Сейчас ситуация изменилась. Поэтизация проституции сменилась вполне трезвым к ней отношением. Молодежь в целом осознаёт, что хлеб проститутки нелегок. Поэтому о такой «карьере» уже никто не мечтает. Хотя опросы показывают, что в целом молодежь не против проституции как таковой, но где-то вне своей собственной жизненной траектории.
В России проституция преследуется по закону: карается наложением административного штрафа в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей. Организация занятия проституцией, т. е. сутенерство, наказывается уже по уголовному кодексу – существенно бо́льшим штрафом или даже тюремным сроком до пяти лет. В случае же наличия отягчающих обстоятельств (например, вовлечения в проституцию несовершеннолетних) – до дести лет. Тем не менее «коммерческая любовь» продолжает существовать. Социологи затрудняются, в какую общественную старту следует поместить российских проституток.
В. В. Романенко выделила несколько уровней современных российских проституток, которые, подобно их древнегреческим предшественницам, делятся на специфические страты[134].
Самая высшая из них – это женщины, оказывающие эскорт-услуги. Смысл этой услуги в том, чтобы дать возможность состоятельному мужчине появиться в «высшем свете» в компании красивой, ухоженной и умеющей себя хорошо держать девушки, которая подчеркнет его высокий социальный статус. Жены состоятельных бизнесменов для таких дел по разным причинам не подходят: либо недостаточно молоды, либо недостаточно красивы, либо имеют еще какие-нибудь недостатки. Вот тут-то и оказываются востребованы девушки эскорта. Понятно, что для выполнения своих функций они помимо природой данной красивой внешности должны еще быть весьма умны, образованы и уметь ухаживать за собой. Само по себе «эскортирование» не включает сексуальных услуг, но часто их предполагает. Такие проститутки – элита представительниц «древнейшей профессии». Они следят за своим здоровьем, рационально аккумулируют заработанные средства. Часто у них есть дети.
Несколько проще проститутки, работающие в отелях. Впрочем, отели бывают разные. В очень дорогих отелях уровень оплаты и уровень «человеческого капитала» самой проститутки тоже может быть достаточно высок. Каждая третья из них имеет высшее или незаконченное высшее образование. Поскольку девушки работают с иностранцами, они знают иностранные языки и владеют навыками «культурного общения».
Следующая категория – «женщины, занимающиеся проституцией в саунах, банях, массажных кабинетах, клубах и т. д.». Это уже разряд похуже. Как правило, они официально устроены на работу в качестве массажисток или танцовщиц. Поскольку люди в саунах не настроены на интеллектуальное общение, то требований к уровню образования для такой работы не предъявляется.
Две последние группы – проститутки на трассах и уличные проститутки. В технологии нахождения и обработки клиентов существуют некоторые нюансы, но есть и общее: это работа «на свежем воздухе». Разница еще и в том, что в трассовые проститутки идут, как правило, жительницы маленьких городков и сел, расположенных на оживленных трассах, а «уличная проститутка» – атрибут большого города. Среди проституток низшего уровня больше женщин, не имеющих образования, больных и социально неустроенных. Много среди них женщин, больных наркоманией.
По личным наблюдениям автора, мужчины редко афишируют обращение к услугам проституток, поскольку это может быть воспринято как признание собственной неспособности вызвать симпатию женщины «бесплатно». Кроме того, проститутка воспринимается как источник возможных венерических заболеваний. Но встречается и иная трактовка. Обращение к проституткам воспринимается как элемент «разгульной жизни» или удовлетворения физиологической потребности (понимаемой как нечто похожее на еду). В этом последнем случае весьма популярно в мужской среде понимание «законного» семейного секса как аналога домашнего питания, а обращение к «жрице любви» как аналог посещения столовой или даже ресторана (в зависимости от ценовой категории «работницы»). Количественные показатели проституции трудно поддаются анализу. Официальная статистка не ведется. Есть примерные оценки, сделанные силами МВД. По информации телеканала НТВ, в 2012 г. проституцией в России занималось около миллиона женщин[135]. Немало женщин из России и Украины в кризисную эпоху уехали на заработки за границу в качестве «жриц любви». Поток был настолько большой, что в ближайшей курортной загранице – Турции слово «ната-ша» стало нарицательным наименованием для проституток.
Преступления. Предельное нарушение общественных норм, соблюдение которых контролируется государством, называется преступлением. Поскольку преступление – это нарушение именно правовых норм, то появление преступлений связано с появлением права. Поскольку право – это норма, а санкция за несоблюдение нормы права осуществляется государством, то столь же справедливо утверждение, что преступление появляется вместе с государством.
