– Вы верите той ерунде, которую сочиняет пресса? – сразу спросил Гейси. – Они хотят раскопать кафе «Винстон айскрим» в Стейт-энд-Дивижн только потому, что я там работал и кому-то почудился странный запах. Поэтому я хочу вас попросить: не надо вешать на меня каждый найденный труп.
По словам подрядчика, вскрывать пол в магазине пустая затея: тел там нет. Финдер кивнул и сообщил, что обвиняемый не обязан говорить с полицейскими, и зачитал ему права. Как и на предыдущих допросах, Гейси закончил за него. Затем повторил несколько фактов, о которых уже рассказывал раньше, и ответил на вопросы полицейских.
Как он уверял, с большинством геев-проституток, которых он подбирал на площади Багхаус, он не занимался сексом, потому что те слишком задирали цену. Все они были белыми, он никогда не спал с пуэрториканцами и черными. За последние пять лет, по прикидкам Гейси, у него было около 1500 партнеров, из-за чего вспомнить личности двадцати семи из подпола было затруднительно. Ближе к концу он стал убивать реже, поскольку много работал и сил на поиски жертв не оставалось. Гейси подтвердил, что пометка «г» в адресной книге означала «гей», а также сообщил, что первый секс с мужчиной у него произошел в двадцать два года.
Когда его спросили, почему у некоторых тел были полиэтиленовые пакеты на голове, Гейси пояснил, что надевал их, если у жертвы шла кровь из носа или рта. Иногда он заталкивал в рот носок, но трусы – никогда. Кровь на полу в спальне принадлежит жертве, которую он незадолго до второй женитьбы спрятал вверх ногами в шкафу. Иногда он держал трупы и под кроватью, но не больше суток. Когда подпол переполнился, Гейси собирался складировать тела на чердаке, но передумал, поскольку боялся, что они могут «потечь».
В ответ на просьбу пояснить свои слова, будто жертвы сами себя убивали, Гейси сказал, что набрасывал им веревку на шею, и жертвы начинали биться в конвульсиях, затягивая петлю еще туже, и в итоге «убивали себя». Полицейские попросили рассказать о фокусе с веревкой, и Гейси описал процедуру, предложив продемонстрировать все на Брауне. Лейтенант ответил, что он, пожалуй, пас, и все весело рассмеялись.
По уверениям Гейси, убивал он по двум причинам: жертва поднимала изначальную цену или начинала угрожать (например тем, что расскажет соседям о гомосексуальных наклонностях партнера). Тех, кто после секса испытывал угрызения совести, Гейси относил ко второй категории. Он заставил своих работников прокопать в подполе траншеи, так что под рукой всегда были готовые могилы. Несколько раз он назвал подпол могильником.
Отношения с «Джо» из Элмвуд-парка начались сразу после Дня благодарения. Джо нравилось бить партнера во время секса, а Гейси не жаловал садомазохизм. Джо попытался поднять цену и угрожал в противном случае рассказать соседям, будто подрядчик его изнасиловал. Гейси провернул свой трюк с веревкой, даже не связывая руки Джо, и следующей ночью сбросил тело в реку. Когда ему показали фотографию Джеймса Маззары, он ответил, что этот парень похож на Джо, только у того волосы покороче.
Бутковича Гейси похоронил в гараже, потому что там уже была выкопана траншея для трубы, которую он передумал прокладывать. Они поссорились из-за расчета: юноша хотел уволиться и уехать в Пуэрто-Рико. Буткович, по словам Гейси, заказал себе ковровое покрытие за его счет и не расплатился, поэтому подрядчик предложил ему отработать до следующей выплаты и отдать долг. Тем вечером Буткович пришел с друзьями и потребовал заплатить ему, но отступил, когда Гейси отказался. Позже подрядчик заметил его в Чикаго на улице: Бутковича кто-то побил, и Гейси отвез его домой и обработал раны. Они вновь начали спорить, и юноша полез в драку. Подрядчик в итоге его утихомирил и показал фокус с наручниками. Буткович впал в бешенство и пригрозил расправой. И тогда в ход пошел трюк с веревкой.
Джефри Ригнала Гейси не помнил. Он опроверг заявление насчет хлороформа, но потом сказал, что они могли «усыплять друг друга» по взаимному согласию. Гейси уверял, что не применял хлороформ ни к одной из жертв, он держал его только для тех, кто хотел «улететь».
С Циком, которого подрядчик описал как «он/она», убийца познакомился на площади Багхаус. После секса тот запросил больше двадцатки, и Гейси показал ему трюк с веревкой. Парик и бижутерия, найденные в шкафу, принадлежали Цику.
Гейси признался, что сам не знает, зачем убил Роба Писта. Он вспомнил, как заезжал 11 декабря в «Ниссон», как позвал Роба к себе в машину. Несмотря на байки журналистов, никакую работу он Писту не предлагал, но пообещал двадцатку, если Роб позволит сделать ему минет. Парень не был в наручниках, сказал Гейси, и секса не вышло: у Роба не встал. Когда напуганный паренек признался, что опасался насилия со стороны Гейси, подрядчик его успокоил и сказал, что бояться нечего. Но про себя подумал, что Роб может кому-нибудь проговориться, и решил его убить. Несмотря на свое прежнее заявление о том, что подпол к тому моменту переполнился, теперь Гейси сказал, что только «Джек» знает, зачем он скинул тело в реку.
