь в настоящее, понимая, что пропустила половину разговора.
– Нам очень повезло, что способности Зивы проявились именно тогда, – говорит Темра. – Иначе мы могли бы застрять в этом ужасном приюте еще на несколько лет.
– Приют не был ужасным, – говорю я.
– Работники не испытывали к тебе такой ненависти, как ко мне.
– Ты все время над ними шутила. Клала грязь в сапоги и прятала учебники.
– Они сами напросились. Ты же видела, что мисс Бекис смотрела на меня, как на непослушную язычницу.
– Так ты ею и была!
– На чьей ты стороне, Зива?
Разговор кажется таким нормальным, что на секунду я забываю обо всем остальном. Я могу притвориться, что мы во дворе, наслаждаемся теплым летним днем.
– Я тоже вырос вне дома, – говорит Петрик. – Большую часть своей жизни я провел в библиотеке, изо дня в день общаясь с одними и теми же преподавателями. Так что я могу понять.
– Тебе нравилось расти в библиотеке? – спрашивает Темра. – Звучит довольно скучно.
– Очень нравилось.
Они начинают делиться жизненными историями. Темра рассказывает много шуток, в то время как прошлое Петрика построено на тщательном обучении.
Они такие разные, но эти различия, кажется, помогают поддерживать беседу. Темра в восторге от всего, что ей рассказывает Петрик, а он в свою очередь ловит каждое ее слово.
Я отстаю, дергая поводья Реи, когда кобыла пытается остановиться, чтобы съесть листья с низко висящего дерева.
– Трудно было остаться одной и в то же время присматривать за кем-то помладше?
Я вздрагиваю от голоса наемника. Я не слышала, как он подошел.
– Конечно.
– Мне жаль твоих родителей.
– Спасибо, но тебе не о чем жалеть. Это не твоя вина.
– Нет, но мне неприятно представлять тебя совсем одну. Воспитывающую свою маленькую сестру, когда ты сама еще была ребенком.
Иногда он говорит как раз то, что нужно, чтобы еще больше расположить меня к себе. Я никогда раньше не дружила с мальчиками. Но думаю, что могла бы подружиться с этими двумя, пока мы путешествуем.
Он считает тебя красавицей.
Эта мысль приходит в мою голову неожиданно, посылая вспышку паники, похожую на удар хлыста.
Это не должно иметь значения. Он же даже не подозревает, что я знаю. И все же эта мысль, кажется, заставляет меня чувствовать себя неуютно в его присутствии. Я не могу это контролировать.
Может быть, дело в том, что Клинок Тайн был создан потому, что я посчитала наемника красивым. Затем палаш сказал то же самое по поводу мыслей Келлина обо мне.
Красота.
Из-за такой глупой, поверхностной вещи появилось столько опасностей.
Дни в дороге складываются в недели. Так как бойцовские навыки Темры больше не были секретом, она каким-то образом уговорила Келлина тренироваться с ней по вечерам. Поскольку я никак не могла этому помешать, мне оставалось только наблюдать со стороны. Однако, после того как я набросилась с упреками на Келлина из-за того, что он толкнул Темру, сестра умоляла меня уйти.
Теперь я наблюдаю за ними издалека, чтобы Темра не догадалась, что я шпионю.
Она невероятна. Темра размахивает мечом с естественной грацией. Я впечатлена силой, которую она умудряется вложить в каждый удар. Келлин выкрикивает ей указания, но я слишком далеко, чтобы их расслышать.
– Она действительно хороша, – говорит Петрик, присев на корточки рядом со мной и тоже глядя на сражающуюся пару.
– Так и есть.
Мы смотрим, как Келлин останавливается, чтобы встать позади Темры и скорректировать ее боевую стойку. Она добродушно говорит ему что-то, и наемник улыбается в ответ.
– Как думаешь, о чем они говорят? – спрашивает Петрик.
– Они флиртуют.
Петрик отводит глаза и смотрит на меня.
– Определенно, нет.
Меня не удивляет, что Петрик этого не заметил. В конце концов, Темра уже несколько дней флиртует с ним, а ученый так ничего и не понял.
– Я знаю свою сестру. У нее очень хорошо получается заигрывать с парнями. Ну просто посмотри на него.
Я чувствую, как мои щеки краснеют, как только произношу эти слова. Я только что призналась, что нахожу Келлина красивым. Как глупо.
Но Петрика, похоже, не волнует мой промах.
– У них ничего не выйдет. Они слишком похожи. И совсем не заинтересованы друг в друге.
– Откуда ты знаешь? – отвечаю я.
– Это видно по тому, как они двигаются. Они не прикасаются друг к другу без особой необходимости, а шутят, чтобы избавиться от неловкости. Это совсем не похоже на то, как наемник ведет себя с тобой.
Я приседаю, при этом чуть не потеряв равновесие.
– Что?
– На самом деле ты не смотришь ни на кого, кроме своей сестры. Даже сейчас, когда я с тобой разговариваю, ты смотришь в землю. Все в порядке. Я знаю, что так тебе проще, но в результате ты не замечаешь наемника. То, как он ведет себя по отношению к тебе.
Я заставляю себя посмотреть Петрику в глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Просто будь внимательнее и сама все увидишь.
Чем дальше мы идем, тем теплее становится погода. Влажность тоже повышается.
Хвойные деревья постепенно сменяются лиственными. Их более толстые верхушки блокируют почти весь свет и дождь, что облегчает путешествие. Из-за того, что до земли доходит мало света, в стороне от деревьев мало что растет. Только дорога остается открытой для солнца, чередующегося с облаками.
С одобрения Келлина мы рискуем продолжить путь. До места назначения осталось совсем немного, и мы стремимся добраться туда как можно быстрее. По дороге нам встречаются несколько других путешественников. Келлин и Петрик весьма дружелюбны. Она отвлекают внимание, а мы с Темрой молчим, натягивая капюшоны.
Слова Петрика, как молот, стучат у меня в голове, не давая возможности думать ни о чем другом. Обратить больше внимания на наемника, как будто он…
Я случайно бросаю взгляд на Келлина, и наши глаза тут же встречаются. Я поспешно отвожу взгляд, прежде чем успеваю заметить хоть какое-то выражение на его лице.
Он наблюдал за мной. Уставился на меня?
Да, потому что я – кузнец. Я обладаю магией. Я странная, так что для него естественно проявлять ко мне любопытство.
Но через несколько минут, когда я снова ловлю его за этим занятием, мне приходится сказать:
– Прекрати.
Темра идет впереди с Петриком, оба ведут Рею.
– Прекратить что? – спрашивает наемник.
– Ты смотришь на меня.
– Нет, это ты смотришь на меня, – возражает он.
– Только потому, что ты смотришь на меня!
– Как скажешь.
– Так и есть.
Все мое тело перегрелось, будто я снова в кузнице. Секреты, которыми меч поделился со мной, – это бремя, которое я не хочу нести. Мне не нравится, что этот парень считает меня красивой. Но нет никакого способа вернуть его секреты обратно. Нельзя вдруг забыть тайну.