— Что случилось? — спросила она шепотом, снова прижимаясь к нему.
— Все нормально, — глухо отозвался Макар, пытаясь усмирить бушующее в нем и буквально распирающее изнутри дикое желание.
— Ты… не хочешь? — уточнила она странным тоном.
— Не в этом д-дело.
Динка отстранилась. С ее стороны явственно повеяло холодом.
— Я… понимаю, — тихо отозвалась она. — Тебе, наверное, противно… после всего этого?
25
Макар даже не сразу понял, что она имеет в виду. А поняв, схватился за голову. Это же сколько загонов и комплексов у девчонки, даже представить страшно!
— Г-господи, ну что ты несешь? — он развернул ее за плечи лицом к себе. — Мне — п-противно? То есть, я сейчас тебя целовал, зажав нос и п-преодолевая отвращение?
— Нет, но… — растерянно пробормотала она, однако Макар не дал ей договорить, снова крепко прижав Динку к себе и мучительно выдохнув куда-то ей в макушку:
— Да я тебя хочу б-больше всего на свете! Неужели сама не чувствуешь?
— Чувствую, — смущенно отозвалась Динка и осторожно уточнила:
— Но тогда, получается, есть какое-то «но»?
— …Но у меня нет с собой презервативов, — неловко докончил он. — Честно г-говоря, я даже не думал, что мы…
Она хмыкнула:
— Ах, вон оно что!
— Ну да, обзаводиться п-потомством нам пока рановато, не находишь? — пошутил он, ущипнув ее за бок.
— И ты правда совсем-совсем не вспоминаешь о том, что я…
— Дин, — он начал по-настоящему злиться, — почему я д-должен об этом вспоминать?
Она немного помолчала, словно размышляя, стоит ли и дальше с ним откровенничать.
— Папа говорит, если девушка… испорченная, то она годится лишь для развлечений. Никто никогда не захочет на ней жениться.
— Ну и бред! — он засмеялся бы, если это не было по сути так ужасно. — К-какое-то лютое средневековье. «Испорченная»… что это вообще за слово такое д-дебильное? А ты хочешь, чтобы я на тебе женился? — подколол он.
Динка смутилась и спрятала лицо у него на груди.
— Я не об этом…
Какая же она была глупенькая, какая хрупкая и уязвимая! И эти ее дурацкие установки, вбитые в голову заботливым папенькой…
— Ты лучше всех, — убежденно сказал он то, что уже говорил ей раньше. — Таких, как ты, больше нет.
Динка окончательно расслабилась и обмякла у Макара в объятиях.
— Это даже хорошо, что ты сегодня пришел без стратегического запаса, — заявила она наконец, тихонько засмеявшись.
— Почему? — удивился он.
— Ну, я просто не хотела бы, чтобы наш с тобой первый раз был… вот таким, — пояснила она. — Украдкой и с оглядкой. Постоянно дергаться, думать, не скрипнет ли слишком громко кровать, не проснутся ли папа или Соня…
Папа или Соня! Черт, он-то о них и думать забыл. У него просто напрочь вылетело из головы, что Динка живет не одна. Сама она, видимо, постоянно держала это в памяти — а вот он, похоже, натурально спятил… Если бы у него с собой были резинки, близкое присутствие Динкиных родных его точно не остановило бы.
— Как далеко отсюда их к-комнаты? — уточнил Макар.
— Соня рядом, прямо за стеной. Отец внизу, — Динка села на кровати и каким-то детским трогательным жестом обхватила коленки руками.
— Что-то мы и п-правда увлеклись… — сконфуженно признал Макар.
Он чувствовал себя невероятно тупо — как можно настолько потерять голову, чтобы быть готовым заняться сексом прямо у Динки дома?! Необдуманно и рискованно…
— Надеюсь, они ничего не слышали… — только и сказал он.
Динка покачала головой:
— Если бы слышали, они бы уже давно были здесь.
И, словно в ответ на ее слова, глухо заскрипели деревянные ступени лестницы, соединяющей первый и второй этажи в доме.
Динка побледнела как смерть.
— Папа! — шепнула она, так стиснув руку Макара, что ему стало больно.
Времени прыгать в окно уже не было. Макар моментально скатился на пол и нырнул под кровать, Динка ногой запихнула туда его куртку — и уже через мгновение послышался звук открывающейся двери. Господи, ну как можно было оставить ее незапертой?!
— Дина, — услышал Макар низкий мужской голос, — ты с кем-то разговариваешь?
— Нет, — отозвалась она.
В комнате вспыхнул свет. Макар заполз еще глубже под кровать, прижавшись к стене, чтобы его невозможно было увидеть.
— Но я же слышал, — возразил голос.
— Да это я… фильм на ноуте смотрела, не могла уснуть, — нашлась Динка.
— А окно почему открыто?
Макар увидел, как ноги в домашних тапочках прошествовали мимо кровати в сторону окна.
— Душно было, — сдавленным голосом отозвалась Динка. — Мне воздуха не хватало. Думала, проветрю комнату и скорее усну…
Повисла тяжелая тягучая пауза. Макар мог только догадываться, что сейчас происходит в комнате. Вполне вероятно, отец стоял рядом с дочерью и буравил ее подозрительным взглядом.
