В кофейне оказалось неожиданно многолюдно, несмотря на поздний час — вероятно потому, что завтра была суббота.
Всюду звенели оживленные голоса, то и дело раздавались взрывы хохота, а на маленькой сцене выступала какая-то местная рок-группа.
— Ребята, вам уже есть восемнадцать? — на бегу уточнила взмыленная официантка, скользнув подозрительным взглядом по новым посетителям, поскольку несовершеннолетним запрещалось находиться здесь в ночное время без сопровождения взрослых.
— Разумеется! — возмущенно ответил Макар, чуть сжав Динкину ладонь, пока она не успела чего-нибудь ляпнуть.
— А если попросят паспорт показать? — нервно шепнула Динка, в то время как Макар озирался в поисках свободного столика.
Как назло, все места вокруг были заняты. Ну прямо-таки аншлаг!
— Вот как попросят, т-тогда и будем думать, — рассудительно заметил он, кивнув в сторону окна. — Вон, вроде бы т-там более-менее свободно…
В дальнем углу за столиком расположился один-единственный посетитель.
— Пойдем т-туда, — Макар потянул Динку за собой. — Может, нам повезет и он скоро свалит.
Среди гостей кофейни в основном преобладали молодые люди — видимо, студенты. Влюбленные парочки, веселые шумные компании… Тем инороднее смотрелся мужчина за столиком — какой-то задумчиво-отстраненный, да и по годам явно уже вышедший из студенческого возраста.
— Извините, можно здесь п-присесть? — вежливо поинтересовался у него Макар, когда они с Динкой подошли ближе. — Все столы заняты…
Мужчина встрепенулся, переведя взгляд на нарисовавшуюся рядом с ним пару, и тут же с готовностью кивнул:
— Да, конечно.
Макар вдруг почувствовал, как оцепенела стоящая рядом с ним Динка, как еще крепче сжала его руку, и удивленно повернулся к ней, спрашивая взглядом: «В чем дело?» Она округлила глаза, словно мультяшка, и едва заметно кивнула в сторону мужчины. Макар недоумевающе приподнял брови, и тогда она выразительно и беззвучно проговорила одними лишь губами:
— Это он!..
«Кто?» — глазами спросил он.
— Макс Ионеску!!! — прошелестела Динка, кажется, готовая вот-вот рухнуть в обморок от шока.
Макар недоверчиво покосился в сторону мужика за столом. Да ну, скорее всего просто похож, усомнился было он… но тут его взгляд упал на прислоненный к стене черный футляр. Виолончель! Ну, тут уж все сомнения отпали разом.
— Садитесь, садитесь, — снова кивнул музыкант, заметив, что они замешкались. — Не стесняйтесь.
Они плюхнулись на стулья и изумленно переглянулись, не зная, как себя вести. Как ни в чем не бывало сделать вид, что не узнали его? Или наоборот — выразить виолончелисту свое восхищение? А может, надо попросить автограф?
Сейчас он выглядел иначе, чем на концерте. Вместо изысканного фрака с черными брюками — просторный светлый свитер, джинсы и кроссовки… Если бы Макар не знал, что Ионеску — мировая знаменитость, никогда не догадался бы об этом по его внешнему виду.
Впрочем, никто из посетителей кофейни, кажется, тоже не подозревал о том, кто это сидит за угловым столиком у окна. Никто — включая сам обслуживающий персонал. Вероятно, они просто не были любителями классической музыки…
Возле стола материализовалась уже знакомая им официантка — еще более взмыленная и замученная, чем пять минут назад.
— Восемнадцать есть? — строго повторила она, но скорее для проформы.
— Они со мной, — тут же вмешался Ионеску, очаровательно улыбнувшись. — Просто я раньше пришел.
Она равнодушно кивнула, шлепнула на стол перед Макаром с Динкой книжицу меню и упорхнула.
— Спасибо, — робко выговорила Динка, обращаясь к Ионеску.
Тот весело подмигнул и приложил палец к губам, что, вероятно, означало примерно следующее: «Я знаю, что вы еще малолетки, но я вас не выдам!»
— На самом д-деле, нам уже совсем скоро исполнится восемнадцать, — счел своим долгом пояснить Макар.
— Да все нормально, ребят, — отмахнулся он, — я же понимаю. Мне тоже когда-то было столько, сколько вам сейчас.
Динка с Макаром снова переглянулись, явно смущенные и растерянные.
— Мы… были сегодня на вашем выступлении в филармонии, — нерешительно начала Динка, взглядом заручившись поддержкой Макара.
Виолончелист уставился на них с интересом.
— Серьезно? Любите концерты классической музыки?
— Да нас классная руководительница затащила, весь класс… — ляпнула она, не подумав, но тут же осеклась и покраснела.
Ионеску искренне расхохотался:
— Боже, я вам сочувствую!
— Да нет же, наоборот… — Динка умоляюще взглянула на Макара, и тот быстро пришел ей на выручку:
— Нам очень п-понравился концерт. Очень!
— Рад слышать, — Макс кивнул. — Нет, мне правда ужасно приятно. Спасибо.
— А вы везде с собой инструмент носите? — спросил Макар, кивнув в сторону виолончели.
Ионеску покосился на нее так, словно она была не неодушевленным предметом, а живым и при этом очень дорогим ему существом — с любовью и нежностью.
— Стараюсь по возможности, — подтвердил он. — Иной раз желание играть может настичь меня в самом неожиданном месте. Ну и… — он бросил короткий взгляд на часы у себя на запястье, — через два часа у меня самолет, из отеля я уже выселился, так что приходится таскать виолончель с собой.
