1 января Клинт присоединился к съемочной группе в Аризоне, где были сооружены постоянные натурные декорации для съемок сериала. Помимо Роуди Йейтса и Гила Фэйвора другими постоянными персонажами сериала были индейский разведчик, повар, его помощник и несколько «седых» коров (так их называли в режиссерском сценарии). Разведчика играл Шеб Вули – актер и исполнитель песен в стиле кантри, который произвел неизгладимое впечатление на публику в роли одного из убийц банды Фрэнка Миллера в культовом вестерне Фреда Циннемана «Ровно в полдень» (1952). Вули раньше работал у Уоррена, и они стали друзьями. Уоррен настоял, чтобы Вули обязательно сыграл в новом сериале. Роль повара Уишбоуна, задуманную как комический противовес главным героям, Уоррен отдал Полу Бринегару, а в качестве Муши, помощника повара, снял Джеймса Мердока. Стив Рейнес и Рокки Шахан стали, соответственно, скотниками Джимом Куинсом и Джо Скарлеттом.
Но, пожалуй, самый большой вклад в создание этого шоу внес композитор Дмитрий Тёмкин со своим хитом «Сыромятная плеть». В 1950-х и 1960-х годах каждое телешоу обязано было иметь свою запоминающуюся музыкальную тему, которая открывала фильм и шла вместе с завершающими титрами. Многие из этих заказных тем позднее стали классикой поп-культуры. К ним можно отнести мелодичную латиноамериканскую тему из сериала «Я люблю Люси», свист в начале «Шоу Энди Гриффита», звучание медных духовых инструментов в «Шоу Дика Ван Дайка», громоподобную тему в сериале «Бонанца», напряженное начало «Беглеца» и пульсирующую композицию Лало Шифрина в цикле «Миссия невыполнима». Тема и песня Тёмкина для сериала «Ровно в полдень» принесла ему и его партнеру Неду Вашингтону «Оскар» за лучшую песню, а сам он получил сольный «Оскар» за лучшую музыку к фильму. Теперь он снова объединился с Вашингтоном, чтобы создать музыку и песню для фильма «Сыромятная плеть» с незабываемым рефреном “Roll ’em, roll ’em, roll ’em, keep those dogies rollin’… Rawhiiide…” («Погоняй их, погоняй, погоняй, все время погоняй это стадо… Хлещи их!»). Эта вещь, исполненная Фрэнки Лэйном, звучала так, будто певца во время ее исполнения тянули к электрическому стулу. Надо ли говорить, что энергичная песня быстро стала хитом и помогла сделать персонажей сериала «Сыромятная плеть» желанными гостями, которые каждую пятницу приходили в дома американцев по всей стране.
Вначале сериал «Сыромятная плеть», несомненно, представлял собой бенефис Флеминга, тем более что именно он был звездой, бригадиром скотоводов, рассказчиком и главным героем сюжетных линий многих ранних эпизодов. Тем временем Клинт играл его молчаливого (особенно поначалу) приятеля – грубого, крепкого, симпатичного и стройного, быстрого на стрельбу и драки. Но как только руководители CBS, особенно Уильям Пейли, увидели первое шоу, они поняли, что нашли что-то особенное в новом персонаже – и не во Флеминге, а в Клинте. Клинт привнес в «Сыромятную плеть» что-то такое, чего не мог дать сериалу Флеминг, – привлекательность юности, новую культуру, возникшую с появлением Брандо, Джеймса Дина и Элвиса Пресли. Молодые парни и девушки быстро стали главной аудиторией шоу, и причиной этого был Клинт, а не Флеминг. К концу первого года шоу его зарплата, изначально составлявшая 600 долларов в неделю, удвоилась, а к концу показа он получал в год шестизначные суммы.
После второго сезона «Сыромятной плети» Клинт почувствовал себя под крылом CBS достаточно уверенно на долгосрочную перспективу и купил дом в районе Шерман-Окс, недалеко от Беверли-Глен-бульвар. Это приобретение ознаменовало собой переезд в более престижный район и заметное улучшение жилищных условий (в доме был собственный бассейн). Мэгги уволилась с работы и посвятила себя превращению нового жилища в настоящий дом. Здесь было много картин, фотографий и мебели, но ей не хватало одного очень существенного компонента новой жизни. Мэгги уже семь лет была замужем, но по настоянию мужа оставалась бездетной.
Почему он на этом настаивал? По крайней мере, одна из таких причин могла быть чисто психологической. Своему биографу Ричарду Шикелу Клинт рассказывал, что в нем сохранялась незащищенность ребенка, рожденного в годы Депрессии. Он не мог не видеть, как родители борются за то, чтобы одеть и накормить его. Переживаемые тогда чувства затронули все существо Иствуда. Эти слова звучат искренне, но правда и то, что его звезда всходила все выше, а деньги, слава и стабильность, как правило, позволяют побеждать детские опасения и страхи. Впрочем, возможно, страхи Клинта укоренились настолько глубоко, что физическая безопасность никогда не смогла адекватно восполнить то, чего ему не хватало в детстве (которое по тем временам было не таким уж и плохим). А скорее всего, у Клинта что-то не ладилось в браке.
