идов пистолетов, пулеметов и боеприпасы к ним, а также мотоциклы и багги, получившие огромное распространение на всей территории бывшей России и стран С.Е.. За счет этого и процветало княжество. Также оружие изготовлялось в Н.Т.Р. и Московском княжестве, у которого в руках остался Тульский оружейный завод. До сих пор огромную прибыль приносил КАМАЗ и тольятенский автозавод, выпускавший теперь в основном внедорожники, нескольких модификаций на базе Нивы, правда, очень качественные и малые грузовики. Вообще самым доходным бизнесом являлся транспорт, перевозки, торговля и производство оружия, наркотики, работорговля, а у Н.Т.Р. добыча и поставка топлива. Неплохую прибыль давало сельское хозяйство - есть хочется всегда, вне зависимости, имеется у тебя автомат или нет. Также за девять лет очень сильно изменился климат, зима в России в центральной полосе стала очень похожа на европейскую, холодом теперь считалось пять градусов ниже нуля, но такое случалось крайне редко. В феврале, как самом холодном месяце, температура ночью колебалась от нуля до плюс пяти. Да, мир сильно изменился, и мне оставалось только найти свое место в нем, но для начала выяснить, кто я такой, что я могу, и как дальше жить.
Утром ко мне заглянул врач.
- Ну, молодой человек, как мы себя чувствуем?
- Нормально чувствуем, - кисло отозвался я, сидя на кровати и разглядывая гостя. Доктор был невысоким полным человеком, в круглых очках и с лысеющей головой. Голос у него был скрипучий и неприятный. Но уж какой есть.
- А почему так грубо? - спросил он, слащаво улыбнувшись.
- Да так, настроение не очень, - отозвался я, продолжая разглядывать его.
- Ну, тогда давайте знакомится, меня зовут Александр Анатольевич.
- Восьмой, - сказал я, - ведь именно так вы меня зовете.
- Как грубо, - сказал он, словно маленькому ребенку, который обозвал его бякой. Не задерживаясь больше в дверях, он прошел в палату и уселся на единственный табурет, стоящий напротив меня. - Так как все-таки твое настоящие имя? - снова спросил он.
- Не помню, - отозвался я.
- А где раньше жил?
- Не помню.
- Сколько тебе лет? - продолжил он свой допрос.
- Ну, это просто, когда я сюда попал мне было двадцать два, - начал считать я, - значит, спустя девять лет, должно быть тридцать один.
- Так, значит что-то ты помнишь, - вынес вердикт врач. Ну, а теперь давай посмотрим на твои зрачки.
Минут двадцать он гонял меня по разным тестам, светил маленьким фонариком в глаза, стучал молоточком по коленке, послушал дыхание, измерил пульс. В конце концов вынес вердикт:
- Вы абсолютно здоровы. Конечно, нужно пройти полное обследование, но я уверен, что кроме провалов в памяти, у вас ничего серьезного нет.
- Доктор, тогда скажите, когда меня выпишут?
- Если все будет нормально, то через неделю, - отозвался он, выходя в коридор. Потом как то странно посмотрел на меня и спросил, - а что, ты так хочешь отсюда выйти?
- Да, - ответил я, не понимая странной интонации, в которой был задан вопрос.
- Странно, - сказал он и закрыл дверь.
Весь день я провалялся на койке, вставая лишь для того чтобы поесть и сходить в туалет, пару раз ко мне забегала Вика, узнать о моем самочувствии. Иногда заходили незнакомые доктора, смотрели на меня как на диковинку, разговаривая между собой на своем медицинском языке, при этом употребляя огромное количество всяких терминов, которых нормальному человеку и знать то не положено. Иногда с улицы раздавались длинные автоматные очереди, а следом либо крик, либо мат. Весь день я насиловал свою память, пытаясь вспомнить хотя бы свое имя. Но ничего не получалось.
«Интересно, - подумал я, - когда у человека есть имя, он значится во всяких картотеках, у него есть документы, жилье, работа, а вот у меня имени нет или есть, но я его не помню, так выходит что меня просто не существует». Эта мысль вогнала меня в глубокую депрессию, в которой я и прибывал весь остаток дня. Вечером ко мне снова заглянула Вика с какой-то незнакомой девушкой.
- Познакомься, это Оксана, - сказала она, указывая на свою спутницу. - Следующие сутки будет дежурить она, если что, обращайся.
Оглядев новую знакомую, я все же решил представится:
- Приятно познакомится, меня зовут Восьмой.
Девушка, представленная как Оксана, смотрела на меня, пытаясь понять, шучу я, или это мое имя.
- Ну зачем ты так? - укоризненно сказала Вика, видя состояние своей знакомой.
- Что зачем? - не понял я.
- Ну, насчет восьмого.
- Вика, скажи пожалуйста, только честно, если у меня есть другое имя, то почему ты вчера назвала меня восьмым, а не Олегом, Юрой, Димой или еще как то? А так я просто Восьмой.
- А как твое имя? - спросила Оксана, продолжая с интересом рассматривать меня.
- Пока только то, которое я назвал. Вспомню представлюсь, а сейчас я просто Восьмой.
