Келлин здесь, наклонившись, помогает мне встать на ноги, разрезает путы. Все охранники лежат на земле вокруг нас, как тряпичные куклы.
Но если Келлин здесь, это значит…
Я отпихиваю его в сторону и бегу к сестре. Она только что сломала оружие еще одного солдата. Мужчина отскакивает в сторону, пытаясь схватить одно из уцелевших орудий своего павшего в бою друга, но Темра вонзает вилы прямо в землю. Один из зубцов проходит через его запястье.
Солдат все еще извивается, и кость ломается, потому что магия разрушает все, что попадает между зубцами.
Появляется Кимора, и пока Темра сосредоточена на солдате, которого только что обезвредила, военачальница замахивается.
– Нет!
Темра замечает ее как раз вовремя, уклоняясь от атаки, но Кимора не сдается. Она быстро наносит удары, стараясь, чтобы ее палаш не попал между зубцами вил.
Кимора делает шаг в сторону, поворачивает ко мне голову и видит, что я наблюдаю. Тогда она начинает атаковать всерьез.
Я уже на полпути.
Кимора делает ложный выпад, замахивается на ноги моей сестры, но Темра прыгает. Она толкает вилы вперед, пытаясь нанести удар. Кимора уворачивается и опускает свой клинок.
Хотя я не могу видеть, куда попадает оружие, я знаю – оно поражает цель.
Крики Темры наполняют мои уши, пока я поднимаю свои молоты с того места, где они упали. Из-за слез я почти ничего не вижу, но смотрю, как Кимора бьет Темру свободной рукой. Костяшки пальцев военачальницы врезаются в скулу Темры, заглушая ее крики. Моя сестра падает на землю.
Повсюду кровь, но Кимора не останавливается. Она поворачивается ко мне.
– Ты должна была прийти, когда было велено. Я предупреждала о последствиях. Ты будешь смотреть, как я разрубаю ее на куски.
Она указывает мечом вниз, прижимая его к боку Темры, и дергает оружие вверх, открывая еще одну рану.
И вот в конце концов я настигаю военачальницу.
Я кричу, бушую и с молотами в руках бросаюсь на Кимору. Уклоняясь от моего удара, военачальница ухмыляется и поднимает свой меч.
Я отражаю ее атаку щитом, и от силы магии рука военачальницы отлетает назад.
Тут появляется Келлин, занимая позицию с другой стороны.
Кимора пригибается, чтобы левой рукой поднять упавший меч. Не моргнув глазом она борется сразу с двумя.
Самая искусная фехтовальщица во всей Чадре.
С невероятной скоростью она размахивает мечами, и я едва успеваю поднять свой магический молот, чтобы защититься. Магические способности оружия Келлина теперь не нужны. У него только один противник, и меч не может помочь с тем, кто находится прямо перед ним.
В сражениях Кимора лучше, чем Келлин. Я знала это, но сейчас это так болезненно очевидно.
Мы оба просто защищаем наши жизни, блокируя удары. Ни он, ни я не получаем возможности атаковать. Я предпринимаю попытку, ныряя под свой щит после того, как отражаю им удар Киморы, и замахиваюсь молотом.
Она пинает его. Должно быть, у ее сапог металлические наконечники, потому что при столкновении молот лязгает, а я едва не падаю.
– Тебе меня не одолеть, – говорит Кимора. – Ты только оттягиваешь неизбежное. От полученных ран твоя сестра умрет через несколько минут, а я могу продолжать в том же духе часами.
Хотя лоб Киморы покрыт испариной, я ей верю.
Она отворачивается и находит мечом края моего щита, но, не продвигаясь вперед, она цепляется за невидимую границу и отбрасывает его от меня.
Молот летит на землю. Я мчусь за ним, отваживаясь повернуться спиной к Киморе, потому что знаю: она не хочет моей смерти.
Снова схватив молот, я поворачиваюсь и вижу, как Кимора с двумя мечами бросается на Келлина. Только благодаря длине своего клинка он удерживает военачальницу на расстоянии. Один удар. Второй. Она хочет убить Келлина, прежде чем заберет меня.
Я бегу. Бросаюсь между двумя бойцами, в железной хватке поднимая свой щит-молот.
Кимора врезается в него, но она уже привыкла к тому, как работает магия. От силы отскакивающих ударов она расставляет ноги, чтобы не упасть. Снова и снова она бьет по щиту, в то время как Келлин пытается ударить ее сверху.
Это не сработает.
Когда-то моя сила при работе с молотом была впечатляющей. Я могла колотить по металлу весь день, но, пока мы путешествовали, я расслабилась, тренируя разве что только ноги.
Мои силы иссякают.
Только сознание того, что Келлин умрет, как умерла или скоро умрет моя сестра – при этой мысли с моих губ срывается всхлип, – удерживает меня на ногах и заставляет бороться.
Потому что, даже проиграв, я не смогу остановиться, пока окончательно не выбьюсь из сил.
И тут в бой вступает четвертая фигура. Я почти рыдаю при мысли о том, что один из людей Киморы пришел ей на помощь, пока не понимаю, кто это.
Петрик.
Он закончил расправляться с остальными людьми Киморы и теперь присоединился к нам.
У него нет ни дюйма мастерства в бою, но он все еще размахивает осью. Кимора вынуждена обратить половину своего внимания на него, поднимая один меч, чтобы задержать ось, в то время как другой парирует удар Келлина.
