— Извини, Макар, — сказала Динка накануне его отлета, — можно, я не поеду провожать тебя в аэропорт? Ненавижу все эти прощания, когда стоишь и смотришь вслед… Я, наверное, просто не смогу тебя отпустить. Ты же правда скоро вернешься?
— Ну конечно, вернусь, — заверил он. — Все будет хорошо.
Так невыносимо трудно было ее оставлять!.. Но Макар успокаивал себя и ее тем, что раз уж они смогли как-то пережить эти десять лет, короткое расставание длиной в неделю дастся им значительно легче.
…Уже уходя, он неожиданно столкнулся с Соней и ее дочерью.
— Беги в дом, Владушка, — Соня подтолкнула девочку по направлению к крыльцу. — Я сейчас… мне нужно сказать дяде Макару несколько слов.
Влада послушно ускакала, а Макар выжидающе уставился на Соню.
— Прости меня, — выговорила она, пряча глаза.
— За что?
— За прошлое. За тот давний всплеск у тебя в больнице… и за истерику. Я действительно была тогда влюблена в тебя. Очень сильно. И мне действительно было больно из-за ваших отношений с Динкой. Но… можешь, конечно, мне не верить, только зла я вам с ней не желаю. Правда. Я буду только рада, если у вас в этот раз все сложится. Она мне сестра все-таки…
Макар прищурился.
— Почему бы тебе хотя бы изредка не облегчать сестре жизнь и помогать ей ухаживать за больным отцом? Твоим отцом тоже, между прочим.
Сонино лицо окаменело.
— У нас с ним свои отношения, ты не поймешь. Он меня никогда не замечал. Вроде как формально разрешал многое, в отличие от Динки, но на деле… плевать ему на меня было. Даже если бы я сдохла, — уголок ее рта болезненно дернулся, а глаза недобро сузились. — Вот сейчас и я плачу ему тем же. Он для меня просто не существует!
— Думаешь, «око за око, зуб за зуб» — верная стратегия? — скептически осведомился Макар.
Соня как-то сразу сникла.
— Я не знаю… честно. Но добиваться его внимания больше не хочу и не буду. Мне на него пофиг. И думай теперь обо мне, что хочешь. Мне все равно!
Макар помолчал, словно раздумывая, стоит ли говорить ей об этом, а затем все-таки сказал:
— И кстати… поменьше доверяй своей тете Ире. Не откровенничай с ней ни о чем.
Соня виновато опустила глаза.
— Я знаю, кто слил в паблик тот компромат на Динку, — произнес Макар.
— Это не я… — тихо отозвалась Соня
— Не ты, — кивнул он. — Потому и говорю, что знаю. Просто… будь осторожна. Тетя Ира мастерски притворяется задушевной подружкой — единственной, которая понимает тебя, бедняжечку, и всегда готова выслушать. А на самом деле просто использует твои переживания в своих интересах. В один прекрасный день она просто предаст тебя — точно так же, как предала твоего отца.
…Этот разговор оставил в душе тяжелый неприятный осадок, который усугублялся тем, что он уже начал тосковать по Динке. А ведь еще даже не улетел!.. Если бы не работа, Макар плюнул бы и сдал билет, но… в цирке надо было все-таки объявиться.
Он поднялся по лестнице, толкнул дверь квартиры, почему-то оказавшуюся незапертой, и громко объявил:
— Мам, это я!
А затем вдруг увидел знакомое женское пальто на вешалке и уловил аромат парфюма, который также был ему хорошо знаком.
Еще не веря, что это может оказаться правдой, он все-таки заглянул в комнату — и встретился взглядом с Евой.
Несомненно, Макар готовил себя к этому разговору.
Ева звонила ему несколько раз в течение праздничных дней. Но, избегая телефонных объяснений, он не отвечал на ее звонки или просто сбрасывал их. Ограничился лишь тем, что отправил ей в мессенджере лаконичное сообщение: «Нам нужно поговорить после того, как я вернусь. Не по телефону».
Конечно, Макар понимал, что ведет себя не совсем по-мужски — разве можно было начинать отношения с одной женщиной, не расставшись при этом с предыдущей? Но… это ведь была не какая-то абстрактная «женщина», а Динка — его Динка, само существование без которой казалось немыслимым. Ева, конечно, милая девушка и совершенно ни в чем не виновата, но… вопрос о выборе между ней и Динкой даже не стоял, все было и так очевидно.
Макар морально настраивался на объяснения — и все-таки в реальности оказался не совсем к ним готов, оказавшись лицом к лицу со своей бывшей (или пока все-таки настоящей?) девушкой.
Завидев Макара, Ева радостно поднялась с дивана ему навстречу. Матери в комнате не было, но он слышал, как она возится на кухне, громыхая чашками и тарелками.
— Как ты меня нашла? — выговорил Макар вместо приветствия.
Ева виновато пожала плечами:
— Адрес твоя мама сказала…
Яснее не стало.
— А как ты вышла на мою маму? — уточнил он.
Ева, волнуясь, одернула юбку и нервно поправила воротничок белоснежной блузки. Выглядела она как всегда очаровательно: свежая, сияющая, ухоженная и стильная, хоть сейчас на обложку журнала. Безупречный маникюр, прическа — волосок к волоску, идеальная форма бровей, гладкая кожа, пухлые розовые губы, великолепная модельная фигура… И все-таки Макар не променял бы Динку, совершенно не идеальную, временами зареванную, шмыгающую носом, опухшую и лохматую, дымящую как паровоз, даже на тысячи таких красоток, как Ева.