Право исторически изменчиво. Соответственно, исторически изменчивы и преступления. В советское время перепродажа товара по цене, превышающей цену покупки, считалась преступлением – спекуляцией и весьма жестко наказывалась тюремным заключением сроком до двух лет, большими штрафами и исправительными работами. С падением советского строя та же самая деятельность по перепродаже превратилась в весьма респектабельную форму занятости.
Мой отец купил машину в колхозе – очень старый и «убитый» в хлам советский армейский джип – ГАЗ-69. Кое-как доставив машину до гаража, он разобрал ее до «элементарных частиц». Будучи инженером, он неплохо разбирался в устройстве автомобиля. В машине не осталось ни одной детали, которая бы была соединена с другой. Каждый винтик был перебран руками, каждая железка заново обработана и покрашена, каждое соединение смазано и исправлено. Машина получилась образцовая. Отъездив несколько лет, отец дождался подошедшей очереди на новую машину. Чтобы купить новую, джип пришлось продать. Поскольку он был теперь как картинка, а в свободной продаже джипов в СССР не было, продал он его гораздо дороже, чем купил. Никому сейчас не придет в голову обвинять человека в том, что он, воссоздав из рухляди хорошую вещь, продаст ее дороже, чем купил. Детали для ремонта и труд стоят денег. Но ушлые покупатели, получив машину, написали заявление в ОБХС. Отца едва не посадили. Удалось отделаться крупным штрафом.
Надо сказать, что, когда в 1996 г. вступил в действие Уголовный кодекс Российской Федерации, в нем статьи за спекуляцию уже не было. Меж тем в тюрьмах продолжали отсиживать сроки осужденные за спекуляцию в советское время.
Древнерусское право содержало немало статей, посвященных рабскому состоянию и связанным с рабами преступлениями. Если кражу раба можно считать частным случаем кражи вообще, то убийство раба имело характерную специфику – по закону преследовалось убийство чужого раба, поскольку это убийство шло не по разряду, собственно, убийства, а по разряду порчи чужого имущества. «А в холопе и в робе виры нетуть; но оже будеть без вины убиенъ, то за холопъ урокъ платити или за робу, а князю 12 гривенъ продаже»[136]. За убийство холопа платили не виру – штраф за убийство, а продажу – штраф за имущественные преступления.
Имелись различия и в процессуальных вопросах. Существовала в Древней Руси процедура нахождения вора по цепочке добросовестных приобретателей – так называемый «свод». Если речь шла об украденной вещи, то свод кончался на том, кто не мог указать продавца, у которого вещь была куплена. Законодатель вполне допускал, что последний в цепочке может и не быть вором. Но искупить пропажу истцу предлагалось именно за счет этого несчастного. Виновник в краже челяди должен был разыскиваться сходным образом. Но был любопытный и весьма показательный нюанс: в отличие от украденной козы украденный мог и сам показать на того, кто его украл. Об этом законодатель заявляет без тени смущения: «…пусть идет до последнего свода, потому что он не скот, нельзя ему говорить: “Не знаю, у кого я куплен”, но идти по показаниям челядина до конца»[137].
Целый блок норм посвящен укрывательству беглого холопа, сбежавшего от хозяина или набедокурившего. Причем сама жизнь, видимо, давала обильный материал для описания разного рода казусов. Человек, давший беглому холопу хлеба и указавший ему путь, наказывался весьма существенным штрафом, который был равен штрафу за его убийство, что еще раз показывает, что ответственность за убийство холопа имела именно имущественный характер (т. е. для законодателя не было разницы, по какой причине хозяин не может больше располагать своим холопом: из-за его убийства или из-за бегства). При этом за поимку холопа полагалось вознаграждение размером в одну гривну. Но, предположим, человек дал приют холопу, а потом стал уверять, что холоп был им пойман, но затем бежал. В таком случае Русская правда предлагала поистине соломоново решение: человек получал гривну награды за поимку холопа, но и платил штраф, полагающийся в случае помощи холопу. Таким образом, конечно, появлялась теоретическая возможность для настоящего укрывателя скостить немного штраф. Но зато судья исходил из презумпции истинности слов подозреваемого, а судил строго по наличным фактам.
Современный гуманистически настроенный человек не может не сочувствовать тем добрым людям, которые помогали бежать несчастным холопам. Однако нужно понимать, что в тех обществах, где существует рабовладение, обычно не только право, но и этика ставятся на службу существующей системе социальных отношений. Формируется представление о том, что помогать рабу сбежать от хозяина – это не только противоправное, но и аморальное дело. В связи с этим можно вспомнить бессмертный роман американского писателя Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна», в котором главный герой путешествует по реке Миссисипи с беглым рабом Джимом. Они встречаются на острове и между ними происходит весьма показательный диалог: