– Красивое имя, – отвечает Клитемнестра. – А теперь иди.
Подобно дуновению ветра, Тимандра быстро и бесшумно испаряется из зала. Клитемнестра возвращается к еде и представляет себе темноволосую кудрявую девушку и то, как Тимандра избивает ее на тренировочной площадке. Она почти что видит неистовство сестры – самой сильной девочки среди ровесниц – и беспомощность Хризанты; гнев одной и боль другой. Видение оставляет после себя горестный привкус. Вот она, жизнь, какой она всегда ее знала: бесконечная череда жестокости, где сила, гордость и красота расцветают только на пролитой кем-то крови – ведь что ценного может вырасти на бесплодной земле? Быть может, поэтому она и выбрала Тантала. Его мир кажется куда более светлым, чем тот, в который ее всегда заставляли верить. И если всё, что он рассказывал ей о Меонии, правда, то ее ребенка не будут учить побоями, его не будут сечь, если он ослушается.
Мальчишка-слуга закончил мести пол. Он кланяется Клитемнестре и уходит. Она поднимается, чтобы пойти следом, но в дверях появляется Одиссей и облокачивается на стенной проем. У него на лице свежие порезы, он всё еще сжимает в руках свой охотничий нож.
– Так и знал, что найду тебя здесь, – говорит он.
– Вы уже вернулись с охоты?
Одиссей пожимает плечами:
– Мы убили небольшого кабана. Я его принес. Остальные захотели продолжить, но скоро грянет ливень. Их всех промочит насквозь, а лес превратится в большую грязную лужу.
Он усаживается за стол. Клитемнестра выглядывает в окно – небо действительно затянуло, в воздухе витает запах дождя.
– Разбудить Пенелопу? – спрашивает она.
– Нет. Я хочу поговорить с тобой. – Одиссей одаривает ее своей очаровательной улыбкой, в серых глазах играют огоньки.
– Так говори.
– У твоей сестры Тимандры необычные вкусы.
Клитемнестра наливает себе немного вина.
– Как и у всех.
– Я так не думаю.
Клитемнестра глядит на него в упор. С Одиссеем бесполезно прятать суть за хитрыми словами, лучше говорить прямо – это застает его врасплох, а такое ему не по нраву.
– Ты прав. У нее необычный вкус. А почему тебя это волнует?
– Меня это не волнует. Просто мне кажется, что ей следует быть осмотрительней. Другие могут этого не одобрить.
– А ты одобряешь?
Он откидывается на спинку стула и опирается на резной подлокотник.
– Молодые мужи частенько предпочитают компанию своих товарищей, – говорит он. – Так почему не могут женщины?
– Я тоже так считаю. Но ты ведь пришел поговорить не о Тимандре?
– Нет. – Он вздыхает. Смотрит, как она отпивает вина, а затем говорит: – Я должен вернуться в Итаку, прежде чем пойдут весенние дожди. Мне жаль уезжать. Я хорошо проводил здесь время. – Он тоже берет себе кубок с вином, а потом смотрит на Клитемнестру с каким-то странным выражением. – Ты думаешь, Пенелопа поедет со мной?
– Да, – отвечает она. – Я уверена, что поедет.
Он успокаивается, и его лицо снова принимает знакомое, слегка удивленное выражение.
– Хорошо… Может быть, в другой жизни я женился бы на тебе, – беззастенчиво добавляет он.
Она смотрит на него, но его улыбка ничего не выдает.
– Ты бы не справился со мной, – отвечает она. – Для тебя я слишком свирепая.
– А твой муж? – смеется Одиссей.
– А он любит огонь. И не боится обжечься. – Она говорит это беспечно, с улыбкой, но знает, что это правда. Одиссей производит впечатление человека, которого привлекает крутой нрав, но вместе с тем и отталкивает. Он ценит себя слишком высоко, чтобы приблизиться к чему-то, что может ему навредить.
Он проводит рукой по волосам.
– Хотел бы я его повстречать.
– Он бы тебе понравился.
– Знаю, что понравился бы. – Он встает и потирает порез на лице. – Я разбужу Пенелопу, пока эти варвары не вернулись с охоты.
Она улыбается. Одиссей знает, как смешат их его истории о знакомых воинах. Он подходит к ней, заправляет прядь ее волос за ухо и покидает комнату.
Солнце поднимается всё выше, и ветры со дня на день дозреют до весенних дождей. Клитемнестра и Пенелопа сидят на большом камне у опушки леса, любуясь окружающими их рекой и горами. Илоты уже начали работы в полях, их руки покрылись коркой, а спины согнулись под тяжестью громадных корзин.
– Вчера со мной говорил Одиссей, – сообщает Клитемнестра.
– Неужели? – спрашивает Пенелопа. Ее мягкие каштановые волосы заплетены в косы, под глазами темнеют круги. Накануне они спали вместе, и Клитемнестра всю ночь чувствовала, как та беспокойно ворочалась.
– Он скоро уедет, – говорит она. – Ты поедешь в Итаку?
Пенелопа отвечает не сразу, она прижимает руки к груди, словно стараясь удержать свое сердце. Спустя некоторое время, которое кажется чуть ли не вечностью, она говорит:
– Да, я поеду.
– Но тебя что-то гложет, – говорит Клитемнестра.
Пенелопа поджимает колени и укутывает ноги накидкой, подобно птицам, которые укрываются крыльями, когда отдыхают.