Как-то в субботу вечером, продолжал свои признания Гейси, он увидел голосующего Годзика и решил подвезти его. Они поехали к подрядчику домой, где раскурили косяк. Гейси уговорил парня на оральный секс, после которого тот помрачнел и явно испытывал чувство стыда. Тогда «Джек» решил продемонстрировать трюк с веревкой.
Рика Джонстона убийца узнал по фотографии и вспомнил, что подобрал его на своей «территории охоты». По его словам, мальчик был закопан в подполе.
В этот раз Фрэнка Лэндингина Гейси не опознал, но узнал долговую расписку, которую нашел в кошельке жертвы после убийства.
Самое первое убийство подрядчик совершил в январе 1972 года, а второе – в январе 1974-го, через полтора года после женитьбы. Пока с супругами жила теща, он никого не убивал. Гейси признался, что не выносил мать жены и в итоге добился судебного решения, чтобы выселить ее из дома. Он подтвердил информацию в прессе, где рассказывалось, что кто-то видел, как он закапывает пистолет. Ствол принадлежал теще, и подрядчик закопал его, потому что всегда опасался огнестрельного оружия.
Еще Гейси сообщил, что под подъездной дорожкой тел нет, и предложил поговорить с Роном Роде, который заливал цемент, и асфальтоукладывающей компанией. В течение ближайших месяцев подрядчик намеревался решить проблему запаха, залив подпол 30-сантиметровым слоем цемента, но дело откладывалось из-за необходимости получить разрешение на строительные работы.
Финдер спросил о книге, которую арестант принес с собой, – «Новые направления политической мысли».
– Я люблю всякие научные штуки, – пояснил убийца. – Политика это сила, а сила основывается на согласии.
В конце четырехчасового допроса один из полицейских спросил, поможет ли Гейси в дальнейшем опознании жертв.
– Только если здесь ко мне начнут относиться как к человеку, – проворчал убийца. – Один из охранников спросил, как мне спалось в доме, полном трупов. Я уж думал, они начнут кидать в меня арахисом, как в зоопарке.
22 декабря, когда операция на Саммердейл, 8213, еще шла полным ходом, полиция и судмедэксперты начали готовиться к процедуре установления личностей. Основываясь на первых показаниях Гейси, мы ожидали найти Джона Цика, Грега Годзика и Джона Бутковича. Но кем были остальные два десятка тел? Что их сюда привело? Были ли это подростки, сбежавшие из дому и доверчиво воспользовавшиеся гостеприимством преступника? Или проститутки, заключившие последнюю сделку? Или же просто дети, которых Гейси похитил на улице?
Через новостные СМИ мы попросили семьи, в которых пропали подростки или молодые парни, связаться с нами. Группа «Хьюстон» организовала бесплатную горячую линию для сбежавших из дому, чтобы они могли сообщить родным, что не стали жертвой Гейси. Тем временем в морге начали устанавливать личности жертв.
На осмотр тел доктор Штейн пригласил Чарльза П. Уоррена, доцента антропологии в Чикагском университете штата Иллинойс. Изучив кости и зубы, антрополог может определить расу, пол, примерный возраст и телосложение. Проводя по два различных анализа, Уоррен записывал необходимые данные и делал набросок скелета, отмечая индивидуальные особенности (например, залеченные переломы).
Со слов Гейси и по данным, собранным Уорреном, все жертвы были европеоидами в возрасте 15–25 лет. Поэтому мы исключили «потеряшек» других рас или возрастов и просили их семьи не высылать материалы. Если же, поговорив с родственниками по телефону, следователь решал, что пропавший подходит по описанию, он просил предоставить медкарту и рентгеновские снимки, в особенности дентальные.
Нам приходили письма из разных штатов: душераздирающие истории родителей, долгие годы живущих с неописуемой болью. Кое-кто, не зная, что от тел остались лишь скелеты, упоминал голубые глаза и наличие веснушек у предполагаемых жертв. Были и настолько бедные семьи – в основном индейцы-аппалачи, жившие в зоне поисков Гейси, – что они не могли себе позволить врача и не имели медкарт. Часть родителей сотрудничала с нами, часть отказывалась. Последних определенно отталкивала гомосексуальная направленность дела, либо они просто не хотели верить, что их ребенок мог оказаться среди тел в подполе.
Большой кабинет в управлении полиции шерифа отвели под улики по делу Гейси. Фил Беттикер вместе с Ирвом Краутом из полиции шерифа и Джерри Лоуренсом из чикагского отделения разбирали вещи Гейси, тщательно сортируя их. Все украшения, безделушки, ключи, булавки и прочую мелочь, которая могла принадлежать жертвам, фотографировали в цвете. Если родственникам казался знакомым предмет на фото, им показывали саму улику. Личности нескольких жертв подтвердили именно по их вещам. Одна девушка узнала пряжку своего парня и иконку-медальон, который подарила юноше перед его исчезновением в начале 1978 года.
Следователь Пол Сабин создал обширный каталог поступающих заявлений и рентгеновских снимков, а Беттикер и Лоуренс выясняли местоположение медицинских записей, которые родственники не могли или не хотели найти.