– Наверное, понимает. Но она крепко верит, что мы ее не подведем, – сказала Селена.
Ей хотелось поскорее вернуться в Башню, однако Саэм убедил ее понаблюдать за телохранителем еще немного. Вдруг в таверне у него назначена встреча?
Где-то через час телохранитель допил последнюю кружку, расплатился серебром и отправился в обратный путь. Количество выпитого никак не повлияло на его походку. Он шагал все так же уверенно. По-видимому, и в себе он был уверен, раз в особняк вошел с парадного входа.
Они пошли домой. Селене казалось, что у ее замерзших ног вот-вот начнут отваливаться пальцы. Ей было жаль бездарно потраченного времени. Саэм тоже понимал, что ничего особо ценного их слежка за телохранителем не дала.
Вечером Селену ждал праздник у Лиферы Бардингаль и продолжение слежки за Донвалем. Сегодня, считай, они почти весь день ухлопали впустую. А время неумолимо уходит. Осталось всего три дня. Похоже, «подарок» Аробинна грозил обернуться проклятием.
Башня ассасинов была построена очень давно, и те, кто ее строил, владели не только секретами ремесла, но и строительной магией. Даже сейчас, когда магические силы покинули Эрилею, то, что строилось с их помощью, продолжало исправно работать. Водопровод был во многих богатых домах. Гораздо реже встречались устройства, позволявшие нагревать воду для мытья и купания и поднимать ее по трубам. Из-за этого Аробинну при покупке Башни пришлось выложить кругленькую сумму, но он не жалел об этом. У его ассасинов должно быть все самое лучшее.
Мраморная купальня с горячей водой не раз выручала Селену. Сегодня она пролежала там целый час, израсходовав почти весь запас горячей воды. Наконец, почувствовав, что у нее снова есть живое тело, а не заледенелая деревяшка, Селена вылезла и облачилась в черный шелковый халат. Халат был очередным подарком Аробинна, преподнесенным ей сегодня утром. Она благосклонно приняла подарок, но прощать Аробинна не торопилась. Вернувшись к себе, Селена поблагодарила служанку за растопленный камин и уже собиралась начать одеваться к приему у Лиферы, как вдруг заметила у себя на кровати кожаную папку, перевязанную красной лентой.
Под ленту была подсунута записка: «Эти ноты написаны не на пергаменте, а на новомодной бумаге. Постарайся не запачкать их слезами, когда будешь играть. Достать их было очень непросто».
Селена раскрыла папку и обомлела: это была музыка к вчерашнему балету! Бумага, постепенно вытесняющая пергамент, все еще оставалась дорогим удовольствием. Ее привозили с другого континента, что лежал к югу от Эрилеи. Оттуда же в Адарлан проникло искусство книгопечатания.
Это не было подарком Аробинна. Записку написал Саэм. Сколько же сил и денег он потратил, чтобы добыть ноты? И когда успел? Наверное, побежал в театр сразу же, как они вернулись с этой дурацкой слежки.
Селена едва поборола желание отправиться в музыкальную комнату. Такой подарок! Балет был совсем новым, а издатели нот не торопились печатать новинки. Вот если он завоюет признание… Еще лучше – если понравится королевской семье. Всего этого можно было ждать месяцы и даже годы.
Лифера Бардингаль заняла просторный дом в той части набережной Авери, где селились богатые торговцы. Сегодня здесь праздновали день осеннего равноденствия, собравшего столько гостей, что на Селену никто не обратил внимания. Ее это немного раздосадовало: ведь она так тщательно подбирала наряд, остановившись на золотистом, с голубой отделкой платье. А как красиво были убраны ее волосы, в которых сияли парные золотые гребни. Спесивая рафтхолская знать не явилась на «туземное празднество», хотя Лифера разослала приглашение всем. Но Селена могла поклясться, что в толпе мелькнуло несколько знакомых лиц из столичной аристократии.
Громадный танцевальный зал с высоким потолком был увешан фонариками всех цветов, форм и размеров. Колонны в зале тянулись лишь по одной стороне. Их обвивали живые ползучие растения. На другой стороне стояли столики, тоже в зелени и цветах. «Изюминкой» каждого столика был «рог изобилия», заполненный сластями и ювелирными безделушками. Под потолком раскачивались на качелях девушки, вся одежда которых состояла из корсетов и кружевных чулок. Молодые люди, обнаженные по пояс и с крахмальными воротничками на шее, разносили вина.
Селену не удивляли экстравагантные празднества. За годы жизни в Рафтхоле она посетила десятки балов. Она бывала на приемах, устраиваемых местной и иноземной знатью, и искренне считала, что насмотрелась всего. Но Лифера Бардингаль своим праздником осеннего равноденствия переплюнула всех.
В дальнем конце зала играл небольшой оркестр, под который пели темноволосые девушки-двойняшки. Они пели настолько тихо, что слушателям приходилось подходить поближе и вытягивать шеи.
Селена шла вместе с Саэмом. Аробинн – чуть поодаль. Он слегка улыбался, а глаза внимательно разглядывали собравшихся. Улыбка стала шире, когда он увидел Лиферу. Она стояла возле лестницы, ведущей в зал, и приветствовала гостей. Селена нехотя призналась себе, что Аробинн в своем камзоле свинцового цвета был просто неотразим.
Аробинн наклонился и учтиво поцеловал Лифере руку. Она улыбнулась одними губами. Умные, жесткие глаза Лиферы оставались серьезными.
