- Сержант, а девка ничего! - произнес один из бойцов.
Юля вздрогнула и еще крепче прижалась ко мне.
- Не бойся, - шепнул я ей, - все будет хорошо, - понимая, что хорошо уже не будет, бойцы окончательно опьянели от свое власти.
- Сержант не делай ошибки, я действительно полковник ООНК, - пытаясь сгладить ситуацию, произнес я. Но они уже не слышали.
- Она ваша, - бросил сержант, - а этого хлопнем, как сопротивление при аресте.
- Господин сержант, а может он правду говорит? - сконфужено произнес водитель. - Мне его лицо, действительно, знакомо.
Но сержант пропустил слова своего подчиненного мимо ушей. Спрыгнув на асфальт, он навел автомат на меня.
- Топай к стене. А вы не рассиживайтесь, трахнете ее по быстрому, и к той же стенке. Ну, чего встали?
И тут Юля закричала. Один из «витязей» самый крупногабаритный сделал шаг вперед и ударил кулаком в грудь, не сильно, так, чтобы сбить дыхание. Тут мое сознание заволокло туманом. Если бы я был обычным, все закончилось бы так как и должно: Юлю бы цинично трахнули, а потом бы нас вместе шлепнули. Но я был уже не я.
Перехватив руку «витязя», которой он только что ударил Юлю, я резко завернул ее за спину, используя его как щит, при этом удовлетворенно услышал хруст ломающихся костей. Я сам виноват, что мы попали в такое положение, и вот сейчас я встретился с последней страницей статистики, прочитанной мной в тренировочном лагере Петровича. «Осужден», - вертелось в голове. Прикрывшись «витязем», я извлек из кармана подаренный Олегом Людковым бумажник и с силой метнул его в лицо сержанту. Тот схватился за рассеченную бровь и опустил автомат. Свой щит я с силой толкнул на опешившего дружинника, который, наставив на меня автомат, не мог стрелять, боясь задеть своего друга. Они вместе покатились по асфальту, а у меня в руках уже был трофейный автомат.
- Хочешь жить? - произнес я, обращаясь к водителю, который только что потянулся за своим оружием. - Не тронь железку. А вы, подонки, мордами в асфальт и без лишних движений. Такой вечер, падлы, испоганили.
Подойдя к машине, я взял рацию и, настроив ее на частоту ООНКа, запросил дежурного.
- Капитан Кузнецов на связи, - раздалось из динамика.
- Коля, это Влас Комов, пришли машину с звеном по адресу, - я глянул на табличку стоящего рядом дома, - улица Дзержинского, два.
- Через семь минут будут, - отрапортовал Николай. - Вам ничего не угрожает? - после небольшой паузы спросил он.
- Нет, все нормально, капитан, просто поторопитесь.
- Так точно, уже выезжают, - отрапортовал он.
Я словно наяву видел, как несутся пятеро бойцов в полном комплекте снаряжения к машине, как вскакивает в кузов пулеметчик, берясь за рукоять «Корда», как, взревев, машина несется по ночному городу. Сержант уже отошел от своего властного опьянения и взирал на меня с ужасом.
- Запроси отдел, - кинул я на колени водителю рацию, - пусть пришлют машину. Я не хочу вершить суд над вами без свидетелей. Юля, не стой там, иди ко мне.
Она уже оправилась от удара и, поднявшись и обойдя лежащих на асфальте бойцов по широкой дуге, подошла ко мне.
- Пощади, - произнес сержант. В его голосе было столько мольбы, что я едва не растаял.
- Ты просишь о пощаде? - удивленно спросил я. - Ты, гнида, позволяющая бойцам насиловать девушек, просишь о пощаде? Вы, сволочи, запятнавшие форму, просите о пощаде? - Я все больше и больше заводился. - Среди вас есть один боец, и тот - ни рыбы, ни мяса, хотя я его понимаю, ему с вами еще работать, а вдруг я, действительно, не полковник, вы ж его с дерьмом бы сожрали. Поэтому он единственный из вас не будет осужден. Правда, работу потеряет.
- Они сейчас приедут, - робко произнес водитель.
- Хорошо, - кивнул я. - Не хочу ставить этих сволочей к стенке без свидетелей.
Раздался рев форсированного мотора и из-за поворота на полной скорости вылетела нива ООНКа, на мгновение ослепив всех дальним светом. Взвизгнули тормоза и из машины посыпались облаченные в «кольчуги» бойцы, мгновенно взявшие на прицел и без того дрожащую троицу «Витязей».
- Товарищ полковник, звено быстрого реагирования по вашему приказанию прибыло, - подойдя ко мне, произнес старший. - Докладывает сержант Давыдов.
- Сержант, этих трех обыскать, бронеки и оружие в одну кучку, их вон к той стенке. Как поняли?
- Так точно, товарищ полковник, - отрапортовал он. - Взять их! - крикнул он своим парням.
Бойцы рванулись к лежащим и, подняв их, принялись обыскивать, снимая амуницию. Снова раздался звук двигателя, двое из бойцов продолжили обыск, остальные, во главе с сержантом, вскинули «Варяги», наводя их на приближающуюся машину, из которой выползли трое растерянных «витязей». По приказу лейтенанта они нехотя наставили стволы на бойцов ООНКа.
- Что здесь происходит? - слегка осмелев, спросил «Витязь».
Я шагнул навстречу.
- Полковник ООНКа, Влас Комов. Ваши люди задержали меня в связи с отсутствием документов.
