В то время Мамодаев был замминистра по строительству. Но он был снят за воровство. Это Алла несколько раз повторила.
Он ничего не предлагал тогда Джохару. Он просто его просчитывал. Знакомился. Джохар очень мало пил. С тех пор как он съездил в Мекку, капли в рот не брал. А тогда он еще пил коньяк. После полета немного выпивал. А Мамодаев был очень толстый мужчина. Он мог вливать в себя, как в бездонную бочку. Так вот, Джохар немного выпил и стал рассказывать, каким он был в детстве. Как он дрался и всех побеждал. Джохар вышел, а Мамодаев говорит: „Так он драчун“. А немного погодя: „Так он хвастун“. Алла тогда сказала что-то ехидное, и Мамодаеву это не понравилось, но он засмеялся, только как-то нехорошо.
Джохар, видимо, не хотел строить криминальное государство. Ему достались чиновники аппарата, которые все воровали и делились с московскими хозяевами. Правда, были и исключения. Зелимхан Яндарбиев — человек, говорят, порядочный и честный, и он прошел весь путь вместе с Джохаром до конца. Мовлан Саламов тоже честный. Удугов, министр информации, — умница, но наркоман. Дудаев трижды менял весь ближний круг. Это были образованные, но вконец испорченные люди.
— Это мнение Аллы Дудаевой?
— Да. Но и я примерно так считаю. Поговаривали, что Дудаев долго оставался жив, потому что имел какой-то компромат на президентское окружение. Джохар на эти вопросы и намеки только улыбался.
Он должен был встретиться с президентом где-то 9 мая. Но встреча не состоялась. Алла просила гарантировать безопасный проезд. Через иностранные посольства решали этот вопрос. Но они, видимо, сами боялись. Пробовали через Тутакова. Потом по телевизору показали, что он арестован и у него тол какой-то нашли. В это самое время. Это, наверное, знак был. Тутаков вел переговоры в Москве.
Потом она обратилась к Черномырдину, но он только сказал, чтобы приезжала, но больше ничего конкретного. Поэтому ей пришлось пробираться до Ингушетии. В Ингушетии она узнала, что канал с Тутаковым закрыт. Были еще планы. Я о них ничего не знаю. Уже закрытая информация. Потом она решила попробовать встретиться с Коржаковым. Не получилось. И тогда решилась на крайнюю меру — выехать в Турцию и устроить там пресс-конференцию, на которой рассказать то, что дошло бы потом до Ельцина, а он бы понял, о чем речь…
— Как вы считаете, откуда были деньги у Дудаева?
— А вы думаете, что у него были деньги?
— Ну, во всяком случае, люди жили даже во время блокады Россией и жили нехудо. Государство ведь на чем-то держалось?
— У него самого лично никогда денег не было. А те, что были у аппарата, учитывались до копейки. Он хорошо этому научился, когда был начальником штаба.
— Но ведь были же контракты у него с западными странами? Он ведь по нефти контракты сам подписывал, все это знают. А дело Гантемирова? Вы его видели близко?
— Несколько раз. Этот человек мэром был поставлен, когда ему было двадцать семь лет. И знаете что он сделал? Заявил по телевидению о том, что сможет отремонтировать все в городе и наладить. Его спросили: как? Так он собрал всех коммунальщиков и строителей бывших и сказал им: „Вы всю жизнь грабили советское государство. Теперь вложитесь в дело, а потом снова начнете грабить“.
— Говорят, что он был полновластный хозяин города и в его дела не вмешивался даже Дудаев. И этот первый полк постовой службы…
— Князем он не был. Он был очень ловким человеком. Когда ему говорили правду в лицо, он начинал смеяться и обнимать человека. И Джохар очень долго ему верил. Гантамиров продал очень много недвижимости в Грозном, а Джохар этому не верил. За руку его никто не поймал. А потом он купил несколько десятков бронетранспортеров и поставил их на базе. Джохар его спросил, и тот ответил, что это на его личные сбережения. Он занимался бизнесом. И пообещал подарить эти машины Дудаеву к двадцать третьему февраля. Потом еще прошло несколько месяцев, и появились русские войска. „Тогда и стало ясно, зачем нужны были эти бронетранспортеры и кому они предназначались в подарок.
— И часто так разочаровывался Дудаев?
— Был такой, например, Хусейн Мараев. У него якобы были какие-то пути, чтобы переправить нефть. Он пообещал, причем по телевидению, что эту нефть продаст. Очень много нефти. А потом он уехал и скрылся вместе с деньгами.
— И что? Этих людей не преследовали?
— Вы знаете, на них уголовные дела заводились. Была у них женщина одна, но она с парламентом не ладила. Очень умная была. Но она же женщина. Ее запугать могли или запутать.
— А Дудаеву угрожал кто-нибудь? Или предлагал? Ведь из-под пера его выходили финансовые документы. Большие деньги.
— В Литве напечатали книги Дудаевых. Стихи Аллы и книгу Джохара. И они, говорят, не получили ни копейки. Понимаете, у чеченцев приняты такие подарки. Так Джохар запретил даже гонорар получать. Сказал, что деньги сейчас нужны республике.
— А что, Дудаев никогда не жалел о своей судьбе?