– Дорогая Лифера, позвольте представить вам мою племянницу Данну и моего подопечного Саэма.
На всех праздниках, балах и ассамблеях, где Селена появлялась вместе с Аробинном, он выдавал ее за свою племянницу. Но по глазам Лиферы чувствовалось: она знает, что Селена никакая ему не племянница. Саэм поклонился Лифере. Селена изобразила улыбку и сделала реверанс. Она терпеть не могла встречаться с заказчиками лицом к лицу, предпочитая общаться с ними через Аробинна.
– Как вы очаровательны, – сказала ей Лифера, затем слегка поклонилась Саэму. – Аробинн, они оба просто прелесть.
Обыкновенная учтивая чепуха. Но женщина, произносившая обыкновенную учтивую чепуху, умела добиваться желаемого.
– Вы не откажетесь прогуляться со мною? – спросила Лифера у Аробинна.
– Разве я посмею отказаться?
Аробинн взял ее под руку. Перед тем как скрыться в толпе гостей, Аробинн оглянулся и наградил Селену небрежной светской улыбкой.
«Постарайся обойтись без приключений», – говорила эта улыбка.
– Ну, и что теперь? – спросил Саэм, глядя вслед Лифере.
Он был в темно-зеленом камзоле, оттенявшем изумрудные крапинки в его карих глазах.
– Донваля видела?
Бальный зал в доме Лиферы был для Селены и Саэма продолжением слежки за Донвалем. Предстояло выяснить, с кем он будет здесь общаться, велико ли число его охранников, толкущихся снаружи, и нет ли в поведении Донваля признаков беспокойства. Обмен документами произойдет через три дня. Но в какое время? Ответ на этот вопрос был для Селены важнее всего, и сегодняшний вечер давал ей редчайшую возможность познакомиться с Донвалем напрямую.
– Селена, ты мне так и не ответила. Ты видела Донваля?
– Видела. Возле третьей колонны.
Зал не имел галереи, а потому для наиболее именитых гостей создали ее подобие. Возле стены стояли помосты с лесенками, ведущими в небольшие кабинеты. Вход в них закрывался бархатными портьерами, а боковыми стенками служили натянутые бархатные полотнища. Пока Аробинн представлял ее Лифере и нес учтивую чепуху, Селена заметила Донваля, поднимавшегося в одну из бархатных пещер. За ним шел уже знакомый ей верзила-телохранитель. Донваль устроился на мягких подушках, и почти сразу невесть откуда в нише появились четыре полуголые, заученно улыбающиеся девицы.
– Не очень-то ему здесь уютно, – сказал Саэм. – Интересно, сколько выложила Карисса, чтобы обскакать других?
Теперь понятно, откуда эти «воздушные создания» на качелях. Селена искренне надеялась, что Лисандру она здесь не увидит.
В нишу Донваля поднялся красивый юноша, изящно держа поднос с бокалами вина. Телохранитель взял один бокал, понюхал, слегка пригубил и лишь потом передал хозяину. Тот уже обнимал голые плечи девицы, сидевшей рядом. На телохранителя и слугу он даже не взглянул. Еще через мгновение Донваль нагнулся и поцеловал куртизанку в шею. Девица жеманно хихикала. Селена прикинула возраст куртизанки: никак не больше двадцати. Знала бы эта дурочка, рядом с каким чудовищем сидит!
– По-моему, он тут застрял надолго, – сказала Селена, поворачиваясь к Саэму.
Вид у него был хмурый. Саэм сочувственно относился к куртизанкам и терпеть не мог их клиентов. Один из таких – ревнивый мерзавец – оборвал жизнь его матери. Наверное, поэтому Саэм терпеливо выносил общество Лисандры и других девиц Кариссы.
На Селену двигался какой-то грузный подвыпивший гость. Почувствовав его спиной, она вовремя отошла.
– Сумасшедший дом, – пробормотала Селена.
Хорошо еще, что качели находились достаточно высоко. Девицы в них жеманно выгибались чуть ли не в дугу. И как это у них грудь не вывалится из корсета?
– Представляю, сколько деньжищ ухлопала Бардингаль на это сборище, – презрительно поморщился Саэм.
Селену занимало другое: каких средств Лифере стоили все эти «отвлекающие маневры» для Донваля. Возможно, Лифера не скупилась, зная, что через несколько дней с Донвалем будет покончено. Возможно, к политическим интересам здесь примешивались и чисто личные. Лифера устала от похождений Донваля и, даже расставшись с ним, тяжело переносила сцены вроде нынешней.
Судя по всему, Донваль вовсе не жаждал уединения в обществе девиц Кариссы. Портьеры его ниши не были задернуты, а бутылки вина, несколько раз приносимые проворными юношами, свидетельствовали о том, что Донваль действительно засел в бархатном «логове» надолго. Чувствовалось, он прямо-таки жаждал, чтобы к нему поднимались и выказывали почтение. Ему нравилось поклонение его персоне. Хотя праздник устраивала его бывшая жена, это не мешало Донвалю открыто любезничать с куртизанками. Неужели им владело желание прилюдно сделать Лифере гадость?
Донваль жаждал поклонения, однако мужчин, поднявшихся в его нишу, можно было пересчитать по пальцам одной руки, причем все они достаточно быстро уходили. Но кто сказал, что рафтхолским компаньоном Донваля непременно должен быть мужчина? А если это женщина? Если это кто-то из куртизанок?