– Тогда я не даю гарантий, что, скажем, через некоторое время новая тварь не прицепится к вашему правнуку. – Я тоже могла быть не менее настойчивой.
– А ты сделай, чтоб не прицепилась! – упорствовал прадед.
– А луну с неба не хотите? – едко уточнила я. – Я вам не сама богиня, а только ее служительница. И вам, чтобы спасти правнука, нужно или быстренько посвящать его Духу Гор или Светоносной.
Гном скривился.
– Я Норе скажу, – глухо бросил он, – пусть сама решает, – и с угрюмым видом пошел к себе.
Нора появилась у меня на следующее утро, когда я уже провела час в молитве Пресветлой и даже чуть размялась.
– Мне не нравится то, что ты предлагаешь, – с порога резко заявила она и тут же задала свой первый вопрос: – Это не опасно?
Я отрицательно качнула головой.
– Это не помешает Фундину в будущем?
Я вновь мотнула головой.
– Только люди поклоняются вашей богине?
В третий раз ответив отрицательно, я пояснила:
– Не только. У нас в ордене один сидхе есть, два полуорка и один светлый эльф. В принципе, у нас много разного народа обитает, так что твой малыш не будет исключением. – Все эти сведения я почерпнула из смутных видений, которые то и дело всплывали в голове.
– Тогда я согласна, – обрадовала меня Нора. – Если Фундину от этого будет лучше, то можешь делать свое посвящение.
– Проводить, – поправила я ее и попросила: – Только мне нужна будет чистая родниковая вода и небольшая жаровня, чтобы развести огонь.
Гномиха кивнула и вышла. Я же стала готовиться. Мне еще никогда не приходилось проводить обряд посвящения. То есть никогда на моей памяти. А вот судя по отголоскам видений – очень даже часто. Для начала я полезла в книгу, чтобы, не полагаясь на смутные воспоминания, досконально узнать, что за чем следует. И, проштудировав ее, я еще раз мысленно все проговорила. Отыскала в сумке шкатулку с благовониями и мешочки с травой. Нора вернулась, едва я встала у топчана на колени, принявшись шептать молитву «на удачу».
– Может, сначала поешь? – участливо поинтересовалась она.
Не прерывая потока слов, я отмахнулась и, лишь дочитав, поднялась с пола. Подхватив заранее приготовленное, я пошла за гномихой. Мы прошли в детскую, где совершенно счастливый Фундин, сидя на шкуре, играл с тряпичными зверушками, а его недовольный прадед устанавливал небольшую треногу для жаровни. Проходя мимо, я наклонилась к малышу, погладила его по головке.
– Благодарю вас, что вы разрешили мальчику обрести небесного защитника, – обратилась я к мастеру.
Гном еще больше насупился, но все же кивнул, как бы соглашаясь со мной.
Я начала приготовления к ритуалу: достала из мешочков по щепотке трав и бросила их в бронзовую плошку, в другую налила воду из кувшина и установила обе на угли. Затем подожгла палочки с благовониями и, воткнув их в специальные отверстия в коробочке, поставила на пол перед малышом. Последним взяла в руки амулет со знаком богини, который еще в каморке отцепила от общей связки. Чтобы передать ему изначальную частичку силы, вытащила из-за ворота свой и соединила их на миг. Комнату тут же озарила легкая вспышка света. Вот теперь можно начинать! Хотя…
– Мастер Норри, отойдите в сторону, а еще лучше – встаньте у двери, – попросила я гнома. – Вы своим настроем можете помешать проведению ритуала. И ты, Нора, тоже отойди к деду.
Они нехотя послушались. Положив амулет рядом с дымящимися благовониями, я взяла малыша на руки и уселась с ним на шкуре перед импровизированным алтарем. Сложила ладони вместе так, чтобы ребенок оказался в кольце рук, и зашептала первые строки:
– Богиня Покровительница, убереги просящего от бед и зла навеки, ниспошли защиту, заступись…
Слова с тихим шелестом падали в тишине комнаты, при этом заполняли ее и, отражаясь от стен, усиливались, охватывая нас с Фундином. Травы в бронзовой плошке задымились, запах осеннего костра добавился к аромату благовоний. Я продолжала читать, закрыв глаза и растворяясь в неожиданно нахлынувшей благодати и покое. Малыш присмирел, перестав ерзать у меня на коленях.
Вдруг я почувствовала, что что-то неладно, словно что-то мешает моей молитве: срывает узор слов, раздирает кружево обещаний. Понимая, что что-то пошло не так, я воспользовалась внутренним зрением и в тот же миг увидела, как из стены появилась уже знакомая тварь. Ее тянуло к нам, будто на аркане. Она извивалась, упиралась, но все же продолжала приближаться к нам. Малыш испуганно вскрикнул и попытался сползти с моих коленей, но я удержала его, прижав покрепче к себе, и повысила голос:
– Пресветлая мать, дающая жизнь…
Пескик не мог убраться в стену, что-то прочно удерживало его на месте. И тогда существо совершило отчаянный бросок ко мне с Фундином. В мгновение ока я подхватила лежащий возле коробочки амулет и что есть силы запустила в тварь. Раздался вой. Священный знак застрял в призрачном теле пескика, заставляя корчиться и извиваться. Не прерывая молитвы, я развернула ладони в сторону твари, и амулет, увязший в черном месиве, в которое превращалась и без того бесформенная тварь, резко вспыхнул, растворяя ее косматые клочья. И в это мгновение вода во второй плошке поднялась столбом вверх и, задержавшись на пару секунд, рухнула вниз, обдав нас с малышом мириадами неожиданно прохладных брызг. Амулет, тихо звякнув, упал на пол.
