В данный момент шли работы по поиску его тела, потерявшегося в скалах ниже Криловой седловины. Согласно завещанию Администратора Майклсона, тело его не будет возвращено на Землю, а отправится в город, который он любил больше всех на свете, – в Анхану, и там будет похоронено. Студия Сан-Франциско – уже закрытая по случаю внутреннего расследования после атаки террористов на Кунсткамеру – останется закрыта в течение месяца в знак уважения к его памяти, и остальные Студии по всему миру прекратят свою работу на три дня официального траура.
– Работа, которую начал Хари, не закончена – перед нами еще большой труд. Мы должны защитить Надземный мир от чумы ВРИЧ. В это самое время Администратор отдела хранения опасных биоматериалов «Приключений без границ» организует самую большую и тщательно проводимую кампанию вакцинации и карантина в истории человечества. Как президент Студии, я даю вам слово, что Студия не отступится в этом вопросе. Я клянусь, что мы закончим то, ради чего Хари отдал жизнь.
Бизнесмен Тернер пригладил снежно-белые волосы и снова перевел дыхание, сдерживая слезы. Влага в его глазах впитывала свет прожекторов, и зрачки сверкали, словно финки.
– В завершение я попрошу праздножителей всего мира поддержать петицию Студии к Конгрессу праздножителей. От имени Студии я предлагаю посмертно представить Председателя Администратора Хари Шапура Майклсона к высшей гражданской награде Земли – медали Свободы.
И наконец: от имени всех народов Надземного мира и всех народов Земли – прощай, Кейн. Спасибо. Нам будет очень тебя не хватать.
Не в силах сдерживаться, Бизнесмен Тернер отмел взмахом руки все вопросы и сошел с трибуны, утирая слезы; когда помощники уводили его, он рыдал уже открыто.
Очевидно, что новостные сети были готовы к этому объявлению, потому что сразу за ним последовала череда записанных интервью с многочисленными друзьями и сотрудниками Майклсона. Лучше всего высказал их чувства – в своей обычной грубоватой манере – праздножитель Марк Вайло:
– На Хари всегда можно было положиться: он выполнял свой долг. Само собой, он ее любил; все помнят его последнее Приключение. Но она перешла черту. Хари всегда говорил: «Мужчина должен уметь пристрелить свою собаку». В конце концов он это и сделал.
Было слишком много нестыковок. Выдвинутая Студией версия звучала чересчур убедительно, чересчур красиво. По Сети, точно искры от костра, разлетались альтернативные версии. Студия больше не делала официальных заявлений, но этим только подливала масла в огонь: раз они молчат, значит что-то скрывают. Большинство зрителей сходилось в том, что скрывается, скорее всего, реальный масштаб эпидемии ВРИЧ. Через пару дней домыслами были полны сотни сайтов; первые крохи достоверных сведений добыло, как и следовало ожидать, «Обновленное приключение», когда в шоу показали студийный отчет для внутреннего пользования. Случаи ВРИЧ были зарегистрированы в столице Анханы. Студия вынуждена была подтвердить эту информацию.
Жители Анханы, со своей стороны, полагали тем временем, что вспышка бессмысленного насилия, захлестнувшая столицу, является частью террористической атаки кейнистов в ответ на недавние массовые аресты и задержания. Патриарх Тоа-Ситель объявил в городе военное положение; армия теперь отправляла в тюрьмы оставшихся на свободе кейнистов, их сочувствующих и сторонников – а также всех, на кого поступил донос, – в ходе подготовки к варварскому аутодафе, назначенному на приближающийся праздник Успения. Собрать достаточное количество жертв было нетрудно; ситуация мало отличалась от ужасов террора в последние дни правления Ма’элКота. Как глумливо замечали многие комментаторы, жители Анханы подсели на «охоту за ведьмами».
Вместе с весьма красочными записями Актеры в столице поставляли пугающие отчеты. В гетто недочеловеков – Городе чужаков – разразилась настоящая война между городской стражей и частями имперской армии с одной стороны и массовой полувоенной организацией недочеловеков, скорее всего членами бывшей банды из Лабиринта, известной как Лица, – с другой. Когда простые стражники поняли, что с могучими чарами нелюдей им не потягаться, они вызвали на помощь Серых Котов и бо́льшую часть Тауматургического корпуса.
Битва на улицах гетто длилась больше суток, и к концу ее в дымящихся руинах лежала шестая часть города, но имперские силы одержали верх. Серые Коты подавляли остаточное сопротивление, а комментаторы в Сети несколько дней качали головами, порицая жестокость и выясняя, кого винить в бойне – «полуцивилизованных сквоттеров и люмпенов» или «фракцию безответственных „охотников за ведьмами“, устанавливающих политический курс».
Интерес общественности к делам Студии достиг пиковой отметки за последние семь лет; со времен «Из любви к Паллас Рил» ситуация в Надземном мире не завораживала публику до такой степени. Проекция прибылей Студии стремилась ввысь такими непристойными темпами, что представители президента Тернера публично объявили, что тот намерен пересмотреть в суде условия контракта, с тем чтобы удвоить нынешний свой оклад.