- Это не повод вызывать ваших бойцов и арестовывать моих людей.
- Это не повод, - согласился я, - повод - они хотели изнасиловать мою невесту, а потом расстрелять нас, хотя я назвался. Единственный, кто не участвовал в этом - водитель, он даже пытался остановить их, но слишком вяло.
Вот тут лейтенант понял, в какой переплет угодил. Второй человек в Княжестве, а Влас Комов правая рука воеводы, обвиняет трех «витязей» в попытке изнасилования. То, что у него нет документов, ничего не значит, его слушаются эти киборги с автоматами и нашивками ООНК.
- Чего вы хотите? - слабым голосом спросил лейтенант.
- Правды, - ответил я твердо.
Слова прозвучали. И теперь лейтенанту некуда деваться.
- Для всех? - спросил он дрогнувшим голом.
- Только для троих, водитель свободен, я к нему претензий не имею, но скорее всего ему нужно искать новую работу, трусам в дружине не место.
- Хорошо, - наконец, справившись с собой, произнес лейтенант, - мы забираем их и завтра в двенадцать часов проведем заседание трибунала.
- Вы не поняли, лейтенант, я требую правды здесь и сейчас, если вы не можете осудить их, это сделаю я.
Лейтенант окончательно растерялся.
- Я не уполномочен рассматривать подобные дела. Их судьбу может решить только трибунал «Витязя».
- А нас к стенке ставить можно без суда и следствия? - грозно спросил я. - Короче, вызывайте дежурного по городу и запрашивайте инструкции. С моей стороны свидетельствую я, моя невеста и, скорее всего, водитель. Ты готов дать показания? - обернувшись, спросил я у перепуганного парня.
Тот, не найдя сил ответить, только кивнул.
- Хорошо, я свяжусь с майором. - И лейтенант отправился к своей машине.
Кто-то из моих бойцов принес уроненную Юлей куртку и заботливо накинул ей на плечи, усадил в машину и даже налил горячего кофе из термоса. Она сидела и растеряно смотрела по сторонам.
- Прости меня, я должен был тебя послушать.
- Ничего, я понимаю, - устало произнесла она, - просто хочу домой.
- Лейтенант, запишите показания и пускай мои ребята отвезут девушку домой, нечего ей здесь делать.
Спустя пять минут все было кончено, лейтенант записал Юлины показания и ООНКовская «нива» унеслась к моему дому, оставив сержанта и двоих бойцов.
- Сейчас приедет капитан, - произнес лейтенант, - может, лучше, когда девушки уже здесь нет, сделаем все по закону, пусть их судит трибунал.
- Ты что, думаешь, я перед ней красовался? Блин, смотри какой я крутой, трех «витязей» по моему слову к стенке поставят? Я просто шел ужинать, так получилось. И я хочу правды. Этот, со сломанной рукой, ударил самое дорогое, что у меня есть, мою невесту. Этот, - я кивнул на сержанта, - разрешил им нарушить закон, этот, - я кивнул на третьего, хотел ее изнасиловать и только водитель робко вякнул, но его даже не услышали. Я хочу правды. Мне наплевать, что он обидел меня, кстати, девушка, которая уехала, вольнонаемная сотрудница «Витязя».
- Да, я видел ее в отделе и от этого мне еще больше не по себе, - признался лейтенант.
Поняв, что меня не переубедить, он пошел к своей «ниве», где уже сидел допрошенный водитель, двое одинаковых показаний ему было выше крыши. Капитан появился минут через двадцать. Надо отдать ему должное, он оказался посообразительней лейтенанта. Быстро прочитав показания и задав мне несколько уточняющих вопросов, он принял решение.
- Выездное заседание трибунала, в лице капитана Осокина и секретаря лейтенанта «Витязя» Артура Кузнецова, приговаривает сержанта Васильева и рядовых Кольцова и Щербакова к высшей мере наказания - расстрелу. Привести приговор в исполнение.
Трое «витязей», приехавших с капитаном, шагнули вперед, передергивая затворы.
- Мужики, да вы чего? - стоя у стены, произнес сержант. - Мы же свои.
- Вот таких «своих» нужно в первую очередь убирать, вы - падаль, бросившая тень на все подразделение. Из-за таких как вы... - он хотел еще что-то сказать, но только махнул рукой. - Огонь, - скомандовал капитан.
Длинные очереди распороли ночную тишину. Три тела мешками повалились на землю, забрызгав кирпичную стену кровью.
- Вы довольны? - обратился ко мне Осокин.
- Нет, не доволен, - произнес я, - просто закон восторжествовал. Капитан, мне кажется, я встречал в каких то документах вашу фамилию.
- Да, я подавал заявление на перевод в ООНК.
- Подъезжайте завтра, я прикажу поднять документы, - садясь в только что подъехавшую «ниву» ООНКа, сказал я. - Нам нужны смелые и решительные люди.
Прямо при нем я связался с отделом и приказал завтра с утра поднять анкету на перевод капитана Андрея Осокина.
- Все, завтра, капитан, вас ждут в отделе кадров. А мне пора. У меня невеста дома.
- Всего хорошего, товарищ полковник, - отрапортовал капитан.
- Надеюсь, увидеть вас в ОННКе, - произнес я на прощание. - Поехали.
Машина рванула с места и уже через две минуты остановилась у моего дома.
- Товарищ полковник, мы вам еще нужны? - спросил сержант.