– Отлично. В Аманоре есть одна.
– Аманор?
– Там, где живет моя семья.
Келлин объясняет, что Аманор – это маленькая деревушка на территории принца Скиро.
– Она расположена далеко от больших дорог. Ее даже на некоторых картах нет.
– Откуда ты знаешь, что там мы будем в безопасности? – спрашиваю я. – Кимора ведь знает, что ты замешан. Неужели она не сможет найти твою семью?
– Думаю, у нее вряд ли получится. Я не афиширую, откуда родом. Я никому не рассказывал, где живет моя семья, не говоря уже о том, что она у меня есть. Исключая тебя, конечно.
– А как же твоя фамилия? Деринор. Разве Кимора не может просто поспрашивать в округе? Есть ли хоть малейший шанс, что она сможет выследить нас до Аманора?
– Шанс есть всегда. Но Деринор – распространенная фамилия. И ей будет трудно найти кого-нибудь, кто укажет на Аманор. Кроме того, если моя семья в опасности из-за нее, я должен быть рядом, чтобы защитить их.
Еще несколько дней мы едем по главной дороге, а потом сворачиваем на то, что больше похоже на оленью тропу. Если с большой дороги лес казался мне густым, то теперь, оказавшись внутри, я даже не знаю, как описать его. Деревья стоят так близко друг к другу, что не остается другого выхода, кроме как идти по уже проложенной тропе.
– Не нравится мне этот лес, – говорит Петрик. – В таких лесах водятся медведи.
– Точно, ты же с территорий Скиро, – вспоминает Темра.
– Из столицы, – уточняет Петрик. – Там медведей не водится.
– Столица совсем рядом с горами, – говорит Келлин. – А в горах есть пумы. Ты предпочитаешь их медведям?
– Определенно, – отвечает Петрик. – Пумы боятся людей и почти не заходят в город, потому что там слишком шумно.
– Только если они не очень голодны.
Келлин испытывает странное удовольствие, поддразнивая Петрика. Мне хочется дать ему попробовать его же лекарство.
– Бояться медведей совершенно естественно. В отличие от уязвимости. – При намеке на наш предыдущий разговор Темра смеется.
– Он не боится медведей, потому что знает, как размахивать перед ними мечом. Но Келлин не знает, как защитить свои чувства.
Мы хихикаем, а наемник добродушно смотрит на нас.
– Возможно, тебе стоит научиться владеть мечом, кузнец. Тогда ты бы меньше боялась людей.
Я усмехаюсь. Если бы все было так просто. Если бы я только боялась, что они причинят мне физическую боль. Нет, это мой разум нуждается в защите, и я не думаю, что такая защита существует.
– Не пытайся сменить тему. Не сработает, – говорю я.
– Верно, – соглашается Темра.
Может быть, все дело в уединении леса, но я уже давно не чувствовала себя так хорошо. У нас ничего нет, но почему-то кажется, что у нас есть все.
По пути мы собираем грибы, ягоды и орехи, которые, по словам Келлина, съедобны. Пусть они и не очень вкусные, но достаточно наполняют наши животы. В ту ночь Келлин уверяет нас, что на тропе больше никого не будет, поэтому они с Петриком по очереди пытаются развести костер трением. У нас нет ни одеял, ни чего-либо еще, поэтому мы с Темрой очищаем землю от камней и других твердых предметов, прежде чем лечь рядом, согревая друг друга.
– Никаких идей, ученый? – говорит ему Келлин.
Темра похлопывает по земле с другой стороны.
– Можешь спать рядом со мной.
Петрик заметно сглатывает, прежде чем повиноваться.
– Нет-нет, ближе, – говорит она. – Как ты собираешься согреть меня на расстоянии?
Петрик двигается, пока не прижимается к ней вплотную.
Келлин остается один у огня, но я, встретившись с ним взглядом, смотрю на место рядом со мной, потом снова на него.
Я не пытаюсь пригласить. Честно говоря, я просто проверяю, где Келлин собирается спать. Но он садится рядом, прежде чем вытянуться, закинув одну руку за голову, а другую положив на бок, случайно задевая мои пальцы.
От прикосновения я вздрагиваю, прежде чем заставить себя расслабиться. Не то чтобы он нарочно схватил меня за руку.
Но потом он действительно это делает.
Келлин играет с моими пальцами, согревая их, массируя. Он попеременно скользит своими пальцами между моими, чтобы удержать меня, а затем делает прикосновение почти незаметным, чтобы почувствовать мою кожу.
Я не могу смотреть на него. Гляжу прямо на верхушки деревьев и звездное небо.
Я могла бы запросто остановить его, если бы хотела. Просто пошевелить рукой или повернуться к нему спиной.
Но просто оставаться неподвижной тоже легко. Позволить себе почувствовать восхитительный жар от соприкосновения наших тел без того, чтобы мои тревоги вышли из-под контроля. Потому что мне не нужно ничего говорить. Меня не выставляют напоказ. Это так просто.
Почему все не может быть таким?
Через пару минут, когда мое сердце бешено колотится, я начинаю расслабляться.
И набираюсь храбрости.
Я высвобождаю руку из его хватки, и Келлин тут же отпускает меня. Я думаю, он собирается перевернуться, чтобы дать мне пространство.
Я чувствую, что неуверенность хочет взять надо мной верх.
