- Нет.
- Ладно, я попозже зайду, - произнес врач, - если вас это обрадует, то ваши бойцы, пострадавшие неделю назад, начали идти на поправку. И еще в коридоре ожидает аудиенции молодая девушка по имени Юля. Она представилась как ваша близкая знакомая.
- Она даже больше, чем близкая знакомая, - улыбнувшись, произнес я, - она самая старая моя знакомая, единственная, кто знал меня до момента комы. Правда, знала плохо. Но все равно приятно. А то вдруг я, как в фантастическом романе, переместился в другой мир?
- Да вы романтик, - засмеявшись, произнес Александр Анатольевич. - Ладно, не буду вас утомлять, к тому же меня ждут другие пациенты. Кстати, я сейчас направляюсь к вашему капитану, который лежит в соседней палате кверху задом, не хотите ему ничего передать?
- Передайте ему, чтобы быстрее выздоравливал, - немного подумав, произнес я, - чувствую, я здесь надолго. Так что пусть быстро лечит свою задницу и принимает отдел.
- Хорошо, тогда я попозже загляну, - кивнув, произнес док и вышел.
Буквально через секунду, как за ним закрылась дверь, в палату вошла Юля. Такое ощущение, что она стояла, прислонившись к дверному косяку, и лишь ждала разрешения врача. Лицо у девушки было встревоженное.
- Влас, когда я узнала, что произошло, места себе не находила, - прямо с порога произнесла девушка.
Мне оставалось только пожать плечами, как реагировать на подобную фразу, я не знал. Хотя моя жестикуляция осталась для нее тайной, поскольку гипсовый каркас не давал делать ничего подобного. Тело болело и чесалось, скорее всего, с этим придется свыкнуться, не скоро мне удастся избавиться от этого жесткого кокона и нормально вымыться. Она присела рядом, преданно заглядывая мне глаза. Я сразу ощутил, какой у нее теплый взгляд: смотрит нежно, по доброму, словно преданная собака. Тут же вспомнилась одна старая история: маленькую девочку спросили, что такое верность. Девочка немного подумала и выдала. Верность прежде всего свойственна собакам и редко встречается у некоторых женщин. Теперь я вспомнил все. Единственные годы, которые были безвозвратно потеряны для меня, это годы проведенные в коме. Я вспомнил девочку по имени Юля, которая каждый раз стеснялась, когда я приходил вместе с ее старшим братом к ним домой. Тогда я не понимал, что с ней, а теперь, прожив много лет, понял, она уже тогда была влюблена в меня детской наивной любовью. Но самое странное было в том, что она эту любовь сохранила по сей день, спрятав ее глубоко в сердце.
- Рад тебя видеть, - произнес я деревянными губами, - извини, что не могу нормально с тобой поздороваться, меня пытались разобрать на части противотанковой ракетой, так что целостность моего организма оставляет желать лучшего. Но я действительно рад тебе. Забавно, эта ракета, которая должна была меня убить, вернула мне память.
- Ты все вспомнил?
- Да, Юля, я вспомнил, что когда ты была девочкой или почти девушкой, ты любила меня.
- А я и сейчас тебя люблю, - выпалила она на одном дыхании.
- Я знаю. И благодарен тебе за это. Даже странно, что ты смогла пронести эту детскую любовь через ад и все, что за ним следовало.
- Прости, если ты все вспомнил, то у меня к тебе есть один вопрос, а о нас мы поговорим позже.
- Ты хочешь узнать, как погиб твой брат?
- Он ведь не в автомобильной аварии погиб? - пристально глядя мне в глаза, спросила Юля.
Я кивнул.
- Ты права, его убили. Он входил в состав боевой группы, мы старались перекрыть в город поставки наркотиков, зачищали притоны. В принципе, группа делала тоже самое, чем занимается сейчас ООНК. Только отдел это делает официально, а моя группа была вне закона, хотя трудилось на благо родины и людей.
- Но почему? - спросила она. - Я не понимаю, что плохого в том, чтобы спасти людей от наркотиков?
- Можно сказать так, наши методы не укладывались в рамки прежнего уголовного кодекса.
- И кто его убил?
- Милиционеры! Наряд милиции подоспел раньше, чем группа успела уйти. Алексей задержал их, прикрывая наш отход, но был смертельно ранен и скончался на операционном столе.
- Значит, мой брат герой, он помогал людям.
- Можно сказать и так, - согласился я. - Хотя нет ничего героического в том, чтобы защищать свой дом. Обычно это неблагодарная работа с риском для жизни. Особенно если идет в разрез с законом.
Дверь скрипнула, я скосил глаза. В палату вошла Вика, бросив, оценивающий взгляд на Юлю, она подошла к койке, одна рука у нее была сжата в кулак, во втором был стакан воды.
- Влас, тебе нужно принять лекарство, - разжав кулак, произнесла медсестра прохладным голосом.
- Я сама ему потом дам, оставьте на тумбочке, - поднявшись, произнесла Юля.
- Нет, - мотнула головой Вика, - он должен это выпить немедленно.
Что-то в ее голосе заставило меня насторожиться, и это было не упрямство, с которым она отказывалась дать мне лекарство позже, тут что-то другое.
- Да ладно, я выпью его, - с трудом произнес я и открыл рот.