— Знаете, он даже мне однажды признался: „За эти годы я сто раз пожалел, что родился“. А во время войны ему стало легче.
— Часть охраны улетела на самолете, на том самом, на котором должны были улететь вы… И один из них вернулся, а вы были как-то задержаны…
— Из нашей охраны остался один Муса. Он вышел из самолета и вернулся. Из тех, что был с нами с самого начала. Один Муса. Были другие, но они не в счет… Мы все время жили отдельно. Алла с Дудаевым и охрана. Группа прикрытия отдельно. А командиры и штаб приезжали на совещания.
— Вы все время ночевали в разных домах?
— Да. Ночью работали, а днем спали. Младший мальчик весь побледнел и осунулся.
— Ему одиннадцать?
— Двенадцать. И все последние дни он спал не раздеваясь, в бутсах и с автоматом в обнимку. Он говорил, что не успеет одеться.
— А как все произошло?
— Никакой взрывчатки в аппаратуре не было. Но весь мир помогал ловить Джохара. Все сговорились. Джохар должен был переговорить с Ельциным, и ему это почти удалось. И он погиб во время переговоров.
— С кем он говорил?
— С Боровым. Боровой был посредником между ним и Ельциным. Вообще было много покушений. В самом начале войны, когда мы ехали в кортеже. Джохар был в третьей, сын его в первой машине. Тогда был огонь в полнеба. Потом бомбили дом в Шалажи, откуда Джохар вел передачу. Потом еще.
— Скажите, а вот эти бомбежки, все это приходилось переживать? Или мимо вас все проходило? Бомбардировки?
— Их дом бомбили в начале войны, в него упорно пытались попасть. Но дело в том, что он ничем не отличался от других домов. Это был такой же обычный коттедж, как и сотни стоявших рядом. И около дома стоял трехэтажный. Он тоже отвлекал летчиков. Если бы это был дворец, то в него бы попали сразу. А когда пытались попасть глубинной бомбой, то она снесла как раз тот, трехэтажный. А один раз попали в автобус, что стоял за этим домом. Я помню, как из пулемета стреляли по нашему дому авиаторы. Его сын выскочил из-под навеса, а потом опять забежал, и его утащила охрана, прикрыли собой. И они все время прятались в гараж и в яму, под машину, потому что у Дудаева не было своего бомбоубежища.
— А бункер какой-то был под домом?
— Не было никакого бункера. Был у него служебный, президентский бункер под президентским дворцом.
— Ну а теперь…
— Я понимаю… Одну минуточку. Я уже говорил про бомбежки во время телефонного разговора в Шалажи. Тогда было очень страшно. Сразу четыре самолета заходили на дом. И били ракетами. И ребята из охраны их закрывали своими телами. Тащили в мертвое пространство, под окном или в углах дома, куда не попадают пули… А во второй раз Джохара взяла женщина, чтобы спасти его. Все тогда были в бомбоубежище, а они туда не могли…
— Почему?
— Их бы узнали…
— Ну и что страшного?
— Ну, мы были там негласно как бы… Приехали, уехали, и если бы узнали люди, то стали бы передавать друг другу, что видели Джохара…
— Ну и что?
— Они были бы обнаружены мгновенно. Поэтому могли оставаться только в доме…
— А ваша группа где была во время бомбежек?
— Снаружи. Мы всегда прикрывали каждый свой сектор. Давайте я расскажу все до самого конца… Когда нас бомбили второй раз во время переговоров, мы прятались в бетонную яму рядом с домом, под открытым воздухом. Женщина та первой побежала в подвал. Она на Дудаева надела дубленку, чтобы его никто не узнал. И я, когда они бежали из дома к яме, видел, как они пересекают огороды и снижается самолет, и посылает ракеты прямо в них. А Джохар запутался в полах этой дубленки и чуть-чуть не упал, но она дернула его за руку, и они скрылись за углом дома. Спаслись чудом.
Но была еще одна попытка, еще один обстрел, когда я с ними не был, но они вернулись…
— Но в последний раз вы были вместе?
— Да.
— И?
— Говорят, он видел сны, в которых был уже наверху вместе с Джаниевым и Курбановым.
— Вы хоронили его?
— Нет. Меня не позвали.
— По чеченским обычаям?
— Его хоронили, естественно, мужики из личной охраны. Но Аллы не было рядом. Ей не полагалось на кладбище заходить. Она сидела около его тела, когда они копали могилу, а потом они его понесли. Она очень не хотела, чтобы это было ночью. Так мусульман не хоронят. Его собирались отвезти к родным горам. И он заранее показывал нам место в горах, очень высоко, где было его родовое кладбище. Это было его предсмертное желание. И она два дня упорствовала, усовещивала всех.
— А почему не кладбище?
— Считается, что когда люди плачут на Земле, это затрудняет путь к Богу, потому что, когда человек оглядывается назад, вернее душа, ей хочется вернуться к тем, кто плачет…
— А вы сами себя считаете чеченцем или русским?
— А этого, товарищ начальник, я вам не скажу…“»
Та самая квартира…
— Это здесь.
Ахмед затормозил, и я решил было, что пора выходить.
— Подожди. Довезем до самого подъезда. Показывай.
Мне хватило разумения назвать другой дом, напротив.