– Просьба о защите услышана и принята, – хрипловатым голосом произнесла я. – Теперь ребенок в безопасности.
У двери Нора облегченно вздохнула, а мастер потрясенно крякнул.
– Что здесь происходит? – раздался грозный окрик. – Что эта презренная человечка делает у вас в доме?! Какую пакость она сотворила с моим сыном?!
Я резко развернулась; на пороге комнаты, уперев руки в бока, стоял гном и гневно смотрел на меня. Это был отец Фундина.
Глава 3
От его громкого голоса малыш заплакал. Нора побледнела и в бессилии потихоньку начала сползать по стенке, а мастер Норри растерянно взирал на зятя. Филиндил, демонстративным жестом положив руку на оголовье боевого молота, пристально разглядывал меня. Я тоже в упор смотрела на него. А посмотреть было на что – сотник внутреннего кольца оказался довольно крупным и сильным гномом, держался весьма уверенно и, судя по всему, был серьезным бойцом.
– Я еще раз спрашиваю, – по-прежнему грозно потребовал он. – Что эта презренная человечка здесь делает?!
– Что орешь?! – не менее грозно начала я. – Не в лесу! Не видишь, ребенка испугал?!
Гном, разъяренный моим ответом, бросился ко мне, но пришедший в себя мастер загородил дорогу. Сотник бешеным взглядом ожег Норри, но остановился.
– Если бы это был мой дом, – сдавленным от гнева голосом прохрипел он, – то, не медля ни секунды, я убил бы эту мерзость, что посмели притащить и тем более допустить к моему сыну!
Еще находясь в единении с богиней, я окинула прищуренным взглядом взбешенного отца. Мама дорогая! Вот гад!.. Теперь я поняла, ЧТО мешало моей молитве.
С трудом сдерживая порыв, я сняла ревущего Фундина с коленей, а потом медленно встала.
– Ах ты дрянь! – с яростью, пугающей меня саму, прошипела я. – Так вот из-за кого эта пакость явилась в дом! Это ты виноват в мучениях малыша! – Теперь уже мастер Норри развернулся ко мне и стал загораживать гнома. Я же, словно взбешенная тигрица, едва не бросалась на Филиндила. – Это ты был проклят! Это из-за твоих поступков страдал ребенок!
– Да она еще и бешеная?! – рявкнул сотник, вытаскивая молот.
Перепуганная Нора завизжала и кинулась к ребенку. Мастер Норри толкнул зятя к стене и, прижав его, старался не допустить, чтобы тот бросился на меня. Я же совсем потеряла чувство меры.
– Пескика просто-напросто привязали к ребенку, как веревкой! – уже орала я. – Что ты мог такого сделать, чтоб появились желающие проклясть, покарав через дитя?!
Увидев рассеивающийся след, ведущий от Фундина к сотнику, и разглядев мглу, которая словно ветки перекати-поля оплетала его плечи, я сразу же поняла, кто виноват в беде. Проклятие, поселившееся на отце, было импульсивно-нечаянным, то есть брошенным в сердцах в момент наивысшей опасности и безысходности, – это подсказали знания, запертые в моей голове. Плотность плетения проклятия, отсветы и блики, которыми переливались ветви, а также то, насколько долго оно висело на нем, говорило, что наславший, скорее всего, мертв, причем погиб от руки самого сотника. При этом проклятие было брошено на весь род, неизвестно до какого колена.
Я готова была разорвать его голыми руками. Единение с богиней только добавляло мне неистовства, поскольку Лемираен, мать всего сущего, как любая мать, готова была защищать своих чад. И этот божественный гнев и исступление сейчас передавались мне.
Последние слова прогремели в уже полной тишине. Молчали потрясенная Нора, мастер, и даже сотник Филиндил казался потрясенным моим заявлением, только малыш тихо всхлипывал на руках у матери.
– Я сейчас приведу сюда стражу, и она разберется, каким образом полоумная ведьма оказалась в сердце Торсина, – придя в себя, пообещал сотник и, отшвырнув мастера, вышел вон.
В абсолютной тишине было слышно, как хлопнула входная дверь.
– Уходить тебе, клиричка, надо. И чем скорее, тем лучше. От тебя сплошные беды, а сейчас стражи придут, и их еще больше будет, – мрачно выдавил Норри.
– С удовольствием, – хрипло бросила я, – моя жизнь у вас в гостях тоже не сахар. Как глянула на этого папашу, так чуть рассудок от злости не потеряла. Мало того, что характер у него бешеный, так еще и дрянь на себе всякую таскает. – Нора, услышав мои слова, тихо заплакала, а я продолжила: – И от этой мерзости его уже никто не избавит, разве что Светоносная смилуется, но раз он в нее не верит, то больше некому. Не знаю, поможет ли здесь ваш Дух Гор, однако если проклятие сумеют снять с отца, то дети его все равно будут страдать. – И, развернувшись к Норе, специально для нее добавила: – К Фундину ни одна пакость больше не прицепится, это я обещаю. Он теперь под защитой Пресветлой. Но тебе бы лучше от такого мужа уйти, иначе все другие дети точно так же мучиться будут. И это уже может быть не симпатяга пескик, а что похуже, например дыбук. На твоего супруга земсту