– Помнишь, я сказала тебе, что Одиссей напоминает мне твоего мужа? Мне по-прежнему так кажется, но я вижу в нем что-то темное, скользкое… – Она упирает взгляд в камешки на земле, утонув в мыслях.
– Я понимаю, о чем ты, – говорит Клитемнестра. – Это всё равно что пытаться ловить танцующие на ветру листья. Вот он почти у тебя в руках, а в следующую секунду уже улетел.
– Мы так делали, помнишь? Очень давно, – смеется Пенелопа. – Бегали по равнине, а вокруг кружили листья.
Клитемнестра улыбается и кивает. Ей всегда удавалось поймать больше листьев, а Пенелопа выбирала красивые: ярко-красные и бледно-оранжевые.
– Но да, – продолжает Пенелопа. – Одиссей такой и есть. Муж с секретами.
– И всё же он тебе нравится.
– Очень. – Лицо Пенелопы озаряется. – Отец всегда дразнил меня, говорил, что я выйду за позабытого всеми царя с позабытого всеми острова.
Клитемнестра поддевает ее локтем.
– Так и вышло.
Пенелопа смеется.
– Кто знает об Итаке? Кто будет помнить Одиссея?
– Может статься, что никто. Умные всегда оказываются позабыты.
– Вот поэтому ни о тебе, ни обо мне не сложат песен, но зато сложат сотни о дикаре Диомеде.
Они хохочут, а в это время ветер вокруг них наполняется ароматом весны, и жизнь размеренно идет своим чередом.
Клитемнестра в одиночестве сидит в комнате, где проходят уроки музыки, и разглядывает флейты и лиры, сложенные в корзины у стены. Комнатка маленькая, с низкими потолками, на стенах видны меловые рисунки, которые они рисовали детьми: лиры Елены, рыси Клитемнестры, копья Кастора и псы Тимандры. В одном из углов какая-то девочка из знатной семьи нацарапала: «Полидевк красив как Аполлон».
– Твой брат, похоже, обольститель.
В дверях возникает Одиссей. Он передвигается как кот, так тихо, что даже Клитемнестра, умеющая распознавать самые неуловимые звуки, никогда не замечает его приближения.
Она берет в руки авлос [4], любимый инструмент Полидевка.
– Ты играешь? – спрашивает Клитемнестра.
– Да, – отвечает Одиссей. – Но не скажу, что талантливо. – Он берет у нее авлос. – Какое чудо. Это из ливийского лотоса? Совсем невесомый. – Одиссей поднимает на нее взгляд и улыбается. – Полагаю, Елена была самой одаренной ученицей в классе.
Клитемнестра улыбается в ответ.
– Я тоже была одаренной.
– Разумеется, – вскидывает руки Одиссей.
Наступает неловкая пауза. Он кладет авлос в корзину, прислоняется спиной к стене и говорит:
– Надо сказать, Елене не особенно везет с мужчинами. Я слышал, как она настрадалась с Тесеем… бедняжка.
– То было другое. Менелая она выбрала сама, – отвечает Клитемнестра.
Одиссей склоняет голову вбок.
– А был ли у нее в самом деле этот выбор? По моим наблюдениям, некоторые мужчины – цари и герои, любимцы богов, – всегда получают то, чего хотят. Называй это как хочешь: могуществом, упорством или же просто нежеланием смириться с отказом.
– Но и ты получил, что хотел, – говорит Клитемнестра. – Ты женишься на Пенелопе.
Он бросает на нее такой взгляд, будто его смутило сравнение с могущественными мужами. Быстро взяв себя в руки, он наклоняется к ней так близко, что его дыхание щекочет ухо.
– Не у меня одного был уговор с Тиндареем.
Она отступает на шаг.
– У кого еще?
– Я не знаю ничего наверняка, но тебе лучше следить за Менелаем.
– Он уже получил Микены и Елену, что ему еще нужно?
– Я же говорю, что не знаю наверняка, но ты же выросла в Спарте, ты умеешь не терять бдительности в ожидании опасности. Живешь, как будто вокруг тебя стая волков. – Он подмигивает, как делает всегда перед тем, как уйти. – В этом мы с тобой схожи.
Предупреждение Одиссея преследует ее, как змея, ползущая позади и обнажающая клыки всякий раз, когда она оборачивается. Клитемнестра не может притворяться, что ее там нет.
Однажды после обеда, когда Пенелопа решает отдохнуть, Клитемнестра отправляется в дальний конец дворца, к гостевым покоям, где, как ей известно, Менелай делит комнату с Еленой. Поблизости никого нет, она со своим громадным, тяжелым животом с каждым днем передвигается всё медленнее. Стены здесь голые, а крошечные окна под самой крышей мелкими каплями расплескивают солнечный свет, рождающий длинные тени. Когда-то это место казалось ей похожим на подземелье. Тантал наверняка подумал так же, когда впервые попал сюда, ведь его комната располагалась в другой части дворца, ближе к мегарону и прилегающим к нему красивым коридорам.
С другого конца коридора доносятся два голоса, и Клитемнестра подбирается ближе, осторожно ступая босыми ногами, словно идет по камням. Она останавливается у дверей, затаив дыхание.
– Я слышал, твоя двоюродная сестра выйдет за сына Лаэрта.
– Я тоже слышала. – Голос Елены, по сравнению с Менелаем, звучит тихо и робко, как щебет золотистой щурки после крика ястреба. – Я думаю, они будут счастливы. Они очень похожи.