Когда он пришел в себя, он был по-прежнему в наручниках, но теперь еще с кляпом во рту. Они находились в ванной; Гейси топил его, окуная голову в воду. Так продолжалось почти всю ночь. Доннелли так мучился, что сам просил Гейси убить его. Однако утром Гейси покаялся, многократно извинился и сам, на своей машине, подвез Доннелли на работу.
Немного оправившись, тот обратился в полицию. К сожалению, его заявление восприняли не слишком серьезно. Доннелли сильно заикался и находился в нестабильном психоэмоциональном состоянии из-за проблем в семье. Тем не менее следователь полиции Чикаго Тед Янус 6 января отправился проверить дом по адресу 8213, Саммердейл-стрит и его хозяина.
Автомобиль, стоявший на подъездной дорожке, был тот самый, о котором говорил Доннелли, – «Олдсмобиль» с номером PDM42. Когда Янус припарковался, из дома вышел мужчина, сел в «Олдс» и собрался уезжать. Янус заставил его вылезти с поднятыми руками и арестовал за похищение и изнасилование.
Гейси заявил, что ничего не знает ни о каком похищении. Он пригласил следователя в дом – выпить. Вместо этого его отвезли в участок. Гейси проконсультировался по телефону со своим адвокатом Лероем Стивенсоном и подписал «права Миранды».
По его словам, когда он подсадил Роберта Доннелли к себе в «Олдс» – кстати, без малейшего принуждения, – они договорились на «секс с доминированием» за определенную сумму. Все произошло по взаимному согласию, в доме на Саммердейл. Они сковывали друг друга наручниками и цепями и развлекались с различными вибраторами и фаллоимитаторами. Так продолжалось всю ночь, около семи часов. А в восемь утра Роберт Доннелли принял душ, и Гейси отвез его на работу. Наверное, тогда парень и запомнил номер его автомобиля.
– Кстати, – хлопнул себя Гейси по лбу, – я ведь ему так и не заплатил.
Выходило, что у полиции было слово какого-то мальчишки, еще и не совсем психически нормального, против слова уважаемого человека, политика и бизнесмена. Детектив Янус раскопал старое дело о содомии, за которое Гейси сидел в тюрьме, но все равно не поверил Доннелли. В тот раз Джону Гейси сильно повезло, что в качестве жертвы он выбрал именно этого юношу – робкого заику, не умеющего постоять за себя. Дело было закрыто.
Поздно вечером 20 марта 1978 года двадцатишестилетний Джеффри Ригнэлл вышел из квартиры своей подруги в Нью-Тауне. Ригнэлл периодически заводил отношения с девушками, хотя сам признавал, что предпочитает мужчин. Он не скрывал свою гомосексуальность и часто посещал гей-клубы.
Они с подругой поссорились, и Джеффри решил выпить и развеяться. Когда он шел в сторону бара, черный «Олдсмобиль» перегородил ему пешеходный переход. Окно машины открылось, и водитель спросил:
– Эй, откуда такой загар?
– Я только что из Флориды, – ответил Ригнэлл.
– А куда идешь?
Ригнэлл сказал, что собирается в бар, который посещали местные геи, и мужчина в «Олдсмобиле» предложил его подвезти. Он держал в руке косячок, который явно собирался раскурить. В расчете получить затяжку-другую Ригнэлл уселся в машину. Он обратил внимание на номер – кастомизированный, из трех букв и двух цифр, но точно его не запомнил.
Водитель оказался разговорчивым и дружелюбным. Ригнэлл решил, что это обычный житель пригорода, с женой и детьми, скрывающий от семьи гомосексуальные пристрастия. Такие люди нередко забредали по ночам в гей-бары и сидели там, чувствуя себя не в своей тарелке.
Водитель раскурил косяк и предложил Ригнэллу затянуться. Тот воспользовался предложением, а в следующий момент к его лицу прижали тряпку, пропитанную хлороформом. Ригнэлл запомнил ощущение холода, мгновенное головокружение, а потом потерял сознание.
Когда он очнулся, то понял, что пристегнут к пассажирскому сиденью, а за окном проносятся огни шоссе. Водитель снова прижал тряпку ему к носу и рту, и Ригнэлл опять отключился. В следующий раз когда он пришел в себя, то заметил дорожный указатель на Камберленд. Получив очередную порцию хлороформа, уронил голову на окно и проснулся, только когда его затаскивали в какой-то дом.
Мужчина, полностью голый, стоял перед Ригнэллом и мастурбировал. Ригнэлл с отвращением уставился на его жирный живот в растяжках и складках, из-под которого почти не было видно гениталий.
Потом он лежал на диване в комнате, где была барная стойка, а на стенах – картины с клоунами. Водитель что-то наливал в стакан, и Ригнэлл спросил, зачем тот его похитил. Он ответил:
– У меня под стойкой пистолет, и не сомневайся, я запросто пущу его в ход.
Мужчина подошел к дивану с новым косяком в руке. Казалось, он нисколько не взволнован; он даже предложил Ригнэллу затянуться. Потом снова прижал тряпку к его лицу.
Он раздел Ригнэлла и, хлопая по щекам, привел в чувство. Ригнэлл понял, что закован в какие-то колодки: у него на шее была доска с отверстием для головы по центру и двумя отверстиями для рук по краям. Доска крепилась к потолку; также колодки были у Ригнэлла на ногах.