Девушки, поняв что разговаривать я не настроен, тихо исчезли, прикрыв за собой дверь. Я же отвернулся к стене и сделал вид, что сплю. Дверь еще несколько раз приоткрывалась, но видя, что я никак не реагирую на это, возвращалась в исходное положение. Меня это пока что устраивало, говорить ни с кем не хотелось, да и не о чем. Сначала надо придумать вопросы, а потом уже начинать разговор. И я думал.
Наутро, когда дверь моей палаты открылась и в ней показался Александр Анатольевич, я уже знал главные вопросы, необходимые для моего дальнейшего существования.
- Добрый день, молодой человек, - поздоровался тот и уселся на табуретку. - Как мы себя сегодня чувствуем?
- Все хорошо, доктор, - отозвался я достаточно бодрым голосом.
- А как спите, ничего не беспокоит? - продолжил тот обыкновенный допрос.
- Да все нормально, - ответил я. - Только вопросов много накопилось, а вот ответов так и не прибавилось.
- Да? - удивленно спросил он. - Ну что ж, задавайте ваши вопросы, может быть на некоторые я и смогу ответить.
- Ну, тогда вопрос первый, как я сюда попал?
- Нет ничего проще, - отозвался врач, - вас доставили сюда вечером шестнадцатого августа с тяжелейшей черепно-мозговой травмой, через двадцать минут наступила клиническая смерть, в этом состоянии вы находились четыре минуты сорок три секунды, после чего вернулись к жизни, правда впали в кому. Хотите узнать, что-нибудь еще?
- Конечно, - кивнул я, - кто меня шандарахнул по голове, а также кто привез сюда?
- Кто вас сюда направил, мне неизвестно, а привезла вас «скорая», которую вызвал наряд милиции.
- Понятно, - кивнул я, - а откуда меня привезли?
- Вас нашли на проспекте Ленина, двенадцать. Личность вашу установить так и не удалось, насколько мне известно, о вашем исчезновении так никто и не заявил.
- Так, - протянул я, - значит, меня здесь никто не навещал.
Врач в знак согласия кивнул:
- Вы правы, за все девять лет вас действительно никто не навещал. Но в этом нет ничего странного, после всего, что случилось, ну, я про вирус гриппа и гражданскую войну, очень многие люди остались одни, поскольку родственники либо погибли, либо пропали без вести. Может, вы из другого города?
- Нет, я родился во Владимире, это точно. У меня еще несколько вопросов.
- Ну, если есть, задавайте? - сказал доктор, продолжая рассматривать меня.
- Вопрос первый: вернется ли моя память? Вопрос второй - что будет после того, как я выйду из больницы?
- Насчет памяти, все очень сложно, это штука хитрая - то есть, то нет, но я могу с уверенностью процентов на семьдесят сказать, что она к вам вернется, но вот когда это случится, не знает никто. А что касается второго вопроса, то вскоре вам сделают новые документы на имя, которое вы себе сами выберете и предоставят жилплощадь, денег немного, но дадут, а если захотите, то и работу, а если нет, найдете сами.
- Понятно. Тогда вопросов больше нет.
Доктор поднялся и направился к выходу, в дверях он повернулся и абсолютно серьезно сказал:
- Знаете, вы самый интересный пациент, который у меня был. Клиническая смерть, кома, потеря памяти, а вы выглядите, будто и не было всего этого. После комы люди не то что ходить, двигаться не могут, а как я слышал, вы сами дошли до регистратуры, причем довольно бодренько. Такое ощущение, что вы эти девять лет и не лежали здесь, а так, на обследование пришли. - Кивнув на прощание, он прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине со своими мыслями.
- Вот как значит, - сказал я сам себе, - документы будут, имя будет то, которое я захочу, угол дадут, деньжат мальца подкинут. Да, Влас, а жизнь-то налаживается... Стоп, Влас, - так меня прозвали, вот только где и кто? Ну да ладно, придет время и это вспомню, а имя для документов у меня уже есть. Жаль, только фамилии нет, ну ничего и с этим разберусь.
Через неделю я вышел из больницы, имея на руках ключ от комнаты в одной из общаг, тысячу рублей (как мне сказали медсестры, хватит недели на три) и документы на имя Власа Комова.
Сделав два шага, я остановился, город был мне явно незнаком, хотя нет, город-то был тот же, вот только я его таким еще не видел. Там, где раньше был целый квартал, теперь руины, такое ощущение, что я вижу кадры из Ирака или Югославии после натовских бомбардировок. Больница «Автоприбора» стоит прямо на краю города, чуть дальше только блокпост, сложенный из больших бетонных блоков, окруженный колючей проволокой, рядом с ним закопан в землю танк Т-72, от него видно только башню. Под стеной стоит БТР, сидя на нем, курят крепкие парни в камуфляже. Играет магнитофон. По дорогам носятся открытые внедорожники с установленными в кузове пулеметами. Идя по городу, который был раньше тихим и мирным, я чувствовал себя как актер на съемках боевика «Безумный Макс».
Какой идиот выделил мне комнату, до которой нужно идти через весь город? Но делать нечего, взять ноги в руки и вперед. Напевая в голове хит девятилетний давности я интенсивно вертел головой, заново изучая вывески магазинов, людей, спешащих по своим делам, новые городские достопримечательности в виде сгоревших машин и следов от пуль на стенах домов.