— Я уже понял, — прошептал я, оглядываясь по сторонам. Хорошо быть высоким и возвышаться над остальными. И тут я увидел Щедрова, который стоял чуть в стороне в толпе парней и девушек, среди которых многие были мне знакомы по школе. — Нам туда, — и я потащил Петьку к машущему мне рукой Славке.
Наталья с мрачным Снегирёвым прошли к другой группе новых учащихся. Я сегодня чуть ли не силой заставил его снять слишком узнаваемую куртку и спрятать не менее узнаваемый кинжал так, чтобы он не бросался в глаза.
Проблему с моим кинжалом, с которым я так же не желал расставаться ни на секунду решили просто: мне сделали под него специальные ножны, которые под одеждой были практически незаметны. Мастер по поручению деда наложил на них какое-то заклятие, еще когда я был в монастыре, чтобы проблемы в ношении оружия больше не возникало. Предусмотрительности Петра Алексеевича я мог только завидовать и учиться у него. Не делал этого в прошлой жизни, так хоть в этой дурью перестал страдать.
Наталья и, соответственно, Артём были записаны на факультет боевой магии. А вот мне, Петьке, тому же Щедрову ещё предстояло выяснить, куда будем распределены. Мне, если честно, было всё равно, как и оборотню. Слава же заметно нервничал.
— Я не знал, что вы уже приехали. Так бы утром дождался. — Сказал он, когда мы поздоровались. — Тут много наших, даже вон, Назарова в общем потоке стоит. А Наташка уже распределилась? — он кивнул на сестру, которая старательно не смотрела на Артёма.
— Она не распределялась. Сразу попросила её к боевикам определить. Так тоже можно, но лучше пройти распределение. То, к чему у тебя склонность и изучать проще, — ответил я, улыбаясь.
— А кто-нибудь знает, в чем суть этого распределения? — продолжал пытать нас Щедров. — Мне никто не говорит.
— Наверняка, что-то жуткое и чертовски болезненное, — отмахнулся Волков и повел плечами, в которых от резкого движения, судя по всему, возникла боль. Вот же упрямый, нет, чтобы обернуться и избавиться потом от этого недуга. Теперь будет несколько дней ходить и страдать, хотя, он это любит, наверное, первое после вдовушек и вкусной еды.
— Да, ладно тебе так шутить надо мной, я и так на нервах, — натужно рассмеялся Слава.
— А я не шучу. Я вообще парень очень серьезный, — усмехнулся Петька и демонстративно отвернутся от нас, насвистывая какую-то траурную мелодию. Я если честно не узнавал, что действительно представляет собой это распределение, но после полугода обучения в монастыре не думал, что меня можно чем-то удивить.
— Ребята, привет, — к нам пробился Карамзин и встал рядом. — Сколько тут девчонок…
— А ещё больше парней, у которых к тебе неприязнь только из-за факта твоего существования, — заметил я. — Которые спят и видят, как половчее разбить тебе лицо.
— А почему именно мне? — возмутился Дмитрий.
— Потому что мы, в отличие от тебя, на девчонок местных не заглядываемся, — хохотнул Щедров, понимая, что Петька его разыгрывает и ничего страшного с ним произойти не должно было.
Пока они шутливо перепирались, я отделился от основной группы и подошёл к Назаровой.
— Привет, — она вздрогнула и посмотрела на меня.
— Привет, — слабо улыбнувшись, осмотрела с ног до головы. — Тебе идёт быть клириком. — Сказала она.
— И что это теперь общеизвестный факт? — поморщился я, вновь оглядывая толпу, которая на меня, в общем-то, внимания не обращала.
— В определенных кругах, — уклончиво ответила он, — наверное. Мать в курсе, по крайней мере. Но, если тебе будет так лучше, то я буду молчать.
— Буду премного благодарен, — решил проявить вежливость. Я не знал, как относился к Ольге теперь. Да, правы многие, я точно уже не тот человек, которым был раньше.
— На море был? — спросила Назарова, прищурившись. После того, как заговорила со мной, она будто бы расслабилась.
— Да. Дед настоял. Сказал, что хочет устроить семейный отдых. — Ответил я.
— У тебя волосы выгорели. Ты сейчас похож на светлого паладина из сказок. — Она подняла руку, словно хотела отвести прядку упавших на лицо волос, но передумала.
— Пошли к нам. Что ты здесь стоишь? — я решительно взял её за руку и потащил к нашей компании.
— О, вы опять вместе? — глянув на нас, спросил Карамзин. Ольга вздрогнула, но быстро успокоилась. Потому что Дмитрий не язвил, не издевался, а просто констатировал факт.
— Мы опять вместе? — спросила девушка, поворачиваясь ко мне.
Я только пожал плечами. Да кто же его знает. Поживём-увидим.
— Тишина! — вперёд вышел мужчина. У него было суровое гладковыбритое лицо, ёжик седых волос. Одет он был в строгий деловой костюм. — Как обычно, в первый учебный день мы проводим распределение по факультетам учеников, выбравших свободное распределение. В большинстве своём наши новички — бывшие ученики Императорской школы, помещенной не так давно в карантин. Сейчас каждый из вас будет выходить сюда, становиться в этот круг и артефакт определит наивысшую предрасположенность.