Они заказали мороженое, посыпанное шоколадной крошкой с тертыми орехами, и кофе. Ионеску тянул какой-то безалкогольный коктейль.
Неловкость, витающая над столиком в первые несколько минут, испарилась бесследно. Вскоре они уже оживленно болтали втроем обо всем на свете и ржали как ненормальные, до колик. Макс оказался прекрасным собеседником с потрясающим чувством юмора, да и сам Макар был в ударе — так и сыпал остротам и байками из своей цирковой жизни, так что Динка в конце концов даже начала икать от смеха.
— Хорошая из нас с т-тобой получилась парочка, — подколол ее Макар, — одна икает, д-другой заикается… — и она снова прыснула прямо в свою чашку, едва не забрызгав кофе и самого Макара, и Макса Ионеску.
— Ну ладно, ребята, — снова взглянув на часы, заявил Ионеску, — с вами прикольно, но мне уже пора, сейчас такси приедет. Был очень рад нашему случайному, но такому славному знакомству.
— А можно с вами сфотографироваться на память? — смущаясь, выпалила Динка, на что он с легкостью согласился.
Макар сфотографировал их втроем на свой телефон. Уже поднявшись с места и устроив громоздкий футляр с виолончелью у себя на спине, Ионеску вдруг обернулся к ним обоим и сказал:
— Вы сейчас такие счастливые… берегите друг друга, пожалуйста. Изо всех сил берегите.
— Хорошо… — немного удивленно откликнулся Макар.
— Нет ничего более хрупкого и уязвимого, чем первая любовь, — серьезно пояснил музыкант. — От всей души желаю, чтобы все у вас двоих было хорошо.
После его ухода они еще некоторое время сидели молча, крепко прижавшись друг к другу.
— Еще мороженого? — предложил наконец Макар, но Динка покачала головой.
— Поздно уже… наверное, пора возвращаться.
Он обхватил ее лицо руками и развернул к себе — глаза в глаза, близко-близко, так, что можно было почувствовать легкий аромат кофе на ее губах.
— Я… так сильно тебя люблю, — внезапно для самого себя выговорил он, даже ни разу не запнувшись.
Динка с тревогой вглядывалась в его глаза.
— Ты так говоришь, как будто прощаешься, — произнесла она наконец дрогнувшим голосом.
— Нет, — он прижал ее голову к своей груди. — Никаких п-прощаний. У нас с тобой все будет хорошо… — и не удержался от шутки:
— Так, как завещал великий Ионеску.
…А в гостинице в номере девочек их уже поджидала разгневанная Светлана Александровна.
44
Всю обратную дорогу до Светлоградска Макар не мог отделаться от ощущения липкого беспокойства. Оно сдавливало ему горло холодными лапами и мешало дышать, хотя, казалось бы, конфликт был замят, все устаканилось и обошлось малой кровью.
Удивительно, но именно случайная встреча с Максом Ионеску в кофейне и стала смягчающим обстоятельством их побега. Очень кстати пришлось совместное фото с музыкантом — Светлана Александровна разохалась и разахалась, увидев Динку и Макара вместе с мировой звездой. Кажется, классная даже от души пожалела, что сама не оказалась в этот момент поблизости. Правда, Макару пришлось немного приврать: он сказал, что встреча с виолончелистом была оговорена и назначена заранее.
— Понимаете, — вдохновенно вещал он, — у нас в цирке д-давно мечтают о том, чтобы сделать номер п-под живую игру Ионеску. Вот мы и обсуждали с ним д-детали… нашего возможного сотрудничества.
— Ну хорошо, допустим, — нахмурилась классная, — но Дружинина-то с какой радости с тобой потащилась? Она ведь к цирку никакого отношения не имеет…
— Так ведь я недавно в ваши к-края переехал, — не моргнув глазом, нашелся Макар. — А в Калининграде вообще ни разу не был. Д-дина мне помогла сориентироваться и не заблудиться.
— Складно вещаешь, — Светлана Александровна покачала головой, но дальше придираться не стала — самым главным для нее было то, что все ее ученики снова в сборе, живы и здоровы, а значит, ей не придется объясняться с их родителями.
Оказалось, что Макару с Динкой повезло больше всех, а остальных одноклассников сцапали гораздо раньше. Эти придурки завалились в какой-то бар неподалеку от гостиницы, откуда большую их часть — несовершеннолетнюю — вежливо попросили на выход. Завязался довольно шумный спор, и в это время в баре откуда ни возьмись нарисовался физрук. Он живо засек своих подопечных и легкими тычками, подсказывающими направление движения, выпроводил их на улицу.
Пока возвратились в гостиницу, пока разбирались и искали зачинщиков — не сразу заметили, что не хватает Динки с Макаром. Когда же Светлана Александровна обнаружила их отсутствие, то схватилась за сердце, понятия не имея, где теперь их искать, но и тут обошлось: эта парочка сама вскоре вернулась.
Одноклассники потом пытались свалить на Соню вину за то, что их спалили, но та клялась и божилась, что преспокойно спала у себя в номере и не собиралась никого закладывать. Прямых доказательств ни у кого, разумеется, не было, но все равно на Динкину сестру затем все косились с подозрением и плохо скрываемой неприязнью. Она, естественно, была из-за этого взвинчена, нервничала и огрызалась… в общем, остаток ночи у всех прошел на взводе.