[128]. Как видим, проституция не выделяется здесь в специфическую область, а идет как составная часть общего беспорядка. Она располагается между корчмами и табакокурением, т. е. является не столько преступлением сама по себе, сколько элементом «криминогенной обстановки». В наказе может удивить запрет на курение табака, ведь мы знаем, что Петр Великий курение табака приветствовал и даже насаждал. Однако нужно понимать, что хотя наказ воеводе и давался от лица государя, но сам двадцатипятилетний царь не участвовал в его составлении. Инструкция воеводе – результат работы русской государственной машины, которая в силу чиновничьей косности разворачивалась достаточно медленно. То есть в наказе мы видим не новацию петровского времени, а общий взгляд на криминал, сложившийся в Москве в XVII в. Впрочем, петровская эпоха изменила отношение к табаку, но не изменила отношение к проституции. На законодательном уровне проституцию продолжали преследовать.
Это оформлялось сенатскими указами и императорскими распоряжениями, призванными сократить количество публичных домов. В 1782 г. Екатериной II был утвержден «Устав Благочиния или Полицейский» – весьма своеобразный документ, отражающий некоторую сумбурность этико-правовых представлений самой императрицы. В нем моральные нормы были переплетены с правовыми, а «душеполезные» назидания соседствовали с санкциями за, говоря современным языком, административные правонарушения. Между статьей, запрещавшей мальчикам старше семи лет входить в женские бани, и статьей, запрещавшей использовать бранные слова в общественных местах, при благородных господах и женщинах, располагались статьи о запрете проституции:
263. 1) Буде кто дом свой или нанятый откроет днем и ночью всяким людям ради непотребства: с того взыскать пеню двенадцатидневное содержание содержанного в смирительном доме, и сажать его в тот же дом, дондеже заплатит.
2) Буде кто в дом открытый днем и ночью всяким людям ради непотребства, войдет для того же, с того взыскать пеню шестисуточное содержание содержанного в смирительном доме, и сажать под стражу, дондеже заплатит.
3) Буде кто непотребством своим или иного делает ремесло, от оного имеет пропитание: то за таковое постыдное ремесло отослать его в смирительный дом на полгода[129].
Однако все попытки пресечь торговлю телом оказались безрезультатны. И тогда было принято решение вывести проституцию из «теневого бизнеса» и поставить под надзор полиции. Причем реализовано это было весьма радикально. Была проведена не просто декриминализация проституции, но ее легализация, т. е. введение в правовое поле и в зону государственного регулирования. В 1844 г. министром внутренних дел были утверждены «Правила содержательницам борделей», в которых прописывались общие организационные и санитарные рамки быта и работы проституток. Согласно этим правилам, проститутки должны были становиться на учет в полиции, периодически подвергаться медицинскому осмотру и сами следить за своим здоровьем. Для проституток было предусмотрено специальное удостоверение, так называемый «желтый билет», в котором делались регулярные отметки о прохождении медицинских осмотров. Кроме того, в билете содержалась краткая памятка, регламентировавшая «права и обязанности». Вот краткая выдержка из этой памятки:
Публичныя женщины безпрекословно подвергаются освидетельствованию во всякое время, когда это будет признано нужным; для сего те из них, кои живут в публичных домах, свидетельствуются постоянно два раза в неделю, почему и должны быть в назначенные дни непременно в своих квартирах, живущия же по одиночке обязаны также два раза в неделю, в определенное время, являться для освидетельствования в больницу или приемные покои тех частей, где они квартируют.
Смотровая книжка заменяет для публичных женщин паспорты их, так как сии последние во все время состояния женщин под врачебно-полицейским надзором остаются в канцелярии полиции. Они могут свободно переезжать из одной квартиры в другую, предъявляя домохозяину и полиции только эти книжки.
Публичныя женщины должны воздерживаться от излишняго употребления вина и вести себя сколько можно скромнее и благопристойнее, не выказываться из окон в неблагопристойном виде, не затрогивать на улице проходящих и не зазывать их к себе; на гуляньях и в общественных местах не делать никаких непристойностей и не ходить по нескольку в месте.
Содержательница не имеет права требовать от женщины, находящейся у ней в доме, платежа более трех четвертей получаемаго сей последнею дохода и за это она должна давать ей сообразно средствам бордели, помещение, освещение и отопление, сытный и здоровый стол, необходимое белье, платье, башмаки и вообще всё то, что нужно для существования и что не составляет предмета прихоти или роскоши.
Четвертая часть дохода остается на руках у публичной женщины и она этими деньгами сама располагает. Содержательница не вправе требовать, чтобы предметы прихоти и роскоши женщины, у ней находящияся, непременно покупали у нея[130].
Как видим, условия для обычных женщин были кабальные. Содержательницы имели право удерживать из дохода проститутки до трех четвертей, и, очевидно, пользовались этим правом. Бедственное положение проституток весьма трагично показано в повести А. И. Куприна «Яма».