Вика нагнулась и закинула мне три таблетки, после чего дала запить. Разогнувшись, она посмотрела мне прямо в глаза и развернувшись вышла. В ее взгляде я прочел триумф, а прощальный взгляд, брошенный от двери, был именно прощальным: она прощалась со мной, так смотрят на умирающего, а не на бывшего любовника. Едва за ней закрылась дверь, я выплюнул на гипс все три таблетки.
- Ты не выпил? - удивленно спросила Юля, беря одну из них.
- Нет желания переселяться на тот свет, - просто ответил я. - Это яд или что-то подобное.
- Кто она? - серьезным голосом спросила девушка. - Рассказывай мне все.
- Мы какое-то время жили вместе, - устало произнес я, говорить было тяжело, но необходимо. - Я спас ей жизнь, потом при разгроме наркопритона я захватил ее брата, она умоляла отпустить его, но его повесили вместе с остальными боевиками, после этого она ушла. А сейчас, видимо, набралась смелости. Месть - это чувство, которое следует подавать холодным.
- Я покажу таблетку врачу, - твердо произнесла Юля и решительным шагом вышла из палаты.
Даже если бы я хотел, я бы не смог помешать ей сделать то, что она собиралась. Если это яд, то Вику ждут рудники, а может повешенье за угрозу безопасности Княжества, это равносильно предательству. Но я не собирался спасать Вику, она сама выбрала свой путь. Юля вернулась минут через тридцать и молча села рядом.
- Что произошло? - совершенно спокойным голосом спросил я.
- Вику арестовали, - холодно произнесла девушка. - Ты даже не представляешь, что она для тебя приготовила. Александр Анатольевич до сих пор пребывает с в легком ступоре.
- Так что это за таблетки?
- Медленный яд. Не выводится из организма, таблетки растворяются и попадают в кровь, после чего начинается необратимое разрушение внутренних органов, дня через три ты бы просто растворился.
- Короче, стакан серной кислоты и баиньки, - пошутил я.
- Не говори так, - почти плача, произнесла девушка, - только что ты чудом избежал смерти, и я позволила тебе выпить эти таблетки. Ты знаешь, как я испугалась, когда мне сказали, что они делают? Я снова могла потерять тебя, как в тот день на похоронах Алексея. Я поняла, что ты сейчас развернешься и больше никогда не придешь, эта мысль даже затмила для меня даже смерть брата. Ты просто не понимаешь, что со мной было, когда ты бросил в его могилу горсть земли, кивнул мне и пошел прочь в окружении своих друзей. Я даже хотела бежать за тобой, мне уже ничего не было нужно. Я просто хотела догнать тебя и сказать, чтобы ты взял меня с собой. Но потом вспомнила, что ты взрослый человек, а я всего лишь девчонка, которая тебе не нужна. -Она закрыла лицо руками и заплакала, чисто по-женски, всхлипывая и вздрагивая.
А я мог только смотреть, в своем гипсовом бронекаркасе, подвешенный на растяжках, я не мог высвободить руку, чтобы погладить ее по волосам, прижать к себе, успокоить. Я молча смотрел. Но видимо годы закалили ее, Юля всхлипнула последний раз и, отвернувшись, залезла в сумочку, доставая платок, быстро встала и вышла из палаты. Спустя три минуты я услышал за дверью голоса спорящие о чем-то, один был женским, а другой мужским.
- Пропустите меня, я все равно войду, - это произнесла Юля.
- А я говорю, что это приказ глав врача, в палату к майору допускаются только лечащий врач и сиделка, которую зовут Оксана, и больше никто.
Мне смутно показался знакомым этот голос, я его слышал совсем недавно. Буквально несколько дней назад. Вот только где?
- Рядовой, - громко и твердо позвал я.
Дверь открылась и в проходе застыл Андрей, тот самый охранник, позволивший распутать клубок, который привел к ликвидации базы Кощея и зачисленный мной в ООНК.
- Рядовой, я не понял, что за шум? - строго спросил я.
- Товарищ майор, ваша палата с сегодняшнего дня находится под охраной, а девушка хочет войти, у меня строгий приказ главного врача - не пропускать никого.
- Рядовой, как ваш командир, приказываю пропустить ее. И впредь не задерживать, ей можно входить сюда в любое время суток. Вы меня хорошо поняли?
- Так точно, товарищ майор, - вытянувшись и вскинув руку к виску, произнес он.
- Можете идти, рядовой, и пропустите ее наконец. Да, и вот еще что, к пустой голове руку не прикладывают, учите устав ООНКа, - улыбнувшись под бинтами, произнес я.
- Так точно, - улыбнулся парень и посторонился, пропуская Юлю.
Через секунду дверь за ним закрылась и мы снова остались вдвоем.
- Прости меня за эту истерику, - тихо произнесла она, присаживаясь на табуретку, стоящую возле моей кровати.
- Это ты меня прости, - также тихо произнес я, вкладывая в свой голос как можно больше нежности, - прости, что напугал тебя.
- Ты позволишь мне остаться? - еще тише, словно боясь услышать отказ, спросила девушка. - Я не буду тебе мешать, я просто хочу быть рядом с тобой. Я люблю тебя. И никому больше не отдам, ты только мой.
- Оставайся, если хочешь, - улыбнувшись, ответил, я, - думаю, наши желания совпадают, я тоже очень хочу быть рядом с тобой. Вот сейчас я должен тебя обнять и крепко поцеловать, но не могу, так что придется ограничится устным выражением нежности.