— Соня говорила, что ты связалась с каким-то циркачом, — нехотя произнес наконец отец. — Постоянно за ним увиваешься…
— Я не увиваюсь! — в голосе Динки явственно зазвенело возмущение, а Макар в очередной раз подивился ее сестрице: это ж надо было так преподнести информацию!
— А что ты делаешь? — сурово уточнил отец.
— Это… новый мальчик у нас в классе. Мы с ним просто общаемся… и все, — объяснила она.
— Общаетесь? Это лишнее, — отрезал отец.
— Но, папа, — запротестовала она, — честное слово, он очень хороший!
— Знать ничего не хочу. Не надо тебе больше с ним общаться. А будет приставать — скажи, я с ним разберусь.
Макар аж зубами заскрипел.
Отец прошелся туда-сюда по комнате и снова вернулся к окну, которое, по всей видимости, не давало ему покоя.
— А он точно не заходил к тебе сегодня?
— Папа, — устало вздохнула Динка, — ты же прекрасно знаешь, что сегодня ко мне никто не заходил. Ко мне вообще никто и никогда не приходит… — добавила она чуточку обиженно.
— Ну, если он циркач, то вполне мог войти и не через дверь, — многозначительно произнес отец.
— Угу, влетел в окно как Карлсон, — нервно рассмеялась Динка. — По-моему, у тебя разыгралась фантазия, пап.
— Ну, может быть… — с сомнением протянул он, а затем озабоченно поинтересовался:
— У тебя, случаем, нет температуры? Ты какая-то красная…
Он опять подошел близко к кровати и, судя по всему, потрогал ее лоб.
— У меня нет температуры, — заерзала Динка, вероятно, переживая, что отец может обнаружить присутствие Макара. — Говорю же, просто жарко было…
— Ладно, — откликнулся он после очередной мучительной паузы. — Ложись спать, уже поздно. И окно больше не открывай. Простудишься.
Вот вроде бы и заботился о здоровье дочери, а по сути выходило, что отдавал приказы: сделай то… не делай этого… Какой же он душный. Как она с ним живет вообще?!
— Хорошо, пап, — пискнула Динка. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — откликнулся он.
Щелкнул выключатель, и комната снова погрузилась во мрак. Послышался звук закрывающейся двери, а затем раздался уже знакомый скрип лестницы.
Макар скорее услышал, чем увидел, как Динка босыми ногами прошлепала до двери, чтобы наконец-то защелкнуть задвижку, и принялся выбираться из-под кровати.
Едва он поднялся на ноги, Динка в полутьме приложила палец к его губам, призывая к молчанию. Он молча кивнул, соглашаясь, и попутно нежно прихватил ее палец зубами. По ее телу моментально прошла ответная дрожь. Одуреть, какая она все-таки была отзывчивая!
Не выдержав, он снова прижал ее к себе и поцеловал. Не хотелось выпускать ее из объятий, не хотелось никуда от нее уходить…
— Макар, — еле слышно шепнула Динка, — тебе лучше больше здесь не появляться. По-моему, папа что-то подозревает…
Не появляться? Да хренушки! Он уже стал зависим от этих ночных свиданий, таких кратковременных и оттого пронзительно-сладких…
— Завтра в школе п-поговорим, — шепнул он в ответ.
Стараясь не шуметь, Динка открыла окно и кивнула Макару, словно приглашая его на выход. Он в последний раз поцеловал ее (невозможно, совершенно невозможно было оторваться от этих восхитительных губ) и взобрался на подоконник.
Спуск по дереву занял несколько секунд. Очутившись на земле, Макар отряхнул и поправил куртку и, крадучись, направился к забору.
Он уже примеривался, чтобы перемахнуть через него и оказаться на улице, как вдруг позади него раздался голос:
— Так-так-так… И кто это у нас здесь?
26
Голос был женским, но незнакомым. Макар обернулся и обнаружил позади себя смутно знакомую фигуру: рассыпавшиеся по плечам кудрявые темные волосы, куртка невероятного ярко-зеленого цвета… Этот кислотный оттенок был различим даже ночью в свете фонаря и буквально бил по глазам.
— И по чью же душу ты явился, красавчик? — явно веселясь, пафосно вопросила дама. — Кого из сестричек навещал под покровом тьмы — Соню или Дину?
— А вы у нас кто — п-полиция нравов? — парировал Макар, уже немного пришедший в себя.
Тут его озарило: это же подруга Динкиного отца! «Тетя Ира», как называла ее Динка. Писательница, местная знаменитость… ах да — еще Динка упоминала, что она «с придурью». Он совсем успокоился, почему-то уверившись в том, что едва ли она станет хватать его за шкирку и тащить к Динкиному отцу на расправу.
— Полиция нравов меня бы первой забрала, — засмеялась дама.
Макар вежливо хмыкнул и кивком указал в сторону забора:
— Ну, тогда я п-пойду?
— Калитки для слабаков, — поддела его она. — Или боишься, что спалят?
Он пожал плечами и честно признался:
— Не хотелось бы…
— А ты занятный, — с одобрением заметила она. — Давай сделаем так… я выйду через калитку и подожду тебя снаружи.
— Зачем? — удивился он.
— Поговорить надо. Не бойся, я не кусаюсь, — улыбнулась она. — И Леше тебе не сдам.
Макар даже не сразу сообразил, что «Леша» — это Динкин отец.
— Ну ладно, — согласился он.
Почему бы и не поговорить, в самом деле?