Мы переглянулись. Почему-то никто не хотел идти первым. Хоть это и было просто, но нагоняло какой-то жути, словно от этого артефакта завесила вся будущая жизнь. Но у меня-то все просто. Пусть хоть в лекари определят, буду действительно паладином. Это, как клирик, только более надменный и может исцелять. По крайней мере, мне казалось это определение более правильное. Прошло около минуты, но никто так шага вперед и не сделал. Лучше бы было, чтобы по списку просто вызывали, и не было бы такой неловкости. Наконец, мне это надоело, и я вышел вперед. Встал в круг, и вопросительно посмотрел на ректора.
— Назови имя. А потом направь неоформленную волну силы в центр круга, — тихо подсказал мужчина.
— Пётр Романов, — представился, после чего сосредоточился, и волна чистой силы ударила точно в центр площадки, на которой я стоял. Во все стороны полетели брызги. А в том месте, куда попала сила, начала формироваться фигура из белого дыма. Вот она отделилась от земли и повисла в воздухе. Это был череп и два скрещенных меча.
— Выбирай, факультет некромантии, или боевая магия, — спокойно произнёс ректор.
Я задумался. Вряд ли на факультете боевой магии мне могут дать больше, чем давали в монастыре. Как бы вообще все знания не свели на корню, заменяя только теми, которые помогут сдать экзамены. Не просто же так, Артём как изгнание воспринимал факт обучения здесь. Он всё-таки признался мне накануне вечером, почему такой смурной ходит, и взял с меня слово клирика, что буду с ним спарринговаться не реже одного раза в два дня. А вот некромантия… Клирики не сильны в этой дисциплине. А мне ещё преподаватель этой Академии, как там его, Семён Яковлевич, кажется, сказал, что у меня есть склонность к магии смерти.
— Факультет некромантии, — чётко произнёс я. Фигура из дыма распалась, и мне на руку упал жетон, на котором было указано, что я студент третьего курса факультета некромантии.
— Странный выбор, — коротко бросил ректор, отмечая что-то на листке. — Расписание получите чуть позже. Следующий…
— Постойте, но, я же не знаю основ, — я повернулся к ректору. — Почему сразу третий курс?
— Не волнуйся, нагонишь. На первых курсах много общих предметов. И ваша школа давала их очень хорошо.
— Но…
— Петр Романов, не задерживайте всех нас. Мне и так кажется, что я проведу здесь остаток дня, пока все переборют свои страхи и поймут, что от их желания ничего не зависит. По крайней мере в моей Академии. Уровень необходимых навыков определяется так же артефактом. И здесь четко сказано, что знаний у вас вполне хватает на третий курс. Теперь все понятно? — Отрезал ректор. Мне пришлось кивнуть, соглашаясь с ним, хотя вопросов было больше, чем ответов. — Следующий.
Я направился к сравнительно небольшой группе учащихся, напротив которых был изображен такой же череп, как и на моём жетоне. Как же их мало. В несколько раз меньше, чем на всех других факультетах.
— Пётр, привет, — меня сразу же с двух сторон взяли под руки девушки. Комарова и Климова. И, если Комарову зовут Анна, то Климова так и не представилась тогда.
— Здравствуйте, девушки. Ну вот, мы будем учиться на одном факультете. Надеюсь, у вас третий курс? — я улыбнулся.
— Да, — они продолжали прижиматься ко мне с двух сторон. Каково же было моё удивление, когда к нам подошли пара парней и совершенно искренне поздоровались. По-моему, они были на кладбище, когда мы с Щедровым с этим факультетом столкнулись. Я внимательно осмотрел всех собравшихся, понимая, что действительно видел уже многих из них.
— Так, тебе вот эти цветы не интересны, ты свою судьбу определил, — к нам протиснулся Петька. — Он решил вести аскетический образ жизни, всячески усмиряя плоть жуткими тренировками. Я однажды поучаствовал на одной из них, до сих пор периодически заикаюсь. Пётр Волков, — представился он, под смех девчонок, которые все равно не смотря на такое представление от меня не отлипли. И вряд ли сильно поверили Петьке. Он же прямо не орал, что я клирик. А тренировки, так многие парни тренируются. — Видите, нас зовут одинаково, вы не запутаетесь. А на этого не тратьте своего драгоценного времени, девчонки. Он почти монах.
— Я не монах, — спокойно поправил я болтливого оборотня.
— Я сказал, почти, ты чем слушаешь?
— Значит, тебя распределили сюда, — я задумчиво посмотрел на него.
— Вообще без вариантов. У тебя хотя бы выбор был. — Петька тяжко вздохнул. — Но, ты знаешь, я не в претензии. Вот честно. Не имел никогда такого опыта, как с трупами возиться. Всё, как говорится, случается в первый раз…
Тут к нам подошёл ошарашенный Щедров, перерывая очередной монолог Волкова, не несущий никакой смысловой нагрузки.
— Я не понимаю, как так получилось, — он растерянно смотрел на свой жетон. — О, привет, девчонки.
— Это неожиданно, — проговорил я, глядя на Вячеслава. — Какие-то предпосылки к магии смерти должны быть.
— В том-то и дело, что у меня никогда никаких дел с потусторонним миром не было. Это ты с кельпи как-то договаривался. Что уже указывает на склонность к этому разделу магии. — Сказал Щедров, почесав затылок. — И вообще, я покойников…