Мужчина, полностью голый, стоял перед Ригнэллом и мастурбировал. Ригнэлл с отвращением уставился на его жирный живот в растяжках и складках, из-под которого почти не было видно гениталий. Перед Ригнэллом на полу были разложены хлысты и плетки с деревянными и кожаными рукоятками. Еще там лежали инструменты вроде каминных щипцов, а также резиновые и пластмассовые фаллоимитаторы.
Мужчина принудил Ригнэлла к оральному сексу, заставляя его говорить: «Я тащусь, мне очень нравится».
Потом опять усыпил. Все лицо Ригнэлла было обожжено хлороформом. Мужчина взял один из своих инструментов и с силой вставил ему в задний проход. Ригнэлл завизжал от боли, но, увидев, что мужчине его крики доставляют удовольствие, постарался больше не кричать и не стонать.
– Тебе понравится, – зловеще шептал мужчина ему на ухо, – понравится еще сильнее.
С этими словами он ввел ему в анус еще больший инструмент.
– Ну, говори – ты доволен?
Ригнэлла опять усыпили, а когда он очнулся, мужчина был у него сзади и занимался с ним анальным сексом.
После серии отключений и пробуждений, пыток и нестерпимой боли Ригнэлл пришел в себя у подножия статуи Александра Гамильтона в парке близ того места, где он сел в машину к незнакомцу. Джинсы на нем были расстегнуты, лицо обожжено, а из ануса текла кровь. С большим трудом Ригнэллу удалось доковылять до квартиры подруги. Он заявил в полицию об изнасиловании, после чего неделю пролежал в госпитале Гранта. От хлороформа у него сильно пострадало не только лицо, но и печень.
Полицейские сказали, что ничего не могут предпринять на основании той информации, которую он им предоставил. В Чикаго тысячи черных машин с кастомизированными номерами. Однако Ригнэлл не сдался: вместе с несколькими друзьями он арендовал машину и стал дежурить на съезде с шоссе Кеннеди на Камберленд. Они высматривали черный седан «Олдсмобиль» с коротковолновой антенной на крыше.
В апреле Ригнэлл с друзьями наконец заметили большой «Олдс», съезжавший с Кеннеди на Камберленд, и проследили за ним до дома 8213 на Саммердейл. Номер машины был PDM42. Ригнэлл сообщил адрес и номер своему адвокату, а затем уведомил полицию.
В участок, куда он обратился, к тому времени поступил снимок Гейси, сделанный в ходе судебного разбирательства в Айове. Ригнэлл звонил в участок ежедневно, по нескольку раз в день, и требовал показать ему снимок для официального опознания. Однако полицейские не желали воспринимать его требования всерьез, считая это обычными разборками между любовниками-геями. Когда Ригнэллу в конце концов предъявили фотографию Гейси, он сразу его узнал. И сказал, что никогда в жизни не забудет это лицо.
Полиция отказывалась предъявлять Гейси обвинение в изнасиловании. Ригнэллу предложили подать против него гражданский иск, и 7 мая 1978 года адвокат Ригнэлла уведомил Гейси письмом, что по гражданскому делу получен ордер на его арест.
Джон тем временем был занят налаживанием отношений с Кэрол. Он не оставил мысли воссоединиться с ней. Подумывал даже закрыть «П.Д.М.» и куда-нибудь переехать. В маленький городок, где не будет парка, в котором собираются гомосексуалисты, и множества гей-баров. Он мог бы открыть закусочную с жареной курицей, «Браун» или KFC. Управлял бы ею совместно с Кэрол, а девочки, Тэмми и Эйприл, им бы помогали. Они проводили бы время семьей по вечерам. Больше никакой политики, никакого клоуна Пого.
Подпол на Саммердейл он залил бы цементом, прежде чем выставлять дом на продажу. Здорово было бы поселиться южнее, например в Арканзасе, рядом с мамой и Карен. Получив письмо от адвоката Джеффри Ригнэлла, он в расстроенных чувствах схватил Кэрол с девочками в охапку и повез на выходные в Висконсин. Они наслаждались весенним теплом, цветущими деревьями и ярким солнышком.
А когда вернулись домой, вдохновленные и полные планов на будущее, легли в постель и хотели заняться любовью. Но Джон внезапно сжался в комок и заплакал.
Он говорил, что очень хочет снова быть с Карен и заниматься сексом с ней. Но не может. Потому что, кажется, он «свернул в другую сторону». Это означало, что теперь он предпочитает мужчин. А с женщинами у него больше ничего не получается. Кэрол молча обняла Джона и тоже заплакала. На этом их отношения были закончены.
Пока Ригнэлл добивался справедливости в полиции, Джон готовился к самому главному параду в своей карьере. Он уже несколько лет отвечал за парады в честь Дня польской конституции, но этот был поистине грандиозным – пятьдесят четыре моторизованных помоста, двадцать оркестров и около десяти тысяч марширующих поляков. Парад был назначен на 6 мая, и его собиралась посетить жена президента США Розалин Картер. Таким образом президент подчеркивал свою тесную связь с демократической партией Чикаго.
Из Вашингтона прибыли представители Секретной службы: с десяток мужчин в черных костюмах и солнечных очках, которые они никогда не снимали. Они ввели Гейси в курс предполагаемых мер безопасности. Ему выдали специальный значок с буквой «S», который означал, что его владелец прошел проверку в службе безопасности. Такой проверке подлежало около пятидесяти человек, которым предстояло официально принимать парад вместе с первой леди.