Несмотря на обретенные славу, деньги и дом, сексуальные аппетиты Клинта оставались неконтролируемыми и не поддающимися классификации. Единственной мерой морали, которую он понимал и хотел (или, возможно, мог) уважать, было его право принимать решение. В феврале 1974 года в своем интервью журналу Playboy Клинт косвенно намекал на то, что у него и у Мэгги (или Мэг, как он иногда ее называл) было понимание особой открытости их брака. Интервьюер – кинокритик Артур Найт – спросил Клинта о его «довольно открытых отношениях с Мэг», на что тот ответил: «Конечно. О да, у нас всегда это было (я не хочу сказать, что я пионер в деле свободы для женщин или что-то в этом роде), но мы всегда соглашались в том, что она может делать все, что захочет. У нас никогда не было такого, что мы, мол, должны сидеть дома и заботиться о доме. В наших отношениях всегда есть определенное уважение к человеку; мы с ней не один человек. Она – личность, я – личность, и мы друзья… Я не даю ей приказы о том, где она должна быть каждые пять минут, и не ожидаю, что она будет стрелять такими приказами в меня». На вопрос, предпочитает ли он блондинок – таких, как Мэгги, – Клинт ответил: «Для брака – нет. Конечно, для маленькой интрижки, для того, чтобы пошалить, подурачиться – ну, вы знаете эту старую фразочку: “Вы часто здесь бываете?..” Я думаю, что здесь важна дружба. Все говорят о любви в браке, но столь же важно быть друзьями».
Если эти слова звучат немного неискренне, то это потому, что Клинт был совершенно уверен: Мэгги никогда не будет публично говорить о таких вещах. Вместо этого она пользовалась для выживания комбинацией из отрицания и обоснования. По крайней мере, часть проблемы заключалась в том, что новые успехи позволили Клинту строить отношения в духе зарождавшейся сексуальности 1960-х годов, в то время как Мэгги оставалась в рамках более сдержанной культуры 1950-х. Тем не менее каждый из них удовлетворял некоторую потребность в другом человеке, что позволяло им, несмотря на неосмотрительность Клинта, продолжать существовать как пара, как родители без детей, как друзья или, точнее, как родители друг другу.
По мере того как продолжала свое восхождение звезда Клинта, он все меньше интересовался и все меньше поддерживал отношения с Шиффриным. Как только Клинт получил от Шиффрина, как прежде от Любина, все, что ему было нужно, он – скажем аккуратно – двинулся дальше. В конце концов, Шиффрин оказался в немалом выигрыше от того, что Клинт получил роль Роуди Йейтса… Так или иначе, Клинт вскоре заменил Шиффрина на Лестера Сэлкоу. У этого агента были тесные отношения с компанией Universal, а Клинт надеялся в конечном счете вернуться к исполнению ролей в художественных кинофильмах.
Однако Сэлкоу оказался скорее дутым авторитетом, чем сильным агентом. Вскоре Клинт обнаружил, кому именно принадлежала власть в наступавшей постстудийной эре Голливуда. Она оказалась у адвокатов, работавших в сфере развлечений, – именно они все чаще играли для своих клиентов роли менеджеров и агентов… Вскоре Клинт ввел в расширявшуюся команду своих представителей еще одного человека – Фрэнка Уэллса. Молодые и хваткие голливудские адвокаты, оказавшись в команде Клинта, быстро оттеснили Сэлкоу и взяли на себя практически все аспекты карьеры артиста. Они провели финансовую реструктуризацию его доходов, чтобы он на законных основаниях мог оставлять себе значительно больше денег и платить меньше налогов. Они организовали отсрочку платежей и приобрели для Клинта обширные и пока еще относительно дешевые земельные участки в Северной Калифорнии, в основном в округе Монтерей, в том числе в Кармеле, все еще малонаселенном районе, который особенно нравился Клинту.
Роли адвокатов разделились: Леонард в основном занимался финансами, а Уэллс принимал решения о карьере Клинта. Так, Леонард договорился, что все доходы Клинта будут направляться непосредственно ему, а он потом сам будет распределять средства – в основном они шли Мэгги, которая взяла на себя постоянное управление домом Иствудов. Она приостановила свою «карьеру» и с облегчением встретила постоянные отлучки Клинта. У нее также появился сильный интерес к теннису. Говорят, что для того чтобы приспособиться к образу жизни Клинта, Леонард завел два комплекта бухгалтерских книг. Один из них предназначался для налоговой службы, а другой – для Мэгги, которая не должна была знать, сколько денег Клинт потратил на других женщин.
Тем временем слава Клинта росла. Его портрет несколько раз появлялся на обложке журнала TV Guide – это был верный признак того, что Иствуд вошел в пантеон телевизионной аристократии. При этом иногда Клинт красовался на обложке журнала один, а иногда – в компании Эрика Флеминга. Справедливости ради следует сказать, что Клинт был рад, когда ему не приходилось делить обложку с Флемингом – с ним он, по общему мнению, не особо ладил. Они никогда не были близки, никогда не были друзьями, не вращались в одних и тех же социальных кругах и не имели одинаковых интересов вне экрана. Кроме того, с помощью успеха «Сыромятной плети» Флеминг пытался бороться с нисходящим уклоном своей карьеры, а Клинт был на пути наверх, что, естественно, не очень нравилось Флемингу.
Свою лепту в их напряженные отношения вносило и еще одно обстоятельство. Тогда, как, впрочем, и сейчас, съемка телесериалов представляла собой нудную, однообразную работу, а не легкую разминку, как на бейсбольной площадке. Вне зависимости от того, сколько денег он зарабатывал и сколько свободы они ему давали, Клинт все еще был привязан к длинной рабочей неделе. Производство очередного сезона сериала начиналось в конце июля и тянулось до апреля, сопровождаясь частыми выездами на места съемок. И в этих условиях приходилось неделя за неделей, сезон за сезоном, год за годом играть одного и того же персонажа… Конечно, такая работа неизбежно изматывала актера.