– Некоторых мужей все любят.
– Например, Ахилла, – отвечает он. – Но он всего лишь мальчишка. Одаренный, да, но эта его погоня за славой – всего лишь ребячество. Другие тоже это скоро поймут.
– Если вы победите, что станет с Еленой? – спрашивает она.
– О, я уверен, что мой брат тут же простит ее, как только увидит, – усмехается он. – Он сердобольный, а твоя сестра умеет произвести нужное впечатление.
Умеет.
– Иди сюда, – говорит он. Это не просьба. Он буравит ее взглядом, и она не может выбросить из головы образ – будто бы кто-то разбивает камень долотом, пока от его твердости не остается и следа.
Клитемнестра подходит к постели и касается овечьих шкур. Агамемнон обхватывает ее и срывает с нее тунику. «Последний раз», – говорит она себе.
Пока он взгромождается на нее, она представляет Елену на ложе с Парисом, в этот самый момент, – как их безупречные тела сплетаются в одно и раскачиваются, словно в танце.
Войско выступает на рассвете. Клитемнестра закутывается в накидку и идет к Львиным воротам, чтобы посмотреть на их отъезд. Орест уже там, машет отцу. Его кудрявые волосы сбились в колтун. Дорогу за стенами акрополя заполонили воины: они натирают свои доспехи, успокаивают лошадей. Небо после бури очистилось, и щиты теперь ярко поблескивают в теплом свете.
У самых ворот Агамемнон поднимает глаза, и на мгновение их взгляды встречаются. Затем он подстегивает коня, а его люди устремляются следом, микенские знамена взмывают над ними, словно золотые лебеди.
Прошлой ночью, прежде чем уснуть, он сказал, что вернется к ней. «Ты же знаешь, что тебе не избавиться от меня. Я всегда возвращаюсь. Так что будь хорошей женой хоть раз – и дождись меня». И теперь, наблюдая за силуэтом мужа на фоне ясного неба, она надеется, что он не переживет эту войну.
24. Авлида
Не проходит и двух недель после отбытия войска, как в Микены прибывает гонец, почти мальчишка. Его черные волосы лоснятся, как оливки, туника покрыта грязью и дорожной пылью. Клитемнестра принимает его в мегароне, сидя на троне мужа. Рядом с ней Леон, позевывая, полирует меч. День выдался на редкость скучным: сплошь прошения торговцев да сплетни благородных женщин.
– Откуда ты прибыл? – спрашивает Клитемнестра, пока слуги подносят юноше хлеб и воду. Он жадно хватает еду и чуть не давится. Он явно не привык говорить перед знатью.
– Из Авлиды, моя госпожа.
Клитемнестра недовольно хмурит брови.
– Кто послал тебя?
– Агамемнон, моя госпожа, царь и повелитель мужей. – Повелитель мужей. Оказывается, ее супруг уже выбрал себе красивое прозвище. Мальчишка всё никак не может перевести дух и отпивает еще воды. – Он хочет, чтобы вы отправились в Авлиду и встретили его там вместе с вашей старшей дочерью.
– Почему он послал тебя, а не одного из своих людей?
Гонец виновато опускает глаза и почесывает болячку на локте.
– Все готовятся к войне, моя госпожа, они должны оставаться при повелителе мужей. Поэтому они нашли меня в деревне и послали к вам.
– И чего же хочет мой супруг?
Мальчишка выпрямляет спину, гордясь принесенной вестью:
– Свадьбы, моя госпожа.
– Свадьбы?
Юнец кивает, глаза его светятся от восторга.
– Среди мужей есть величайший воин из всех живущих, Ахилл Пелид. – Пелеев сын. – Царь Агамемнон хочет, чтобы ваша старшая дочь вышла за него замуж, прежде чем армия выступит на Трою.
Леон резко вскидывает голову. Смотрит на мальчишку с презрением.
– Зачем ей выходить замуж за того, кто отправляется на войну? – спрашивает он.
Гонец бросает на него растерянный взгляд, затем снова обращается к Клитемнестре:
– Войска почти готовы к отплытию, но царь Агамемнон считает, что нужно подбодрить мужей перед долгой войной. А свадьба – прекрасный повод, тем более свадьба между лучшим из ахейцев и красавицей-дочерью их предводителя.
– А если я откажусь? – спрашивает Клитемнестра.
– Царь Агамемнон говорит, что не откажетесь. Он говорит, что это важный политический союз, который сделает Микены еще сильнее. – Он говорит так, будто декламирует заученный стих.
– Прекрасно, – отвечает Клитемнестра. – Иди и отдохни перед обратной дорогой в Авлиду.
Мальчишка кажется озадаченным.
– Вы поедете, моя госпожа?
– Ты выполнил свою задачу, мальчик, – отвечает она. – Отдохни и возвращайся в свою деревню. Тебе больше не нужно ничего делать.
Он кивает и воровато прячет в складках туники кусок хлеба, а затем покидает мегарон, ступая быстро и легко, словно птица.
К ней поворачивается Леон.
– Вы поедете туда? – спрашивает он.
Она видит по глазам Леона, что это слова обвинения, но его голос прозвучал слишком тихо, почти как шепот.
– Я должна, – отвечает Клитемнестра. – Нельзя пренебрегать важным союзом.
– Но она выйдет замуж за человека, которого даже не знает.
– А разве у кого-то бывает иначе?
– Что, если он не будет ее любить?