На самом деле Келлин не хотел прикасаться к тебе. Он не хочет иметь с тобой ничего общего. Он просто хочет, чтобы его оставили в покое. Но в моей голове звучит другой голос. Ты ему нравишься. Он всего лишь уважает твои желания. Ты просто должна дать ему понять, чего хочешь.
Поэтому, чтобы успокоить, я крепко беру его за руку, а затем позволяю своим пальцам скользить по коже между его запястьем и локтем. Вверху кожа грубая, с волосами, но внизу такая гладкая и твердая от мышц.
От Келлина доносится непонятный звук.
Он удивлен?
Или, может, я зашла слишком далеко?
Нет, это не так. Потому что он вдруг оказывается еще ближе, чем раньше, настолько, что я больше не могу держать руку между нами. Он берет мою ладонь и прижимает ее к своей груди, чтобы продолжить играть с моими пальцами, на этот раз уже другой рукой.
Я делаю глубокий вдох так тихо, как только могу. Не собираюсь забывать, как дышать, только потому, что он прикасается ко мне.
Со временем его ласки замедляются, а дыхание успокаивается. Он прижимается губами к моему уху.
– Постарайся уснуть. Нам предстоит пройти долгий путь.
Затем его рука застывает, сжимая мою. Он что, серьезно?
Я не могу спать, когда он рядом. Когда он прикасается ко мне.
Даже после того, как слышу медленное дыхание Темры и Келлина, я смотрю в небо. Мое тело немеет от того, что я нахожусь в одном и том же положении так долго. Я осторожно убираю руку, чтобы повернуться на бок лицом к наемнику.
И хотя он спит, каким-то образом Келлин двигается вместе со мной. Он просовывает ближайшую руку мне под голову и притягивает меня вплотную к своему боку.
Даже подозревая, что он только притворяется спящим, я принимаю правила игры.
Я не помню, как заснула или проснулась. Меня вдруг охватывает тревога.
Первое, что я замечаю, – Темра отодвинулась от меня. Она перевернулась и теперь практически лежит на Петрике. Они спят в очень провокационной позе. Хотя Темру это не смутило бы, представляю, как запылают щеки Петрика.
Потом я понимаю, что надо мной что-то движется. Чья-то грудь поднимается и опускается в такт дыхания.
Я поворачиваю голову.
Келлин обнимает меня одной рукой, его голова покоится на моем плече, он обдувает горячим дыханием мою шею.
Сначала я думаю вскочить на ноги, но не могу. Это было бы невежливо, ведь он пытается выспаться.
Поэтому я просто наблюдаю за ним.
Вглядываюсь в его длинное тело, мускулистые руки и плоскую грудь. У него такой острый нос, такие высокие скулы. И волосы…
Луч света пробивается сквозь деревья и падает прямо на золотисто-красные локоны, словно поджигая их.
Боже мой!
Через несколько минут луч перемещается к глазам Келлина, и он начинает поворачивать голову.
Я поспешно закрываю глаза и заставляю себя расслабиться, притворяясь спящей.
Слышу, как меняется его дыхание. Он слегка шевелится, кажется, поднимая голову.
Я жду, когда он встанет, чтобы оттолкнуть меня или что-то в этом роде.
Хоть что-нибудь. Но он остается на месте. Наблюдает за мной. Я чувствую, как его глаза рассматривают мое лицо.
Не знаю как, но я понимаю, когда его взгляд падает на мои губы.
Я помню восхищение, почти восторг, когда он обнаружил веснушки на моих губах.
Я делаю судорожный вдох, который вынуждает открыть глаза. Наверное, мне следовало бы приложить больше усилий, чтобы вести себя так, будто я только что проснулась, но я этого не делаю.
Широко открываю глаза и вижу Келлина совсем близко, намного ближе, чем когда я любовалась им. Он многозначительно смотрит на мои губы, словно спрашивая разрешения.
Кажется, я киваю в знак согласия.
Но тут вспоминаю, что Темра и Петрик всего в нескольких шагах. Он не может поцеловать меня, когда они рядом.
Поэтому я притворяюсь, что не поняла намека. Прежде чем потянуться и сесть, я улыбаюсь Келлину.
Я осознаю, что позволила бы ему поцеловать меня, не будь рядом Темры и Петрика. Эта мысль отрезвляет и заставляет меня хотеть убраться подальше от наемника.
Струсив, я подхожу к Темре и глажу ее по плечу.
– Нам пора идти, – говорю я, как только она начинает шевелиться.
Петрик все еще крепко спит, поэтому сестра протягивает руку и осторожно проводит пальцами по его носу, прежде чем прикоснуться к губам.
Я отвожу взгляд, краснея. Как она может флиртовать так откровенно? Мне все равно, играет ли она или у нее действительно есть чувства к ученому. В любом случае Темра, кажется, никогда не заботится, есть ли у нее зрители, неважно какие.
Жаль, что у меня нет ее бесстрашия. Жаль, что я не могу избавиться от ощущения падения, которое возникает всякий раз, когда я оказываюсь на виду. Хотелось бы мне дышать нормально, когда кто-то новый хочет завязать разговор. Жаль, что ощущаю себя такой беспомощной в толпе. Хочу, чтобы мои действия не зависели от реакции тела. Хочу научиться управлять им по собственному желанию. Желаю избавиться от страха, чтобы узнать, кто я на самом деле.