– Какой-нибудь бандит, это уж точно, – сказала она. – На нашей улице живет Дейв, он частный детектив, у него объявление в окне. Наверное, бандит, которого он выследил, стрельнул в него, а попал в маму.
– Не говори, чего не знаешь, – возразила Кэлли. – Дэйва и дома-то не было.
– А бандит думал, что он дома.
– Конечно, конечно, я полностью с тобой согласна! – проворковала Уилла и тотчас подумала: о господи, я же сама терпеть не могу, когда взрослые сюсюкают с детьми. Просто она обрадовалась, что Шерил с ней заговорила. Однако девочка сюсюканья не пропустила и сощурилась на Уиллу.
– Выходит, паршивый он бандит, если так мажет, – сказал Питер.
Вот он не сюсюкал, и Шерил окинула его одобрительным взглядом:
– Потому-то его и выследили. Дейв сам-то не шибко ловок.
– Логично, – кивнул Питер.
Они друг другу улыбнулись.
Питер нравился детям, что было забавно: Уилла вырастила двух сыновей, тогда как Питер с его первой женой решили не заводить потомство.
– Нет, вряд ли, – сказала Кэлли. – Скорее уж это дело рук Сэр Джо.
– Он на такое не способен, – возразила Шерил.
– Кто это – Сэр Джо? – спросила Уилла.
– Живет в соседнем доме, – пояснила Кэлли. – Такой весь из себя «бунтарь без причины»: гоняет на мотоцикле, пачка сигарет в подвернутом рукаве рубашки…
– Он в жизни этого не сделает, – упрямо повторила Шерил.
– …да еще на бицепсах наколка в виде колючей проволоки. Не забудь собачью посуду, Шерил.
Девочка выронила мусорный мешок и, бросив хмурый взгляд на Кэлли, ушла вглубь дома.
– Скорее бы избавиться от этого хлама, – сказала Кэлли и, понизив голос, обратилась к Уилле: – Это что ж выходит – Шон и Дениза не были женаты? Я знать не знала! Тогда его уход предстает совсем в ином свете. В смысле, не то, как он ушел, но все равно…
Уилла понятия не имела, о чем речь. Ей до смерти хотелось это выяснить, ведь Шон просто уведомил, что съехал от Денизы, и просил больше не звонить по ее номеру, но многозначительное покашливание Питера ее остановило. Мужчины никогда не дадут посплетничать. («Ибо мы деликатны», – сказал бы Питер.)
Уилла вздохнула и ограничилась сентенцией:
– Ох уж эти пары! Поди знай, что у них происходит.
Появилась Шерил с большим пакетом корма и двумя мисками в руках; шагнув к ней, Питер принял поклажу. Супруги пожелали Кэлли доброй ночи, но та закуривала сигарету, а потому в ответ лишь сделала ручкой и с наслаждением затянулась.
По тротуару первым целеустремленно трусил Аэроплан, за ним шла Шерил с мусорным мешком, следом катила чемодан Уилла, замыкал процессию Питер.
– Может, пса взять на поводок? – спросила Уилла.
– Не надо, он тут все знает.
– А вдруг выскочит на дорогу?
– Не-а. Мама говорит, раньше он, наверное, жил у крутого хозяина. Такого, кто считает, что собаки должны подчиняться беспрекословно. Мы его взяли из приюта. Мама разрешила выбрать любую собаку, чтоб я не так сильно переживала из-за ухода Шона.
Уилла как-то не подумала, что девочка, возможно, не хотела разлучаться с Шоном. В ней шевельнулось нечто вроде стыда за сына. Хотя кто его знает, как оно все было.
Фонари перед домом не горели, но его обветшалость была заметна даже в нерешительном сумраке летнего вечера: облупившаяся краска на стойках крыльца, ржавые потеки на черных цифрах железного номера. Давно истрепавшийся коврик перед входной дверью распался на веревочные пряди.
Из-под майки Шерил выудила повешенный на шею ключ, отперла дверь и зажгла верхний свет в прихожей. Справа глазам предстала лестница на второй этаж, слева – арочный вход в гостиную. Жилье умудрялось выглядеть захламленным и пустым одновременно. На полу под дверью кучка корреспонденции, единственный предмет мебели в прихожей – раскладной столик со старомодным черным телефоном, рядом коробка с крекерами.
– Куда девать собачьи пожитки? – спросил Питер, скинув сумку с плеча.
– Сюда. – Шерил провела гостей в кухню.
Линолеум с абстрактным узором в духе пятидесятых годов прошлого века, устарелая громоздкая утварь. Точно такая кухня была в родительском доме, с теплым чувством подумала Уилла. Она огляделась и подошла к настенному телефону, над которым скотчем был приклеен бумажный листок. В отпечатанной колонке имен никакой «мамы Шона» не значилось. Она обнаружилась на краю листа, где была от руки коряво записана рядом с номером «Королевской пиццы».
Пакет с кормом и собачьи миски Питер поставил на стол. Аэроплан улегся на клетчатую фланелевую подстилку возле черного хода и звучно зевнул.
– Шерил, ты ужинала? – спросила Уилла.
– Ну вроде как.
– То есть?
– Съела китайскую еду на вынос, что нашлась в холодильнике Кэлли.
– Хочешь, я что-нибудь приготовлю?
– Я сыта.
– А ты, Питер?
– После столь обильной самолетной кормежки глаза на еду не смотрят.
Незадолго до посадки им подали кусочек сыра и крекеры.
– Очень смешно, – сказала Уилла. – Шерил, в доме есть гостевая комната?
– Конечно. Я покажу.