И среди этого хаоса Джед Клирлейк – что было почти неизбежно – добыл сенсацию года: интервью в прямом эфире с бывшим Императором Анханана.
– Очевидно, – мрачно гремел Тан’элКот, поворачивая свой чеканный профиль под лучи прожекторов, – что Студия умалчивает о чем-то. Вспомните: семь лет тому назад, чтобы спасти жизнь Паллас Рил, Кейн уничтожил мою власть, начав тем самым кровавую Войну за Престол. Я не верю, что он пошел против Паллас Рил, невзирая на причины.
О том, что она была безумна и представляла угрозу всему живому в моем мире, спорить не стану; как вы можете помнить, я сражался с ней лицом к лицу – мысль против мысли. Я знаю ее душу глубже, чем, полагаю, знал ее супруг. Но мои слова не в силах были тронуть его, когда речь заходила о Паллас Рил. Когда-то он заявил, что ради ее спасения готов предать огню весь мир.
Полагаю, что это не пустая похвальба.
Он настолько своенравен, настолько эгоистичен, настолько равнодушен к нуждам общества и цивилизации.
И что за чушь – якобы он завещал похоронить себя в Анхане? Нелепость! Анхана не была ему домом; это было место работы, и любил он ее не больше, чем клерк любит свой терминал.
В этот момент Клирлейк обратил внимание публики на то, что та могла бы заметить и сама: что Тан’элКот до сих пор говорил о Председателе Майклсоне в настоящем времени.
– Разумеется, – ответил Тан’элКот, по обыкновению своему, учтиво и спокойно. – Я не верю, что Кейн мертв.
Клирлейк залопотал, точно сломанный наладонник; Тан’элКот молча улыбался в камеру до тех пор, пока репортер не задал следующий вопрос.
– Безусловно, президент Тернер солгал, – ответил великан без колебаний. – Руководство Студии всегда врет; им за это платят. Вопрос в другом: о чем именно солгал президент? Если Кейн мертв – где тело? «Потерялось в скалах под Криловой седловиной», – презрительно процитировал он. – Как же! Это вправду была Крилова седловина или все же Рейхенбахский водопад?[3]
Он обернулся ко всему миру, что смотрел на него через видеокамеру:
– Пока я собственными глазами не увижу тела Хари Майклсона, пока не стисну в руке его холодное остановившееся сердце, я не поверю, что Кейн мертв.
Он развел руками – не просительно, но как бы в чародейском пассе.
– Покажите мне тело, президент Тернер. Покажите нам тело. Или покажите тело, или признайтесь: где-то как-то, но Кейн продолжает жить.
Репортер Клирлейк был привычен к полемике; иные поговаривали, что он «построил дом своей мечты в эпицентре урагана». Но есть разница между тем, чтобы оседлать ураган, и тем, чтобы дергать дракона за хвост. Будучи человеком разумным, он предпочел закруглить интервью вполне нейтральным вопросом:
– А вы, Профессионал? Что станет с вами? Вернетесь в свою личную студию?
– Едва ли. Моему народу – моему миру – все еще угрожает чума, принесенная безумицей. Уничтожение Паллас Рил не спасет моего мира. Студия и компания «Надземный мир» начали массированную и, скорее всего, безуспешную операцию по эпидемическому контролю, которая ставит под удар тысячи жизней и обойдется в миллиарды марок, в то время как они продолжают игнорировать решение очевидное, эффективное и недорогое.
Они могут вернуть меня домой.
Вернуть в мой мир. К моему народу, что взывает ко мне из тьмы. Я могу совершить то, о чем лгала Паллас Рил: стереть ВРИЧ с лица Надземного мира, – и Студии это не будет стоить ни гроша.
Он снова повернулся к камере, обращаясь ко всему миру. По странной прихоти освещения глаза его словно вспыхнули изнутри, будто треснула каменная корка, обнажив раскаленную лаву.
– Вот ваш выбор: растратить миллиарды – и потерпеть неудачу или спасти мир бесплатно. Если Кейн вправду мертв – как можете вы оскорблять его память? Позволить ему погибнуть напрасно. Не дайте его жертве пропасть впустую. Вы знаете, что́ должно быть сделано.
Верните меня домой.
Двери броневика Социальной полиции распахнулись в ночь. Посадочная площадка на крыше была залита светом прожекторов, бледным, словно лягушачье брюхо. Тан’элКот расправил плечи и ступил на потрескавшийся от времени асфальт.
Дышал он медленно и глубоко, усилием воли заставляя себя сохранять спокойствие. Главное – это готовность, готовность естественно и без задержки отреагировать на любое событие. Хотя было бы куда проще, мрачно признал он про себя, если бы он имел малейшее понятие, чего ожидать.
На взлетной площадке перед Студией «Обновленное приключение», где Тан’элКот надеялся увидеть лимузин Студии, его ждал броневик. В памяти возникло лицо Клирлейка, пожелавшего ему удачи в конце интервью, и оно показалось Тан’элКоту зловещим. Этот легкий прищур, стеклянный блеск в глазах – неужто какой-нибудь техник нашептал ему в наушник, что гостя уже поджидают соцполицейские?