Она вспоминает слова Тимандры: «Говорят, он живет со своим товарищем Патроклом. Они вместе едят, вместе тренируются, вместе спят».
Ее замешательство прибавляет ему смелости.
– Разве вы не хотите, чтобы она была с тем, кто будет ее любить?
– Ахилл молод и красив, и он величайший воин своего поколения.
Леон бледнеет, огонь в его глазах разгорается всё ярче.
– Ифигения сама должна сделать выбор.
Клитемнестра поднимается, чувствуя, как в груди оседает камень.
– Именно поэтому я собираюсь спросить ее об этом прямо сейчас. Никто никогда не принуждал ее к тому, чего ей не хотелось.
Леон качает головой. Он не в том положении, чтобы настаивать, да и Клитемнестре ни к чему объяснять очевидное. Леон многое понимает сам: что он никогда не будет с ее дорогой Ифигенией, что Клитемнестра любит дочь сильнее всего на свете. Но кое-чего он не понимает. Например, того, что в ее глазах ни один муж не будет достаточно хорош для дочери. И что совершенно неважно, полюбит ее Ахилл или не полюбит, – он не причинит Ифигении вреда, потому что в противном случае Клитемнестра его убьет. И еще – что иногда лучше быть рядом с тем, кто не обращает на тебя внимания, чем с тем, кто жаждет причинить тебе боль.
Медленно и осторожно она берет Леона за руку, словно бы пытаясь показать ему свое сочувствие. Он не глядит на нее и ничего не говорит, но просто стоит, уставившись в стену, погруженный в мысли о том, что он вскоре потеряет. Его молчание ударяется о стену, точно волна, наполняет скорбью всю залу, и Клитемнестре начинает казаться, что она вот-вот в ней утонет.
Ифигения сидит на лавке в гинецее и щиплет струны лиры, сосредоточенно нахмурив брови. Она разучивает песнь об Артемиде и Актеоне. Рядом с ней Электра разглядывает новые амфоры, принесенные из ремесленного квартала в акрополе. Эйлин терпеливо ждет, пока та обведет пальцами каждое изображение: осьминога со щупальцами, похожего на морской анемон, охотничьих собак, женщин-воительниц. Клитемнестра подходит к ним.
– У меня новости для тебя, Ифигения, – говорит она.
Дочь откладывает лиру в сторону и обращает на мать сдержанный взгляд.
– Какие?
– Ты отправишься в Авлиду. – Клитемнестра делает паузу. – И выйдешь замуж за царевича Ахилла.
Ифигения открывает рот.
– За Ахилла Пелида?
– Да, за лучшего из ахейцев. По крайней мере, так о нем говорят.
– А разве он не собирается на войну? – спрашивает Электра, ее рука застыла в воздухе на полпути к очередной амфоре.
– Ваш отец считает, что это станет отличным политическим союзом. Микенское царство самое могущественное во всей Элладе, а Ахилл – сильнейший воин его армии. Но, – Клитемнестра поворачивается к дочери, – ты не обязана выходить за него, если не хочешь.
Ифигения молча устремляет взгляд в окно, словно никто не ждет от нее ответа, а три женщины не смотрят на нее во все глаза.
– Если я выйду за него замуж, мне придется уехать и жить во Фтии, – наконец говорит она.
– Только когда закончится война. Пока ты сможешь остаться здесь, с нами, – отвечает Клитемнестра. – А когда Ахилл вернется с войны героем, ты уедешь вместе с ним.
Ифигения ничего не отвечает. Она продолжает сидеть, обдумывая что-то.
– Фтия – царство маленькое, но красивое, – добавляет Клитемнестра, – окруженное морем и горами.
Ифигения улыбается.
– Мне нравится море, – говорит она, а затем поднимается и очень серьезно объявляет: – Я выйду за него.
Довольная Эйлин складывает руки на груди. Клитемнестра вынуждает себя улыбнуться. Дочь говорила так невозмутимо и уверенно, что Клитемнестра поняла: она сделала свой выбор. Я выйду за него. Однажды Клитемнестра сказала то же самое своей матери. Она была так уверена в своем будущем.
– Хорошо, – отвечает она. – Мы отправляемся завтра. А пока найди свою самую красивую тунику, Эйлин тебе поможет.
Ифигения хватает Эйлин за руку, и они мигом уносятся из комнаты, окрыленные от восторга, их длинные волосы пляшут, подобно золотым и бронзовым волнам.
– Я думала, Ахиллу не нравятся девушки, – говорит Электра, когда ее сестра скрывается из виду.
– Кто тебе такое сказал? – спрашивает Клитемнестра.
Электра пожимает плечами.
– Ему понравится твоя сестра. У нее добрейшее сердце, и он это увидит, – произнося эти слова, Клитемнестра и сама слышит, что они звучат, как угроза. – Ты останешься здесь, – добавляет она. – Мои люди будут подсказывать тебе, как поступать, так что слушай их.
– Разве они не должны давать советы Оресту?
– Ты старше. И тебе я больше доверяю.
На губах Электры появляется кроткая улыбка.
– А Леон? – спрашивает она.
– Леон поедет вместе с нами.
Они отправляются на рассвете. После того, как они забираются в колесницу, им в ноги складывают узлы и сумы с поклажей. Из одного узла выбивается полоска вышитой ткани, Ифигения разглаживает ее кончиками пальцев. Леон берется за вожжи, лошади всхрапывают и устремляются в путь. Вскоре Львиные ворота и высокие каменные стены Микен остаются далеко позади, окутанные лучами восходящего солнца.