С каждой частичкой моей силы я разворачиваюсь вокруг своего щита и позволяю себе стать уязвимой. На этот раз, когда я ударяю своим немагическим молотом… он находит кость на колене военачальницы.
Хруст. Крик. Я падаю на Кимору, когда Келлин приближается, толкая меня.
Однако мне все равно, потому что мы наконец-то ударили ее.
С тремя противниками сразу военачальница понемногу пригибается к земле, пока Петрик наконец не ударяет ее по голове.
И она, обмякнув, падает. Совсем как Темра.
Я отбрасываю оружие в сторону и бегу к сестре. Ее грудь поднимается и опускается, но кровь сочится из ран на руке и правом боку.
Так. Много. Крови.
Я крепко прижимаю руки к источнику кровотечения, прежде чем посмотреть на двух парней рядом в поисках помощи.
Глава 24
Мое тело содрогается, будто желает извергнуть последнюю трапезу.
Но мне нельзя ничего делать, пока Темра не будет в безопасности.
Сестра просыпается через секунду после того, как я прикасаюсь к ней. Ее крики колеблются между стонами и всхлипами, пока она пытается справиться с болью. Когда ее дыхание превращается в хрипение, слезы снова бегут по моему лицу.
– Сюда, – говорит Келлин. Он бежит по грязной дороге.
Кровотечение на руке Темры сильнее, поэтому я рискую оставить рану на боку в покое, чтобы поднять сестру в стоячее положение. От этого движения она вскрикивает, и я подавляю собственный стон.
– Не беспокойся о Киморе, – говорит Петрик. – Я присмотрю за ней. Позаботься о… – он замолкает, не в силах произнести имя моей сестры.
Я подсовываю свободную руку под колени Темры и приподнимаю ее, чтобы легче было двигаться. Я почти не слышу слов Петрика. Знаю, что мне, вероятно, следует беспокоиться, попытается ли он помочь своей матери уйти, несмотря на то, что в конце концов принял нашу сторону. Как мне хорошо известно, семейные узы крепки.
Но ничто не помешает мне бежать со всех ног, пока я не узнаю, что Темра в безопасности.
Келлин стучит в какую-то дверь и, не дожидаясь ответа, заходит. Он мало что говорит, прежде чем пожилая женщина с длинными седыми волосами, заплетенными в косы, приказывает нам опустить Темру на кровать.
Целитель просит нас вскипятить немного воды. Прежде чем повернуться, я наблюдаю, как женщина осторожно кладет руку моей сестры на подушку, прикасая при этом свои пальцы к ране.
Я выбегаю из комнаты и пытаюсь отыскать кухню в этом скромном домике. Келлин рядом со мной.
– Уверен, с ней все будет в порядке. Вот, позволь мне. – Он пытается отобрать у меня чайник.
– Иди и убедись, что Петрик не отпустил Кимору. Я сама здесь справлюсь.
– Когда она на свободе, Петрик в такой же опасности, как и мы. Он не сделает подобной глупости.
Может, и так, но я не хочу, чтобы Келлин был сейчас рядом. Мне не нужно чье-либо внимание, когда я делаю все возможное, чтобы держать себя в руках.
За разговором я разжигаю костер. Ожидание, пока вода закипит, просто убивает меня.
– Пожалуйста, иди к Петрику. Я справлюсь.
Келлин стоит там еще несколько секунд, прежде чем уйти.
Я думала, что уже пережила худшее в своей жизни. Видеть Темру такой раненной было ужасно, но держать ее, пока целитель прижигает рану, гораздо хуже.
Чувствовать, как сестра борется, слышать ее крики, знать, что я помогаю причинять ей боль.
Это ломает меня.
Позже Темра теряет сознание: лекарство, которое ввела целительница, наконец-то действует. Я прижимаю сестру к себе, обнимаю ее, пока рану на боку зашивают.
Первое, что я замечаю, когда просыпаюсь, что я больше не чувствую себя липкой от крови.
На мне свежая рубашка и брюки. Мое тело очищено от крови и пота. Но я по-прежнему чувствую себя грязной, хотя поначалу не могу вспомнить, в чем дело.
И тут я понимаю.
Вчера я убивала людей. Кимора ранила мою сестру. У меня внутри все разрывается. Каждая часть меня чувствует боль.
Повернув голову, я вижу Келлина, стоящего на коленях у кровати. Его голова, подпертая руками, совсем рядом со мной.
Когда я толкаю его, Келлин сонно открывает глаза.
– Темра? – спрашиваю я.
– С ней все в порядке. Она спит в соседней комнате.
– Кимора?
– Связали и оставили в садовом сарае моих родителей. Теперь они все знают.
Я медленно поднимаюсь. Даже от такой простой задачи мои мышцы напрягаются.
– Отведи меня к сестре.
Я следую за ним по маленькому коридору, ведущему в соседнюю комнату. Внутри целительница дремлет в кресле-качалке. Петрик спит на полу. На кровати моя сестра выглядит чистой и свежей. Ее рука и бок туго перевязаны.
Не обращая внимания на руку, которой Келлин пытается дотронуться до меня, я подхожу к Темре и ложусь рядом с ней. Провожу рукой по ее волосам, целую в затылок, прижимаюсь к ней, пока не чувствую тепло ее тела. Пока не осознаю, что она жива и с ней все в порядке.