Тем не менее проституция была выведена из криминальной сферы. Заявить, что проститутки теперь – столь же респектабельные члены общества, как и представители всех прочих профессий, у законодателя духу не хватило, поэтому новая политика была названа политикой «терпимости» к проституции. То есть обществу приходилось как бы терпеть это зло во избежание проблем еще бо́льших. Отсюда и название публичных домов: «дома терпимости».
Революционный период ознаменовался ожиданием больших перемен в брачно-семейной и сексуальной сфере. Согласно марксистской теории, семья являлась порождением классового общества. Считалось, что при капитализме или феодализме мужчины, заинтересованные в передаче собственности своим отпрыскам, строго следили за верностью своих жен. Теперь же, когда собственность стала общенародной, экономического смысла в женской верности вроде бы не будет. Какая разница, чей в физиологическом смысле ребенок, если ни замков, ни угодий, ни заводов ему передать нельзя?
Одним из первых идеи в этом духе высказал еще Томмазо Кампанелла. В своем «Городе солнца», написанном в начале XVII в., он нарисовал картину сексуального коммунизма с элементами евгеники:
Гостинник: Скажи, пожалуйста, а не бывает ли в их среде зависти или досады у тех, кого не выбрали в начальники или на какую-нибудь другую должность, которой они добивались?
Мореход: Нисколько. Ведь никто из них не терпит никакого недостатка не только в необходимом, но даже и в утехах. На деторождение они смотрят как на религиозное дело, направленное ко благу государства, а не отдельных лиц, при котором необходимо подчиняться властям. И то, что мы считаем для человека естественным иметь собственную жену, дом и детей, дабы знать и воспитывать свое потомство, это они отвергают, говоря, что деторождение служит для сохранения рода, как говорит святой Фома, а не отдельной личности. Итак, производство потомства имеет в виду интересы государства, а интересы частных лиц – лишь постольку, поскольку они являются частями государства; и так как частные лица по большей части и дурно производят потомство, и дурно его воспитывают, на гибель государства, то священная обязанность наблюдения за этим, как за первой основой государственного благосостояния, вверяется заботам должностных лиц, и ручаться за надежность этого может только община, а не частные лица. Поэтому производители и производительницы подбираются наилучшие по своим природным качествам, согласно правилам философии. Платон считает, что этот подбор должен производиться по жребию, дабы те, кому не дают красивых жен, в зависти и гневе не взбунтовались против властей, и полагает, что тех, кто недостоин оплодотворять наиболее красивых, надо властям хитро обманывать при жеребьевке, так, чтобы доставались им всегда подходящие, а не те, коих они сами хотят. Но Соляриям нет надобности прибегать к такой хитрости, чтобы безобразным мужчинам доставались и женщины безобразные, ибо среди них безобразия не встречается, так как у женщин благодаря их занятиям образуется и здоровый цвет кожи, и тело развивается, и они делаются статными и живыми; а красота почитается у них в стройности, живости и бодрости. Поэтому они подвергли бы смертной казни ту, которая из желания быть красивой начала бы румянить лицо, или стала бы носить обувь на высоких каблуках, чтобы казаться выше ростом, или длиннополое платье, чтобы скрыть свои дубоватые ноги. Но и при всем желании ни одна не могла бы там этого сделать: кто стал бы всё это ей доставать? И они утверждают, что у нас все эти прихоти появились из-за праздности и безделья женщин, отчего портится у них цвет кожи, отчего они бледнеют и теряют гибкость и стройность; и потому приходится им краситься, носить высокие каблуки и добиваться красоты не развитием тела, а ленивой изнеженностью и таким образом вконец разрушать естественное развитие и здоровье не только свое, но и своего потомства.
Кроме того, если кто-нибудь страстно влюбится в женщину, то влюбленные могут и разговаривать, и шутить, и дарить друг другу венки из цветов или листьев, и подносить стихи. Однако, если это может быть опасно для потомства, совокупление им ни в коем случае не разрешается, кроме того случая, что женщина беременна (чего и ждет мужчина) или же она неплодна. Но, впрочем, любовь у них выражается скорее в дружбе, а не в пылком любовном вожделении[131].
Шли столетия, и настало время, когда казалось, что самые смелые фантазии из сочинений философов могут реализоваться. Мужчины-пролетарии, ранее с завистью посматривавшие на шикарных женщин аристократов, теперь с надеждой ожидали наступления эпохи сексуальной свободы. Проекты были самые радужные: предлагалось создавать списки женщин, из которых мужчины могли выбирать понравившуюся. Перспектива эта казалась тем более возможной, что глашатаем ее стала женщина – Александра Михайловна Коллонтай – революционерка, дипломат и идеолог феминистического движения. В 1923 г. она написала весьма поэтичное эссе под названием «Дорогу крылатому Эросу! (Письмо к трудящейся молодежи)». В нем она делала краткий обзор исторического развития любовных отношений с первоб