В прихожей взяв свой багаж, Уилла и Питер следом за девочкой поднялись на второй этаж. Гостевая комната была в конце коридора, рядом с ванной. Две односпальные кровати, между ними комод, для иной мебели места уже не осталось. Розовые обои с узором в виде белых маргариток.
– Надо же, раздельные кровати, – притворно опечалился Питер.
Уилла утешительно похлопала его по руке.
– Где взять белье? – спросила она.
– Кровати уже застелены. – Шерил приподняла покрывало. – Мама говорит, если вдруг ночью у соседей сгорит дом, мы должны быть готовы их приютить.
– И часто это бывает? – поинтересовался Питер.
– Пока что ни разу.
Уилле понравилось, что девочка все время ссылается на мать. Похоже, Дениза не равнодушная мамаша, она занимается дочерью.
Шерил открыла дверь крохотного чуланчика:
– Вешалки. – Величественный жест. – Мешок для обуви.
– Прелестно. – На кровати Уилла раскрыла свой чемодан.
– А телевизор у вас есть? – спросил Питер.
– Внизу, в гостиной.
– Си-эн-эн принимает?
– Не знаю.
– Пойду проверю. – Питер вышел из комнаты.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что у Шерил лицо слегка одутловато, но кожа нежного золотистого оттенка, а глаза перламутрово-серые. Видимо, девочка проводила собственный осмотр, потому что вдруг спросила:
– Вы пользуетесь карандашом для губ?
– Э-э… да.
– Так я и думала.
Уилла подавила желание справиться, хорошо ли это.
Девочкой в возрасте Шерил она боялась пожилых женщин. Просто до ужаса. Встретив какую-нибудь старуху, Уилла внутренне вздрагивала и отводила взгляд. Хотя однажды в супермаркете смело взглянула в лицо пожилой продавщице, отругавшей ее за то, что она «лапает груши», но только благодаря большим солнечным очкам, скрывавшим ее глаза. Теперь, постарев, Уилла опасалась, что сама превратилась в пугало, которого боятся дети. Но у нее отлегло от сердца, когда Шерил, не скрывая любопытства, заглянула в ее чемодан.
– Почему у вас вся одежда завернута в гигиенические салфетки? – спросила девочка.
Видимо, она имела в виду папиросную бумагу.
– Так поступают женщины, которым некуда девать время.
– Хм.
Уилла рассмеялась. Приезд ее не был ошибкой. Она бы не смогла объяснить, откуда взялось это ощущение, но оно возникло.
– «На северо-востоке Балтимора неизвестный преступник ранил женщину», – прочла Уилла заголовок газетной вырезки, которую подобрала с пола вместе с рекламными листовками и счетом за электричество. Вообще-то в кипе корреспонденции было три таких одинаковых вырезки. Видимо, соседи накидали в почтовую щель.
Полиция сообщает об очередном случае стрельбы в Балтиморе. Во вторник около 5.45 пополудни тридцатиоднолетняя женщина вышла во двор своего дома № 300 по Доркас-роуд и получила огнестрельное ранение в ногу.
Женщина госпитализирована, жизни ее ничто не угрожает. Подозреваемых нет.
«Скоро уж на улицу не выйти, чтоб глянуть мойку высокого давления, – высказался один местный житель. – Доколе?»
Всех, кто располагает сведениями о данном инциденте, просят обратиться в полицию.
Уилла положила газетные вырезки к вещам, которые завтра они отнесут в больницу. На столике в прихожей уже лежали махровые тапочки, сборник словесных головоломок и список звонков, печатными буквами старательно составленный Шерил: «Миссис Минтон звонила узнать, как ты», «Дантист напомнил, что нам пора на осмотр», «Звонил Хаул».
Что за Хаул?
По лестнице кубарем скатилась Шерил:
– Давайте посмотрим «Космический мусор»?
– А что это?
– Вы не знаете?!
– Да как-то пропустила.
– Ой, вам понравится! Лучший на свете сериал. Посмотрим вместе? Ну пожалуйста!
– Во сколько начинается?
– Да в записи, глупышка!
Уилла хотела обидеться, но потом решила, что столь быстрый переход к панибратству – добрый знак.
– Давай проверим, не смотрит ли Питер новости.
Они прошли в гостиную. Телевизор был включен на канал Си-эн-эн, но Питер, закинув ноги на журнальный столик, разглядывал свой смартфон.
– У вас случайно нет вай-фая? – спросил он.
– Конечно, есть.
– Но пароля ты, наверное, не знаешь?
– «Шерил 2008». Не хотите с нами посмотреть «Космический мусор»?
– Нет, спасибо. – Колдуя над смартфоном, Питер пересел в кресло в углу комнаты.
Шерил плюхнулась на его место и похлопала по кушетке, приглашая Уиллу:
– Садитесь, садитесь!
Кушетка, обитая коричневым вельветом, на котором были хорошо заметны крошки и жирные пятна, кое-как сочеталась с креслом в коричневых цветах, где устроился Питер. Из обстановки в комнате еще были качалка и овальный зеленовато-коричневый плетеный коврик. Все обшарпанное и явно из комиссионки. А вот телевизор с плоским экраном, располагавшийся на тумбочке с колесиками, выглядел относительно новым; на полке под ним кучей громоздились всякие электронные приспособления. С журнального столика Шерил взяла дистанционный пульт, лежавший рядом с пожелтевшим филодендроном в горшке, и уверенно потыкала кнопки. На темно-синем фоне возникла серебристая летающая тарелка, зазвучала зловещая космическая музыка. Точно по команде, в комнату притрусил Аэроплан и, забравшись на кушетку, уселся между Шерил и Уиллой.