а секунду ее охватила паника: она попыталась вспомнить, когда же это умудрилась вернуться домой.
За завтраком Дениза сказала, что в дождь на работу не пойдет. А Шерил решила отменить утреннюю прогулку с Аэропланом. Оказалось, пес был с ней вполне солидарен: когда Уилла, вооружившись зонтиком, вывела его на улицу, он торопливо задрал лапу на куст, а затем обратил на нее умоляющий взгляд, явно желая вернуться в дом.
– Ой, какая ты неженка! – укорила его Уилла. Она уже полюбила эти утренние прогулки, задававшие тон ее дню. Однако смилостивилась и позволила псу заскочить на крыльцо.
После обеда прояснилось, но Дениза даже не заикнулась о работе.
– Может, посмотрим, смогу ли я сесть за руль? – спросила она. – Как вы считаете?
– Отличная идея, – поддержала Уилла, хотя в душе что-то этому воспротивилось.
Укутав ногу Денизы полиэтиленовым пакетом, дабы не промочить лонгету, пошли к машине. Сперва Дениза отодвинула сиденье и поправила зеркала, настроенные под Уиллу. Потом долго искала место для раненой ноги, приговаривая:
– Ой, так неудобно! Лапища моя непременно помешает, если вдруг придется резко затормозить.
Наконец она еле-еле выехала на улицу и на черепашьей скорости добралась до конца квартала, где мучительно медленно выполнила правый поворот. После еще трех таких поворотов Дениза подъехала к дому и облегченно выдохнула:
– Фу-у! На сегодня хватит. – Она вынула ключ из замка зажигания и отдала его Уилле: – Придется вам еще немного послужить моим шофером.
Мысль, что она может быть чьим-то шофером, Уиллу позабавила, хотя последнее время за рулем она себя чувствовала гораздо увереннее. Уилла хорошо освоила привычные маршруты – супермаркет, школа, банкомат – и приноровилась к капризам старой машины.
На другой день она, как всегда, отвезла Денизу в школу, но ей уже стало ясно, что скоро все это закончится. Уилла как будто прощалась со всеми – вот так же она смотрела на своих мальчиков накануне их отъезда в колледж. Темно-русые волосы Денизы, блестящие как атлас, даже когда некрасиво заложены за уши; милые пухлые щеки Шерил; изящные завитки шерсти на морде Аэроплана – все это она впитывала, сохраняя в памяти. Уилла предчувствовала, что будет скучать даже по островерхому колпачку Эрланда, собачьим взглядам Хала на Денизу и кустистым седым бровям Бена Голда, торчащим, словно антенны, направленные на собеседника.
Но обратный билет она так и не забронировала, и когда Питер предложил сделать это за нее, Уилла прибегла к неубедительным отговоркам. Во-первых, Дениза пока что не может сама водить машину.
– Пусть попросит соседей, – сказал Питер. – Наверняка этот твой доктор охотно согласится.
– Этот мой?
– Ну как его там…
Уилла вздохнула.
– И дело не только в машине, – сказала она. – Ей нельзя поднимать тяжести. И не одолеть лестницу в подвал.
– А чего ей там делать?
– Там же стиральная машина и сушилка, ты забыл?
– С которыми прекрасно управляется Шерил, ты не помнишь?
– Да, но…
– Послушай, маленькая. Сегодня пятница. Если ты приедешь на выходных, я смогу встретить тебя в аэропорту.
– Не надо, это лишнее.
– А мне хочется. Кроме того, так я буду уверен, что по приземлении тебе не взбредет в голову улететь обратно.
– Ха-ха-ха. Как там дома?
– Одиноко. Даже твоей карнегии. Выглядит она неважно.
– О господи, что с ней?
– Не знаю, как-то она поблекла.
– Что значит – поблекла? Она всегда матовая.
– И вроде как сморщилась.
Питер выдумывал. Уилла была почти уверена, что тугорослые кактусы не увядают в одночасье.
– Что ж, печально, – бессердечно сказала она, разгадав его блеф.
– Хм. Так что сказать Роне – суббота или воскресенье?
– Такое впечатление, что в будни тебе на работу. Какая для тебя разница – выходные, не выходные?
Близился вечер, Уилла думала, что подать к ужину, и потому не особо выбирала слова. Ледяное молчание Питера было почти осязаемым.
– Что ж, не смею тебя задерживать, – наконец сказал он и дал отбой.
А в субботу позвонила сестра. Уилла пропустила бы ее звонок, но, к счастью, в этот момент была в комнате, рядом с мобильником.
– Элейн? У тебя все хорошо?
– Ты где? – сердито спросила сестра. – До тебя не дозвонишься.
– Как так? Ты звонила на мобильный?
– Нет, на домашний.
– Я же говорила, я в Балтиморе.
– Так это когда было. И ты все еще там?
– Да.
– Черт. Я в Фениксе, на конференции.
– Ты в Аризоне?
Элейн не удостоила ответом.
– Я знать не знала, – сказала Уилла. – Ты оставляла сообщение?
– Нет. Просто повесила трубку. А то еще, думаю, придется разговаривать с Дереком.
– С кем?..
– То есть с Питером. Извини. Питер, Дерек – какая разница, верно?
Уилла хоть и привыкла к сестриной беспардонности, но опешила и даже села на кровать, прижимая трубку к уху.
– Эй, ты там? – спросила Элейн.
– Да, я слушаю.
– Похоже, вернуться ты не успеешь. А завтра вечером я улетаю.