— Ты однажды позвонил ей с моего телефона, когда твой разрядился, — пояснила она; Макар даже не сразу сообразил, что речь идет о его матери. — Я на всякий случай сохранила номер… Вот он мне и пригодился.
Просто чудесно — «на всякий случай», ага, скептически усмехнулся про себя Макар.
— И зачем ты приехала? Я же писал тебе, что мы поговорим после моего возвращения из Светлоградска, — жестко сказал он.
— Макар! — глаза у нее сделались жалобными, губы обиженно задрожали. — Я просто не могла больше терпеть. Я вообще не понимаю, что происходит. Что с тобой случилось за эти дни? Ведь у нас все было так хорошо, и вдруг… Разве я заслужила подобное обращение? Где ты был? У кого, с кем?
— А моя мама тебе ничего не рассказывала? — не удержался он от подколки. — Раз уж вы с ней так спелись.
— Она сказала, что ты сам объяснишь… — Ева беспомощно сцепила пальцы рук в замок.
Макар устало вздохнул и опустился на диван, кивком показав Еве, чтобы и она присаживалась. Она робко устроилась рядом.
— Ну, раз уж ты здесь, нет смысла откладывать разговор до Москвы… — начал он, мучительно подбирая слова. — Ты, наверное, и сама догадалась. Все эти дни я был с другой девушкой. И сейчас я вернулся от нее.
Лицо Евы исказила болезненная гримаса.
— Это твоя та самая… первая любовь? — спросила она. — Я слышала что-то мельком… но, честно говоря, не вникала.
Макар молча кивнул.
— Ты специально приехал сюда ради нее?
— Нет, ну что ты, — абсолютно искренне ответил он. — Я не знал, что встречу ее. Правда. В любом случае… у наших с тобой отношений больше нет будущего, нам надо расстаться.
Ева вздрогнула, словно до последнего надеялась, что он не скажет этих страшных слов.
— Но… как же так? — залепетала она. — Я ведь строила планы… я надеялась… мне казалось…
Макар медленно покачал головой.
— Ты строила, а не я. Это тебе казалось.
Ева всхлипнула:
— Но нельзя же так… с живым человеком!
— Прости, — он коснулся ее руки, чувствуя себя распоследней свиньей; Ева тут же умоляюще вцепилась в его ладонь. — Но врать я не хочу и не буду. Мне очень жаль, что все так получилось… точнее, мне жаль, что я причинил тебе боль. Но о своем поступке я не жалею.
Ева неверяще покачала головой.
— Выходит, ты меня никогда по-настоящему не любил? Просто использовал… как резиновую бабу.
Макар усмехнулся: это еще вопрос, кто кого использовал. Еве очень нравилось быть его девушкой, нравилось, что подруги ей завидовали. Она постоянно вываливала в соцсети их совместные фотки, хвастаясь красивым и популярным бойфрендом.
— И чем же я хуже нее? — жалобно спросила Ева, словно цепляясь за последнюю соломинку.
Макар пожал плечами.
— Может быть, ты совсем не хуже, а наоборот. Просто я ее люблю, вот и все.
— И что ты собираешься теперь делать? — спросила поникшая Ева.
— Завтра лечу в Москву, у меня шоу восьмого января. А потом… потом буду думать.
— Ты хочешь на ней жениться? — спросила Ева почти в страхе.
Макар кивнул:
— Разумеется.
— С ума сойти… — она закрыла лицо руками. — Просто поверить в это не могу.
В этот момент в комнату заглянула мать.
— Ой, Макар, это ты! — воскликнула она, обводя быстрым пытливым взглядом их обоих, словно пытаясь понять, что тут произошло и до чего эти двое договорились за время ее отсутствия. — А я не слышала, как ты пришел…
Ева поднялась с дивана, изо всех сил стараясь держать лицо.
— Спасибо вам за все, Зоя Витальевна. Я, пожалуй, пойду.
— Куда ты собралась? — ахнула мать. — Уже поздно!
— В Калининград. Вызову такси до аэропорта… а оттуда ближайшим рейсом в Москву.
— Макар, и не стыдно тебе выгонять бедняжку на ночь глядя? — попеняла ему мать.
Он округлил глаза:
— Я не выгонял. Впрочем, и не приглашал тоже…
— Оставайся, Ева, — тут же принялась хлопотать мать. — Ну смысл тебе сейчас срываться с места? Макар завтра тоже уезжать собрался, так что полетите вместе…
— Наверное, ему теперь неприятно мое общество. Зачем подвергать его этому невыносимому испытанию? — Ева самолюбиво поджала губы.
Макар покачал головой:
— Мне все равно. Хочешь — оставайся. Места в квартире хватит, я посплю сегодня тут, на диване.
— Вот и прекрасно, вот и замечательно! — неподдельно обрадовалась мать. — Оставайся, конечно, милая. Сейчас поужинаем… сегодня, между прочим, Сочельник!
— Ну, только если я вас не слишком стесню… — Ева скромно потупила глазки.
— Ну что ты, что ты! Я всегда рада гостям! — щебетала мать. — Особенно таким славным девочкам, как ты.
Макар только закатил глаза, наблюдая за этим обменом взаимными любезностями. Впрочем, маме понравилась бы любая его подружка — только бы не Динка. Но здесь, к сожалению, он был не в силах ей помочь.