– Если б ты предупредила заранее…
– Зачем? Ты что, прилетела бы раньше?
– Наверное. Мы же столько не виделись.
Когда Уилла думала об Элейн, ей приходилось напоминать себе, что к облику сестры необходимо добавить возрастные детали – седые пряди в волосах, огрузневшую фигуру.
– Только не говори, что я не попыталась встретиться.
– Нет, конечно. Жалко, что не увидимся, – сказала Уилла.
Однако скучала она по шестилетней девочке, некогда уплетавшей завтрак, но вовсе не по басовитой женщине на другом конце линии.
Уилла хотела убрать телефон в сумочку, но увидела, что пришла эсэмэска. Открылось фото Иэна. На фоне бревенчатой избушки сын стоял рядом со стариком в егерской форме и крупной девушкой в походном одеянии. Сам он был в потертых джинсах и линялой ветровке. Уже несколько лет он носил бородку клином, но всякий раз Уилла ежилась, увидев растительность, которая подчеркивала острые черты его лица. Иэн был в новых очках без оправы, в народе прозванных «дедушкиными». «Привет мам мы тут за провиантом надеюсь у тебя все ок», – написал он. Где это «тут», не сообщил. Уилла изучила фотографию, ища подсказки. Избушка – это, видимо, магазин, вон над дверью вывеска «У Беннета», по краям которой два красных диска кока-колы, похожие на кнопки. По возрасту девушка могла быть подругой Иэна, хотя точно не скажешь. Они стоят рядом, но друг друга не касаются. Нет, скорее всего, это просто знакомая – вид уж больно расслабленный и равнодушный.
Уилла справилась с ответной эсэмэской: «Рада получить весточку, все еще в Балтиморе». Спустившись в гостиную, она показала фото Денизе:
– Это Иэн, брат Шона.
– Ох ты! Они совсем не похожи, правда?
– Да, всегда отличались. Я вот не пойму, это его девушка? Как по-вашему?
Дениза вгляделась в снимок.
– Не, вряд ли.
– У него были подруги, но всякий раз ненадолго, – сказала Уилла. – Я уже сомневаюсь, что когда-нибудь стану бабушкой.
– А вы взгляните на это с другой стороны. – Дениза вернула телефон. – Нет внуков – нет беспокойства, что на их долю выпадет конец света.
Уилла рассмеялась:
– Ну разве что!
А в воскресенье Денизе позвонила мать Пэтти и Лори.
Уилла никогда с ней не встречалась; она услышала, как Дениза поздоровалась с какой-то Фран, но имя это ей ничего не сказало.
– Что? – спросила Дениза. – Повтори-ка… Ты шутишь?
Уилла и Шерил, готовившие имбирное печенье, на секунду отвлеклись, что-то уловив в ее голосе.
Но услышать, что там говорят Денизе, они, конечно, не могли.
– Кто еще об этом знает?.. Ничего себе… – Дениза прикрыла макушку ладонью, точно кипой. – Ладно, Фран. Спасибо, что сказала. Я разберусь. Пока.
Она повесила трубку и посмотрела на Уиллу с Шерил:
– Фран Дюмон говорит, это Эрланд меня подстрелил.
Уилла и Шерил замерли.
– И ты, Шерил, это знала. И вы, Уилла, тоже. Вы всё давно знали.
– Не то чтобы давно… – промямлила Уилла.
– Знали и мне не сказали.
Уилла почувствовала, что краснеет. А у Шерил, заметила она, побелели сжатые губы.
– Я это узнаюґ от постороннего человека. А вы вообще собирались меня просветить?
Уилла и Шерил молчали.
– Кто еще знает? – спросила Дениза.
– По-моему, больше никто, – сказала Уилла. – Сэр Джо, конечно, в курсе, но…
– Он знает? – вскинулась Шерил.
Уилла кивнула.
– И что сказал?
– Какая разница, что он сказал? – крикнула Дениза. – Главное, что скажу я! Господи! Похоже, знали все, кроме меня. Я себя чувствую полной дурой.
– Пожалуйста, не надо так, – сказала Уилла. – Мы ничего… не замышляли, честное слово! Просто не хотели никаких неприятностей.
– «Мы»! – зло повторила Дениза. – Уилла и Шерил – сладкая парочка. Так и знала, что вы вклинитесь между нами! Снаружи вся такая аристократка, такая бодренькая, культурная, благовоспитанная и легко… легко…
– …весная? – грустно подсказала Уилла, и в ответ Дениза просверлила ее взглядом.
– А внутри проныра, которой неймется влезть в чужую жизнь! – Дениза прохромала к черному ходу и вышла, хлопнув сетчатой дверью.
Уилла и Шерил переглянулись.
– Это она со зла, – сказала Шерил.
– Иди поговори с ней.
– Пошли вместе.
– Мне не стоит. Поговорите вдвоем.
С явной неохотой Шерил поплелась во двор.
В своей комнате Уилла открыла окно и прислушалась. Она не собиралась подслушивать, просто хотела знать, разговаривают ли Дениза и Шерил. Однако в торцевое окно звуки со двора не долетали.
Ей было так плохо, что она достала телефон и, сев на кровать, собралась позвонить Питеру, но передумала. Известно, что он скажет: «А что я говорил? Чего еще ждать, если вмешиваешься в жизнь людей, которых ты даже не знаешь?»
Уилла решила посмотреть рейсы домой. Домой! Само слово уже утешало. Ждать до понедельника, когда откроется офис Роны, не было сил, хотелось уехать немедленно. Прямо сегодня вечером, если получится.